!!
Но тут Лаврик неожиданно отбрасывает кепку, под которой в руке у него оказывается короткая тяжелая «фомка». Лаврик резко и сильно кидает «фомку», и та попадает прямо в голову...
...гиганту-казаху, старшине с осколком под самым сердцем...
Падая, старшина нажимает на спусковой крючок автомата, и его предсмертная очередь в клочья разносит тело пятнадцатилетнего уркагана-убийцы Лаврика, отбрасывая его на простреленные мешки...
А Тяпа встает из-за мешков и наставляет лейтенантский наган на колчерукого паренька-фронтовика. Силится нажать на курок...
Но тугой самовзвод нагана не поддается маленькому Тяпе!
- Стой! Стой!.. - кричит колчерукий Тяпе. - Положи, дурила!.. Он же выстрелить может!.. Брось его, пацанчик...
Но Тяпа помогает себе второй рукой и умудряется нажать курок!
Гремит одиночный выстрел, пуля попадает в грудь колчерукого паренька с медалью «За отвагу».
Он опускается на колени, захлебывается кровью и шепчет:
- Что же вы делаете, пацаны?.. Что же вы делаете, сволочи?!
* * *
КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Помещение полуподвальное. Потолок низкий. Под потолком небольшое окошечко с толстой железной решеткой. Стекло грязное, пыльное.
Уличная мостовая режет окошко камеры пополам: в верхней половине окна идут ноги прохожих. Видно их всего по щиколотку...
Вот прошлепали разбитые армейские ботинки «ГД» - говнодавы...
...быстро пробежали женские туфельки на высоком каблуке...
...прошагали начищенные хромовые офицерские сапоги...
...полуботинки на босу ногу, а навстречу им раздолбанные сандалии с рваными носками и грязными пальцами прошлепали в другую сторону...
...самодельные казахские степные обувки из сыромятной кожи...
...женские босоножки на деревянной толстой подошве...
...в ногу прошли две пары кирзовых солдатских сапог...
Весь этот парад обуви сорок третьего года с тоской принимает маленький Тяпа - Валентин Сергеевич Тяпкин - тринадцатилетний «форточник» и убийца...
В пятнадцатиметровой камере двухъярусные деревянные нары. Маются в камере человек восемь - десять. Одни малолетки.
По внешнему краю нары окантованы толстым металлическим «уголком».
На верхних нарах, лицом к камере, ногами к стене, лежит Котя-художник с перевязанной головой и об металлический край нар сосредоточенно затачивает черенок ложки до бритвенной остроты...
Котя-художник - «кликуха». Или - «погоняло». По многочисленным протоколам «приводов» и по нынешнему уголовному делу, он - Константин Аркадьевич Чернов, бывший ученик средней художественной школы при ленинградской Академии художеств. Вор смелый, опытный и очень авторитетный. Несмотря на свои четырнадцать...
Два пацана в глубине нижних нар играют в «двадцать одно» без карт. На пальцах.
Кто-то спит... Кто-то всхлипывает в подушку, набитую соломой.
Один мочится в парашу...
Еще один поет «Тюрьму Таганскую...», а его приятель записывает слова песни огрызком карандаша на клочке бумаги. Торопится, не успевает, переспрашивает:
- Как, как?..
- «...все ночи, полные огня...»
- Ага... - записывает. - Дальше!
- «Тюрьма Таганская, зачем сгубила ты меня?..»
- Ну, бля!.. Медленнее пой! Видишь, не успеваю?!
Костя Чернов усмехается на верхних нарах, затачивает ложку.
* * *
КОРИДОР СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА
Два конвоира ведут двух великовозрастных парней. Их останавливает встречный капитан:
- Осадчий, Рыскулов! Вы куда этих гастролеров ведете?
- В седьмую, товарищ капитан!
- Чего, совсем охренели?! Там же одни малолетки!..
Парни весело переглянулись. Один подмигнул другому.
- Товарищ майор Сапаргалиев приказали, - говорит Осадчий.
- Взрослы камеры - местов нету, - добавляет Рыскулов.
* * *
КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Скрипит дверной засов, поворачивается ключ в замке. Котя-художник молниеносно прячет ложку с заточенным черенком. Тяпа отрывается от созерцания уличных ног, поворачивается...
Всхлипывающий пацан испуганно будит спящего. Все настораживаются. Открывается дверь камеры.
- Заходи! - командует Рыскулов.
Двое великовозрастных входят в камеру малолеток.
Дверь закрывается. Слышен засов, слышен поворот ключа...
- Тэ-э-экс... - протягивает Первый взрослый парень и внимательно разглядывает своих новых сокамерников.
Второй тут же берет за ноги лежащего на нижних нарах пацана и сдергивает его на пол. Потом второго - того, который плакал.
- Не по чину место занимаете, малыши! - улыбается Первый.
- К парашке, к парашке... - говорит Второй. Первый садится на нижние нары, точно под лежащим на верхних Котей-художником...
- Бугор в камере есть? - спрашивает он.
