Вскрыл разумы ученых и очистил их, чтобы они отвергли необходимость сеять смерть ради того, чтобы чувствовать себя сильными и могущественными.
Я работал весь день.
И настал вечер.
Я трудился.
Уже за полночь я закончил перелицовку мира и вернулся в свое тело, все еще находившееся в ИС-комплексе, по-прежнему ощущая в себе безграничную энергию. Моя сила была более всеобъемлющей, чем раньше.
Я простер свой взор к небу и прошелся по лунной поверхности, разглядывая кратеры глазами, которые я сотворил из ледяной пустоты космоса.
Звезды были совсем рядом, горячие - и холодные, крошечные точки света - и огромные раскаленные шары...
Я поспешил к ним.
Я касался красных гигантов и белых карликов, пролетал через центр Солнца, слушал песню реликтового излучения о сотворении материи и о грядущем ее уничтожении - или, скорее, грядущем ее превращении в тепло и свет.
Энергия...
Казалось, я получаю энергию отовсюду. Мой собственный свет стал ярче, чем свет любой из звезд, он нес жизнь и смерть, он был важнее бесчисленных солнц, бесцельно извергавших энергию.
Я прошел нашу Галактику насквозь и покинул ее.
Я достиг конца Вселенной, проник через непроницаемую жемчужно-серую стену и продолжал лететь сквозь измерения, пока не достиг иного плана творения.
А когда вернулся, прыгая от галактики к галактике, от звезды к звезде, от планеты к планете, то снова оказался в комнате, где оставалась моя оболочка.
Я встал и вышел из комнаты, освободив Морсфагена и прочих. Прошел по коридору и отыскал комнату Мелинды, открыл дверь, не прикасаясь к ней, и вошел. Я мог прийти к ней мысленно, но я хотел прикосновений - на этом последнем этапе плана.
- Ты свободна, - сказал я ей. Она шагнула ко мне...
И тогда, оказавшись на грани разочарования, постигшего меня впервые с тех пор, как обрел свою силу, я понял, как одинок может быть Бог...
Глава 4
Мы были чужими.
Когда-то мы любили друг друга, делились всеми тайнами и мечтами. Я рисковал ради нее жизнью, и она делала ради меня то же самое, хотя и по-иному. И все же я не знал ее. Она показалась мне куклой, за которую говорит кукловод. Мастер из этого кукловода был никакой, а диалоги, с которыми выступали на сцене его деревянные марионетки, - и того хуже.
Все, что она говорила, было глупо, лишено смысла да еще и скучно. Я не мог понять, как такая женщина сумела привлечь меня хотя бы на миг. Не верилось: неужели мне настолько остро требовалось прикосновение к плоти, что я смог заключать в объятия подобное существо! Теперь чувство, которое прежде считал любовью, казалось мне не более чем животным инстинктом.
В моих руках она была марионеткой. И ничем больше.
Но мне хотелось, чтобы она снова стала так же важна для меня, как прежде, и думал, что для этого нужно только изменить ее личность, сделать ее взрослой. Я ввел ее в то же состояние оцепенения, что и прочих, проник в мозг со всем своим всемогуществом, выправил все, что в этом нуждалось, и полностью раскрыл в ней человеческие способности.
И разбудил ее.
И опечалился.
Всех ее человеческих возможностей оказалось мало для меня.
Она была поразительно красива, исполнена чувственности, разжигавшей пожар желания в моих чреслах. Любой мужчина оказался бы сражен ею. Подлинная квинтэссенция женственности: полные груди, широкие бедра, длинные стройные ноги, медово-золотые волосы и огромные глаза, полные чувственные губы и быстрый розовый язычок. Но для меня всего этого слишком мало. Даже прекраснейшая из женщин, красою затмевавшая всех, теряет свою привлекательность, если разум ее подобен пыльному чердаку, а слова напоминают бессвязное лопотание идиота.
Она казалась мне теперь вещью, живой скульптурой из плоти, но отнюдь не женщиной, которую я любил.
- В чем дело? Что-то случилось? - спросила она.
- Ничего, - ответил я. Мне было больно говорить. Разве не может она понять меня без слов? Без шелухи бесполезных фраз?
- И все же...
- Да нет, ничего...
О Боже, Боже! Я застонал про себя. Но это не помогло. Бесполезно молиться самому себе.
- Похоже на то, что там, внутри, не совсем ты. Ребенок - или частичка его.
- Нет.
- Но если Ребенок завладел тобой, он сказал бы то же самое, чтобы успокоить меня, разве не так? Я не ответил.
- Похоже, так оно и есть.
- Нет.
Я чувствовал себя страшно усталым и старым.
- Или что-то иное.
- Да. Что-то иное.
