Не
сейчас, конечно. Но через век или два, особенно, если между Марсом и
Землей установится регулярное сообщение, они станут непозволительным
риском.
- Психолог с этим не согласна. Она утверждает...
Кастриль усмехнулся.
- Чего стоит вся эта психология, да к тому же из уст женщины!
Впрочем, прости, я вспомнил, что она была назначена президентской
комиссией. Но я по-прежнему считаю, что психология ничего не стоит. Надо
помнить уроки истории. Говорят, что она повторяется. Но мы не позволим ей
повториться на этот раз! Ради приличия я подожду до получения полной
информации, но, боюсь, в конце концов, мне придется подписать необходимый
указ.
- Мне жаль, Гондо, - сказал президент, вынимая из кармана лазерный
пистолет, - но ты больше ничего не подпишешь. Человечество не может себе
этого позволить.
- Тимон, какого черта! - рука Кастриля метнулась к кобуре пистолета.
- Не надо, - мягко сказал Харланд. - Прощай, Гондо. Наверное, мы оба
зажились на свете.
Он нажал на кнопку, и незримый, но убийственно мощный поток энергии
пронзил мозг Первого секретаря.
Минуту-другую президент бессильно стоял над распростертой у его ног
фигурой человека, так долго оберегавшего его от столкновений с
реальностью. На лице Кастриля застыло почти забавное выражение удивления,
как будто он все еще не мог поверить, что мечтатель может оказаться
человеком действия.
Харланд удивлялся сам себе. Его мозг заработал с поразительной
ясностью. У него еще была надежда покончить со страхом, овладевшим
планетой. Надежда на великое общество! Если только ему удастся выжить...
Он склонился к телу Кастриля, приподнял еще теплую руку и вложил в
нее пистолет Первого секретаря. Затем направил его на себя и подставив
плечо, нажал на кнопку. К его удивлению, боль оказалась не такой страшной,
как он боялся. Он обрадовался этому, потому что не мог позволить себе
потерять сознание.
Едва сдерживая стон от боли в обожженном плече, он поднялся на ноги,
доковылял до стола и без сил упал в кресло. Нельзя было терять ни секунды.
Президент Харланд нажал на кнопку чрезвычайной связи на пульте,
встроенном в его письменный стол.
Он откашлялся и заговорил.
- К вам обращается президент Республики. Прошу всех сохранять
спокойствие. Первый секретарь Кастриль, ныне покойный, совершил попытку
покушения на меня. Я ранен. Приказываю силам безопасности немедленно
сложить оружие и оставаться на своих постах. Им будет гарантирована
безопасность. Приказываю также всем своим помощникам и членам
президентской комиссии немедленно прибыть в мое распоряжение. Я требую
немедленного созыва Конгресса для расследования деятельности Первого
секретаря Кастриля. Говорил президент Харланд. Прошу всех сохранять
спокойствие.
Он выключил передатчик, взял пистолет, и принялся ждать того, кто
первым войдет в кабинет. Он не сомневался, что им будет офицер службы
безопасности Кастриля.
Он оказался прав, но не совсем.
Дверь распахнулась. За ней стояли лейтенант Ставро и Оран, его
секретарь. Что ж, возможно, ему удастся убить обоих. Но мысль об убийстве
стала для него невыносима. Он опустил пистолет.
Ставро взглянул на убитого Кастриля, повернулся к президенту и
воскликнул:
- Поздравляю вас, господин президент!
Одной рукой он сжимал лазерное ружье, направленное в сторону двери, а
другой принялся срывать знаки отличия службы безопасности со своего
мундира.
- Нас во дворце человек шесть или семь, но людей Кастриля в несколько
раз больше. Кое-кто из них подчинится вашему приказу, но остальные откроют
стрельбу. Оран уже связалась с корпусом Свободы. Если мы сможем
продержаться до их прибытия, все будет в порядке.
Президент Харланд был стар, утомлен и ранен. Он не знал, почему
лейтенант Ставро сорвал с себя эполеты, почему Оран должна связаться с
корпусом Свободы, о котором он слышал впервые, но он хорошо знал, что
такое свобода.
Его исторические исследования научили его, что ни одна из тираний,
когда-либо существовавших на Земле или на Марсе, не могла вытравить из
сердца человека тяги к свободе.
Президент почувствовал, что боль в плече становится нестерпимой.
Теряя сознание, он слышал топот ног в коридоре, шипение лазерных лучей,
стоны и крики людей.
Когда он снова пришел в себя, его окружали врачи, боль утихла. Он
услышал новый для него звук и не мог понять, что это, пока ему не сказали.
Он не поверил и велел открыть окна.
Народ пел на улицах...
30
Было уже поздно. Как всегда, небо закрывали плотные тучи, накрапывал
мелкий дождь. Кимри рассчитывал, что глубокая тьма скроет его и Мирлену от
посторонних глаз, когда они попытаются войти в Пристанище Мертвых. И
оказался прав.
