Заметив дробовик, констебль сказал:
– Только без глупостей! Опустите пушку!
Дик стоял спиной к стене, вывернув Мэг руку.
– Ну, говори! – Он подтолкнул ее в бок стволом дробовика.
– Что говорить? Ему давно пора в психушку!
– Это ты их убила! – Старик выкрутил Мэг руку, и она от боли вскрикнула. – Убила мою жену, дочь и внучку. – Мэг чувствовала под ребрами холодное дуло. – Расскажи, как ты все подстроила, а то я сам уложу тебя на месте!
Зарыдав, Мэг выдавила сквозь всхлипы:
– Сам во всем виноват! Ты и мать! Только и носились с Джейн. А до меня вам и дела не было! Если бы не Джейн, Тони был бы мой! Но она украла его у меня. Украла Тони и все остальное. Она никогда не была ангелочком, каким ты ее представлял. – У нее сорвался голос. – Да, я убила их! И ничуть об этом не жалею! Но в одном ты ошибся!..
– Вы добились, чего хотели, – вмешался констебль. – Она призналась. Предоставьте ее нам. Мы сами ею займемся.
Сжав руку Мэг, Дик Трентон спросил:
– Ты сказала, что в одном я ошибся. В чем?
Она засмеялась ему в лицо.
– За рулем была не я, а Джейн! Я собиралась подогнать машину поближе к обрыву у Роки-хилл и в последний момент выпрыгнуть. А Джейн приспичило сесть за руль! Пришлось срочно менять все на ходу. Когда мы доехали до вершины Роки-хилл, я схватила руль и вывернула машину поближе к краю. Джейн закричала. Они все так кричали!.. Я даже испугалась, что кто-то услышит. Пришлось с ней драться, отнимать руль… Машина соскользнула с обрыва, и я еле успела выскочить! Я сама чуть не погибла!
– Отдайте дробовик. – Констебль шагнул к старику.
– Назад! – По лицу старика текли слезы. – Она убила их! А я знал, но не хотел верить!
– Она заплатит за все содеянное. Отдайте мне дробовик.
Дик Трентон не слушал его: он говорил с дочерью.
– Зачем ты это сделала?! Мы с матерью любили тебя. Ты всегда была эгоистичная, жадная и завистливая… Но мы все равно любили тебя, ведь ты наша плоть и кровь!
Мэг повернулась к отцу, и его слезы капнули ей на лицо.
– Прости меня! – шепнул он и поцеловал дочь в лоб. – Мне тебя так жаль!
И она поняла, что отец ее любит. Но было слишком поздно.
Грохнул выстрел, потом еще один, и смерть примирила их навеки.
12
Трагические события в Дарлингтоне, унесшие четыре жизни, потрясли всю страну. Генри Стоуна ценили и уважали как видного предпринимателя. Одни говорили, что он получил по заслугам. Другие помалкивали, зная, каково женатому мужчине резвиться на стороне, радуясь, что их маленькие шалости пока не стали достоянием общественности.
Все жалели Джулию. Все знали, как она боготворила мужа, и считали, что она была достойна лучшего. Убив в припадке ревности Генри, Джулия преднамеренно на полном ходу врезалась в стену дома. Хозяева по счастливой случайности в это время были в отъезде, так что больше никто не пострадал. Смерть Джулии была мгновенной.
Стоунов отвезли хоронить домой. На похороны пришли многие, но оплакивать их было некому.
Горькая доля Дика Трентона тронула всех до глубины души. То, что он убил свою дочь, никого не удивило. Ведь она убила всех его родных и столько лет им помыкала… А самоубийство поставило последнюю точку в этой истории.
Когда хоронили Мэг Трентон и ее отца, многие плакали и искренне молили Бога о прощении двух заблудших душ. Поговаривали, что Дика Трентона не следует хоронить на церковном кладбище, но все-таки его погребли в той же могиле где покоились его жена, старшая дочь и внучки, А виновницу их гибели, которую всю ее недолгую жизнь обуревали страсти, похоронили и отдельной могиле, неподалеку от родителей.