- Нету... - растерянно говорит один из пацанов.
- Врешь, есть! - уверенно говорит Первый.
- Кто?.. - удивленно спрашивает Тяпа и оглядывается.
- Я! - отвечает Первый.
Он оглядывает Тяпу с головы до ног и говорит корешу:
- А не поставить ли нам этого маленького штымпа на усиленное питание?
Второй смотрит на Тяпу, весело говорит:
- Точняк! - И к Тяпе: - Тебя как звать-то, сявочка?
- Тяпа...
- Это - кликуха. А в протоколе?
- Тяпкин Валентин Петрович.
Первый заржал:
- Вот ты у нас и будешь не Валентин, а Валентина!.. Валюшка ты наша... Сейчас ты у нас, как киска, сосать будешь!..
- Чего «сосать»? - не понял Тяпа.
Двое парней зашлись в хохоте! Даже не заметили, как медленно стали слезать с нар остальные пацаны...
- Пиписечки наши сосать будешь, - объяснил Первый Тяпе. - А потом мы тебя в очко отшворим...
- Поставим в очередь и так аккуратненько каждую ночь харить в жопочку тебя будем. Теперь понял? - ласково сказал Второй.
Первый, сидящий под Костей Черновым, под Котей-художником, сладко потянулся, сказал напарнику:
- Ну-ка, стань к двери, перекрой глазок... Сейчас мы один тренировочный отсосик замостырим.
Второй парень перекрыл собой дверной глазок, а Первый, не вставая, стал расстегивать пуговицы на ширинке, приговаривая:
- Иди-ка сюда, моя кисочка, Валюшка наша ненаглядная... Открой-ка ротик поширше...
Но в эту секунду лежащий на верхних нарах Костя Чернов - Котя-художник - ухватил двумя пальцами левой руки Первого парня за ноздри, рванул его голову вверх, а второй рукой приставил к горлу парня острый как бритва черенок обычной суповой ложки!..
Второй парень захотел было рвануться, но Костя быстро сказал:
- Стой, где стоишь, сучара поганая! А то я сейчас твоего подельничка вскрою!!!
И тут, словно по команде, вся дикая свора малолеток молча бросилась на обоих парней...
* * *
КОРИДОР СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА
- Теперь, уже в обратную сторону, двое охранников волокли бесчувственное тело Первого парня, а Осадчий и Рыскулов - Второго...
За ними, стараясь не наступать чистыми сапогами на кровавые следы, тянущиеся за искалеченными парнями, шел уже знакомый нам капитан и говорил плачущим голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Но тут Лаврик неожиданно отбрасывает кепку, под которой в руке у него оказывается короткая тяжелая «фомка». Лаврик резко и сильно кидает «фомку», и та попадает прямо в голову...
...гиганту-казаху, старшине с осколком под самым сердцем...
Падая, старшина нажимает на спусковой крючок автомата, и его предсмертная очередь в клочья разносит тело пятнадцатилетнего уркагана-убийцы Лаврика, отбрасывая его на простреленные мешки...
А Тяпа встает из-за мешков и наставляет лейтенантский наган на колчерукого паренька-фронтовика. Силится нажать на курок...
Но тугой самовзвод нагана не поддается маленькому Тяпе!
- Стой! Стой!.. - кричит колчерукий Тяпе. - Положи, дурила!.. Он же выстрелить может!.. Брось его, пацанчик...
Но Тяпа помогает себе второй рукой и умудряется нажать курок!
Гремит одиночный выстрел, пуля попадает в грудь колчерукого паренька с медалью «За отвагу».
Он опускается на колени, захлебывается кровью и шепчет:
- Что же вы делаете, пацаны?.. Что же вы делаете, сволочи?!
* * *
КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Помещение полуподвальное. Потолок низкий. Под потолком небольшое окошечко с толстой железной решеткой. Стекло грязное, пыльное.
Уличная мостовая режет окошко камеры пополам: в верхней половине окна идут ноги прохожих. Видно их всего по щиколотку...
Вот прошлепали разбитые армейские ботинки «ГД» - говнодавы...
...быстро пробежали женские туфельки на высоком каблуке...
...прошагали начищенные хромовые офицерские сапоги...
...полуботинки на босу ногу, а навстречу им раздолбанные сандалии с рваными носками и грязными пальцами прошлепали в другую сторону...
...самодельные казахские степные обувки из сыромятной кожи...
...женские босоножки на деревянной толстой подошве...
...в ногу прошли две пары кирзовых солдатских сапог...
Весь этот парад обуви сорок третьего года с тоской принимает маленький Тяпа - Валентин Сергеевич Тяпкин - тринадцатилетний «форточник» и убийца...
В пятнадцатиметровой камере двухъярусные деревянные нары. Маются в камере человек восемь - десять. Одни малолетки.
По внешнему краю нары окантованы толстым металлическим «уголком».
На верхних нарах, лицом к камере, ногами к стене, лежит Котя-художник с перевязанной головой и об металлический край нар сосредоточенно затачивает черенок ложки до бритвенной остроты...