- Я не спросила тебя, как ты проник сюда? Как , тебе удалось провести полицейских? - Она улыбалась, хотя лицо ее выдавало иные чувства.
Я не ответил ей. Я просто смотрел на нее - с глубоким чувством печали и утраты. Со страхом перед будущим, которое ждет меня.
Теперь я видел, почему Бог утратил всякое соприкосновение с реальностью и преступил грань безумия. Сначала Он был сверхразумным существом, способным приводить Вселенную к гармонии. Но с течением времени стал погружаться в себя, потому что был один. Не было равных Ему, отсутствие желаний и противоречий привело его к кризису.
То же со временем произойдет и со мной. Быть может, для этого понадобятся миллиарды лет, но рано или поздно это случится. Однажды я начну метаться из одного уголка Вселенной в другой, бормоча бессмыслицу, утратив разум, не в силах совладать со своей собственной безграничной психической мощью.
- Мне кажется, я тебя боюсь, - промолвила она.
- Я тоже себя боюсь, - ответил я.
- Что произошло? - спросила она. Но не было смысла объяснять ей. Невозможно было выразить совершенную пустоту вечности, расстилавшуюся передо мной. Всю мою жизнь я желал женщину, я хотел любить, хотел, чтобы это чувство возвращалось ко мне усиленное десятикратно. А теперь, когда я отринул все ложные представления, все преграды, отделявшие меня от любви, оказалось, что ложные представления стали истинными. Я вернулся туда, откуда начал путь.
Казалось, надежды не было. Я потерял ее.
Глава 5
Но - нет, не потерял!
Заглянув в будущее, которое ожидает любого Бога, я понял, что проблему можно решить, и догадался, как это сделать. Я не обращался к божественному всезнанию, а когда сделал это, то увидел ответ. И как это сразу не понял, что для Бога нет неразрешимых проблем.
Почему прежний Бог сошел с ума? Почему Он не сделал того же, что и я? Да просто не понял, что одиночество - это недостаток, что Его существование становится мелким и бессмысленным, так как рядом нет кого-то, с кем можно обмениваться мыслями и видениями. А потом стало поздно: Он сошел с ума.
И тогда я взял Мелинду за плечи и привлек к себе, дотянулся до ее разума со всей своей мощью.
Она пыталась сопротивляться.
Но не вышло.
Я перелил в нее половину божественной энергии, которая была во мне, пока мы оба не стали богами, равными в божественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Я работал весь день.
И настал вечер.
Я трудился.
Уже за полночь я закончил перелицовку мира и вернулся в свое тело, все еще находившееся в ИС-комплексе, по-прежнему ощущая в себе безграничную энергию. Моя сила была более всеобъемлющей, чем раньше.
Я простер свой взор к небу и прошелся по лунной поверхности, разглядывая кратеры глазами, которые я сотворил из ледяной пустоты космоса.
Звезды были совсем рядом, горячие - и холодные, крошечные точки света - и огромные раскаленные шары...
Я поспешил к ним.
Я касался красных гигантов и белых карликов, пролетал через центр Солнца, слушал песню реликтового излучения о сотворении материи и о грядущем ее уничтожении - или, скорее, грядущем ее превращении в тепло и свет.
Энергия...
Казалось, я получаю энергию отовсюду. Мой собственный свет стал ярче, чем свет любой из звезд, он нес жизнь и смерть, он был важнее бесчисленных солнц, бесцельно извергавших энергию.
Я прошел нашу Галактику насквозь и покинул ее.
Я достиг конца Вселенной, проник через непроницаемую жемчужно-серую стену и продолжал лететь сквозь измерения, пока не достиг иного плана творения.
А когда вернулся, прыгая от галактики к галактике, от звезды к звезде, от планеты к планете, то снова оказался в комнате, где оставалась моя оболочка.
Я встал и вышел из комнаты, освободив Морсфагена и прочих. Прошел по коридору и отыскал комнату Мелинды, открыл дверь, не прикасаясь к ней, и вошел. Я мог прийти к ней мысленно, но я хотел прикосновений - на этом последнем этапе плана.
- Ты свободна, - сказал я ей. Она шагнула ко мне...
И тогда, оказавшись на грани разочарования, постигшего меня впервые с тех пор, как обрел свою силу, я понял, как одинок может быть Бог...
Глава 4
Мы были чужими.
Когда-то мы любили друг друга, делились всеми тайнами и мечтами. Я рисковал ради нее жизнью, и она делала ради меня то же самое, хотя и по-иному. И все же я не знал ее. Она показалась мне куклой, за которую говорит кукловод. Мастер из этого кукловода был никакой, а диалоги, с которыми выступали на сцене его деревянные марионетки, - и того хуже.