Флер стояла посреди магазина, грустно оглядывая опустевшие полки. Ни одной новой работы с тех пор, как произошли трагические события…
– А не навестить ли нам тетю Салли? – Достав дочку из коляски. Флер поднялась наверх, одела потеплее и быстро оделась сама – черное пальто, черные высокие ботинки, зеленая шелковая шаль. Придирчиво оглядела себя в зеркале и, уложив дочку в переносную кроватку, пошла вниз. Элиза смотрела на мать и гукала. – Хорошо тебе! У тебя не болит голова от забот.
Зато у нее скоро лопнет! Через две недели у нее не будет ни работы, ни квартиры. У нее не было и нет мужа, а у Элизы отца. Как жить дальше? Теперь, когда ничто не мешало вернуться в родные края, уезжать из Дарлингтона не хотелось…
Приехав к Салли, Флер поделилась с ней своими мыслями:
– Я скучаю по Эми. И по Линде… Но уезжать отсюда не хочу. Знаешь, мне кажется, что теперь мой дом здесь.
– Верно! Ты нам как родная. Да если ты уедешь, дети с расстройства захворают! А Тони ушел аккурат перед тобой. Надумал к тебе заглянуть. Видать, разминулись…
– Не знаешь, зачем он ко мне собирался?
– Не иначе как сделать предложение!
– Ну что за глупости! – Флер вспыхнула. – Может, хотел узнать, когда я освобожу квартиру? – Она покосилась на телефон. – Позвоню в магазин. Вдруг он еще там?
Флер позвонила, но из трубки неслись унылые гудки.
– Уехал. А с тобой не поговорил. Вот ведь беда какая!..
– Как это уехал? – Флер с трудом сдерживала слезы.
Зазвонил телефон, и Салли поспешно схватила трубку.
– А мы как раз звонили в магазин. Да, она здесь. Видать, разминулись… Знамо дело, можно. – Подозвав рукой Флер, шепнула: – Просит тебя. Откройся ему, милка!
– Ты о чем, Салли?
– А то ты не знаешь! – Салли дала ей трубку.
– Надолго уезжаете?
Стараясь, не выдать своих истинных чувств. Флер не заметила, что перешла на «вы». Если бы он ее любил, он бы никуда не уехал!
– Точно не знаю. А почему вы спросили? – В душе Тони надеялся, что Флер не все равно, когда он вернется.
– Просто так, – солгала она. Ей хотелось крикнуть «Я люблю тебя! Прошу тебя, не уезжай!». Но с того дня, как они занимались любовью в вересковой долине, он ни словом не обмолвился об этом. Словно ничего и не было…
– А у вас какие планы? – Он боялся, что не застанет ее, когда вернется.
– Пока не знаю… Буду искать работу и жилье.
– Как же вы будете жить?
– Проживу как-нибудь…
– Но ведь я можно сказать, выставил вас на улицу.
– Продавать свою недвижимость – ваше право. А обо мне не беспокойтесь. Не жить же мне до конца дней при магазине! – Да она бы жила где угодно, лишь бы быть с ним рядом!
– Дайте мне на минутку Салли.
– До свидания, Тони.
Сквозь напряженную тишину она слышала в трубке его дыхание. На миг ей показалось, что он вот-вот скажет ей самые главные слова, но он так ничего и не сказал.
Флер протянула Салли трубку и пошла к ребенку.
– Будьте спокойны. Тони! – говорила Салли. – Я прослежу. – А ты записала дочку в книге у нотариуса? – спросила она, вернувшись в гостиную.
– Никак не соберусь…
– Девочку давно пора оформить как положено.
– На днях съезжу в регистрационное бюро и все улажу. Ума не приложу, что мне делать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40