Котя-художник - «кликуха». Или - «погоняло». По многочисленным протоколам «приводов» и по нынешнему уголовному делу, он - Константин Аркадьевич Чернов, бывший ученик средней художественной школы при ленинградской Академии художеств. Вор смелый, опытный и очень авторитетный. Несмотря на свои четырнадцать...
Два пацана в глубине нижних нар играют в «двадцать одно» без карт. На пальцах.
Кто-то спит... Кто-то всхлипывает в подушку, набитую соломой.
Один мочится в парашу...
Еще один поет «Тюрьму Таганскую...», а его приятель записывает слова песни огрызком карандаша на клочке бумаги. Торопится, не успевает, переспрашивает:
- Как, как?..
- «...все ночи, полные огня...»
- Ага... - записывает. - Дальше!
- «Тюрьма Таганская, зачем сгубила ты меня?..»
- Ну, бля!.. Медленнее пой! Видишь, не успеваю?!
Костя Чернов усмехается на верхних нарах, затачивает ложку.
* * *
КОРИДОР СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА
Два конвоира ведут двух великовозрастных парней. Их останавливает встречный капитан:
- Осадчий, Рыскулов! Вы куда этих гастролеров ведете?
- В седьмую, товарищ капитан!
- Чего, совсем охренели?! Там же одни малолетки!..
Парни весело переглянулись. Один подмигнул другому.
- Товарищ майор Сапаргалиев приказали, - говорит Осадчий.
- Взрослы камеры - местов нету, - добавляет Рыскулов.
* * *
КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Скрипит дверной засов, поворачивается ключ в замке. Котя-художник молниеносно прячет ложку с заточенным черенком. Тяпа отрывается от созерцания уличных ног, поворачивается...
Всхлипывающий пацан испуганно будит спящего. Все настораживаются. Открывается дверь камеры.
- Заходи! - командует Рыскулов.
Двое великовозрастных входят в камеру малолеток.
Дверь закрывается. Слышен засов, слышен поворот ключа...
- Тэ-э-экс... - протягивает Первый взрослый парень и внимательно разглядывает своих новых сокамерников.
Второй тут же берет за ноги лежащего на нижних нарах пацана и сдергивает его на пол. Потом второго - того, который плакал.
- Не по чину место занимаете, малыши! - улыбается Первый.
- К парашке, к парашке... - говорит Второй. Первый садится на нижние нары, точно под лежащим на верхних Котей-художником...
- Бугор в камере есть? - спрашивает он.
- Нету... - растерянно говорит один из пацанов.
- Врешь, есть! - уверенно говорит Первый.
- Кто?.. - удивленно спрашивает Тяпа и оглядывается.
- Я! - отвечает Первый.
Он оглядывает Тяпу с головы до ног и говорит корешу:
- А не поставить ли нам этого маленького штымпа на усиленное питание?
Второй смотрит на Тяпу, весело говорит:
- Точняк! - И к Тяпе: - Тебя как звать-то, сявочка?
- Тяпа...
- Это - кликуха. А в протоколе?
- Тяпкин Валентин Петрович.
Первый заржал:
- Вот ты у нас и будешь не Валентин, а Валентина!.. Валюшка ты наша... Сейчас ты у нас, как киска, сосать будешь!..
- Чего «сосать»? - не понял Тяпа.
Двое парней зашлись в хохоте! Даже не заметили, как медленно стали слезать с нар остальные пацаны...
- Пиписечки наши сосать будешь, - объяснил Первый Тяпе. - А потом мы тебя в очко отшворим...
- Поставим в очередь и так аккуратненько каждую ночь харить в жопочку тебя будем. Теперь понял? - ласково сказал Второй.
Первый, сидящий под Костей Черновым, под Котей-художником, сладко потянулся, сказал напарнику:
- Ну-ка, стань к двери, перекрой глазок... Сейчас мы один тренировочный отсосик замостырим.
Второй парень перекрыл собой дверной глазок, а Первый, не вставая, стал расстегивать пуговицы на ширинке, приговаривая:
- Иди-ка сюда, моя кисочка, Валюшка наша ненаглядная... Открой-ка ротик поширше...
Но в эту секунду лежащий на верхних нарах Костя Чернов - Котя-художник - ухватил двумя пальцами левой руки Первого парня за ноздри, рванул его голову вверх, а второй рукой приставил к горлу парня острый как бритва черенок обычной суповой ложки!..
Второй парень захотел было рвануться, но Костя быстро сказал:
- Стой, где стоишь, сучара поганая! А то я сейчас твоего подельничка вскрою!!!
И тут, словно по команде, вся дикая свора малолеток молча бросилась на обоих парней...
* * *
КОРИДОР СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА
- Теперь, уже в обратную сторону, двое охранников волокли бесчувственное тело Первого парня, а Осадчий и Рыскулов - Второго...
За ними, стараясь не наступать чистыми сапогами на кровавые следы, тянущиеся за искалеченными парнями, шел уже знакомый нам капитан и говорил плачущим голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23