Все, что она говорила, было глупо, лишено смысла да еще и скучно. Я не мог понять, как такая женщина сумела привлечь меня хотя бы на миг. Не верилось: неужели мне настолько остро требовалось прикосновение к плоти, что я смог заключать в объятия подобное существо! Теперь чувство, которое прежде считал любовью, казалось мне не более чем животным инстинктом.
В моих руках она была марионеткой. И ничем больше.
Но мне хотелось, чтобы она снова стала так же важна для меня, как прежде, и думал, что для этого нужно только изменить ее личность, сделать ее взрослой. Я ввел ее в то же состояние оцепенения, что и прочих, проник в мозг со всем своим всемогуществом, выправил все, что в этом нуждалось, и полностью раскрыл в ней человеческие способности.
И разбудил ее.
И опечалился.
Всех ее человеческих возможностей оказалось мало для меня.
Она была поразительно красива, исполнена чувственности, разжигавшей пожар желания в моих чреслах. Любой мужчина оказался бы сражен ею. Подлинная квинтэссенция женственности: полные груди, широкие бедра, длинные стройные ноги, медово-золотые волосы и огромные глаза, полные чувственные губы и быстрый розовый язычок. Но для меня всего этого слишком мало. Даже прекраснейшая из женщин, красою затмевавшая всех, теряет свою привлекательность, если разум ее подобен пыльному чердаку, а слова напоминают бессвязное лопотание идиота.
Она казалась мне теперь вещью, живой скульптурой из плоти, но отнюдь не женщиной, которую я любил.
- В чем дело? Что-то случилось? - спросила она.
- Ничего, - ответил я. Мне было больно говорить. Разве не может она понять меня без слов? Без шелухи бесполезных фраз?
- И все же...
- Да нет, ничего...
О Боже, Боже! Я застонал про себя. Но это не помогло. Бесполезно молиться самому себе.
- Похоже на то, что там, внутри, не совсем ты. Ребенок - или частичка его.
- Нет.
- Но если Ребенок завладел тобой, он сказал бы то же самое, чтобы успокоить меня, разве не так? Я не ответил.
- Похоже, так оно и есть.
- Нет.
Я чувствовал себя страшно усталым и старым.
- Или что-то иное.
- Да. Что-то иное.
- Я не спросила тебя, как ты проник сюда? Как , тебе удалось провести полицейских? - Она улыбалась, хотя лицо ее выдавало иные чувства.
Я не ответил ей. Я просто смотрел на нее - с глубоким чувством печали и утраты. Со страхом перед будущим, которое ждет меня.
Теперь я видел, почему Бог утратил всякое соприкосновение с реальностью и преступил грань безумия. Сначала Он был сверхразумным существом, способным приводить Вселенную к гармонии. Но с течением времени стал погружаться в себя, потому что был один. Не было равных Ему, отсутствие желаний и противоречий привело его к кризису.
То же со временем произойдет и со мной. Быть может, для этого понадобятся миллиарды лет, но рано или поздно это случится. Однажды я начну метаться из одного уголка Вселенной в другой, бормоча бессмыслицу, утратив разум, не в силах совладать со своей собственной безграничной психической мощью.
- Мне кажется, я тебя боюсь, - промолвила она.
- Я тоже себя боюсь, - ответил я.
- Что произошло? - спросила она. Но не было смысла объяснять ей. Невозможно было выразить совершенную пустоту вечности, расстилавшуюся передо мной. Всю мою жизнь я желал женщину, я хотел любить, хотел, чтобы это чувство возвращалось ко мне усиленное десятикратно. А теперь, когда я отринул все ложные представления, все преграды, отделявшие меня от любви, оказалось, что ложные представления стали истинными. Я вернулся туда, откуда начал путь.
Казалось, надежды не было. Я потерял ее.
Глава 5
Но - нет, не потерял!
Заглянув в будущее, которое ожидает любого Бога, я понял, что проблему можно решить, и догадался, как это сделать. Я не обращался к божественному всезнанию, а когда сделал это, то увидел ответ. И как это сразу не понял, что для Бога нет неразрешимых проблем.
Почему прежний Бог сошел с ума? Почему Он не сделал того же, что и я? Да просто не понял, что одиночество - это недостаток, что Его существование становится мелким и бессмысленным, так как рядом нет кого-то, с кем можно обмениваться мыслями и видениями. А потом стало поздно: Он сошел с ума.
И тогда я взял Мелинду за плечи и привлек к себе, дотянулся до ее разума со всей своей мощью.
Она пыталась сопротивляться.
Но не вышло.
Я перелил в нее половину божественной энергии, которая была во мне, пока мы оба не стали богами, равными в божественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33