Он надеялся на то, что совершаемое ими святотатство может остаться
незамеченным, если им удастся покинуть башню до утра. Но в этом он
ошибался.
Раньше эта башня не охранялась. В этом не было никакой нужды.
Считалось, что святость этого места, слухи о духах, обитавших там,
загадочных хранителях древних тайн, а также суровое наказание, ожидающее
ослушавшегося запрета, вполне надежно охраняют башню.
Но после исчезновения Корда Венгеля, Стасий посчитал разумным
испросить разрешения короля на охрану башни. Он вспомнил интерес Венгеля к
ней и решил, что тот нарушил запрет и законы гостеприимства ради того,
чтобы исследовать единственное, интересующее его в городе.
Стасий давно уже понял Корда Венгеля. От него не укрылась его
агрессивность и презрение к белой расе. Стасий знал, что Венгель решится
на все, если у него останется шанс на спасение. Если в ближайшее время его
не найдут, Стасию придется обратиться к королю за разрешением на обыск
Пристанища Мертвых. Хотя его еще не оставила надежда, что Венгель, живой
или мертвый, отыщется где-нибудь в другом месте, ибо в башне скрывались
тайны, представлявшие опасность для непосвященных.
Тем временем у входа в башню были поставлены два королевских
гвардейца, чтобы помешать пришельцам войти, если им вздумается разыскивать
там своего товарища.
Кимри не знал этого до той минуты, пока в кромешной тьме не
столкнулся лицом к лицу с одним из охранников. Реакция Кимри была
мгновенной. Его первый удар пришелся гвардейцу в живот. Вторым ударом по
голове Кимри удалось свалить своего противника, но при этом он сильно ушиб
руку о его шлем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
сейчас, конечно. Но через век или два, особенно, если между Марсом и
Землей установится регулярное сообщение, они станут непозволительным
риском.
- Психолог с этим не согласна. Она утверждает...
Кастриль усмехнулся.
- Чего стоит вся эта психология, да к тому же из уст женщины!
Впрочем, прости, я вспомнил, что она была назначена президентской
комиссией. Но я по-прежнему считаю, что психология ничего не стоит. Надо
помнить уроки истории. Говорят, что она повторяется. Но мы не позволим ей
повториться на этот раз! Ради приличия я подожду до получения полной
информации, но, боюсь, в конце концов, мне придется подписать необходимый
указ.
- Мне жаль, Гондо, - сказал президент, вынимая из кармана лазерный
пистолет, - но ты больше ничего не подпишешь. Человечество не может себе
этого позволить.
- Тимон, какого черта! - рука Кастриля метнулась к кобуре пистолета.
- Не надо, - мягко сказал Харланд. - Прощай, Гондо. Наверное, мы оба
зажились на свете.
Он нажал на кнопку, и незримый, но убийственно мощный поток энергии
пронзил мозг Первого секретаря.
Минуту-другую президент бессильно стоял над распростертой у его ног
фигурой человека, так долго оберегавшего его от столкновений с
реальностью. На лице Кастриля застыло почти забавное выражение удивления,
как будто он все еще не мог поверить, что мечтатель может оказаться
человеком действия.
Харланд удивлялся сам себе. Его мозг заработал с поразительной
ясностью. У него еще была надежда покончить со страхом, овладевшим
планетой. Надежда на великое общество! Если только ему удастся выжить...
Он склонился к телу Кастриля, приподнял еще теплую руку и вложил в
нее пистолет Первого секретаря. Затем направил его на себя и подставив
плечо, нажал на кнопку. К его удивлению, боль оказалась не такой страшной,
как он боялся. Он обрадовался этому, потому что не мог позволить себе
потерять сознание.
Едва сдерживая стон от боли в обожженном плече, он поднялся на ноги,
доковылял до стола и без сил упал в кресло. Нельзя было терять ни секунды.
Президент Харланд нажал на кнопку чрезвычайной связи на пульте,
встроенном в его письменный стол.
Он откашлялся и заговорил.
- К вам обращается президент Республики. Прошу всех сохранять
спокойствие. Первый секретарь Кастриль, ныне покойный, совершил попытку
покушения на меня. Я ранен. Приказываю силам безопасности немедленно
сложить оружие и оставаться на своих постах. Им будет гарантирована
безопасность. Приказываю также всем своим помощникам и членам
президентской комиссии немедленно прибыть в мое распоряжение. Я требую
немедленного созыва Конгресса для расследования деятельности Первого
секретаря Кастриля. Говорил президент Харланд. Прошу всех сохранять
спокойствие.
Он выключил передатчик, взял пистолет, и принялся ждать того, кто
первым войдет в кабинет. Он не сомневался, что им будет офицер службы
безопасности Кастриля.
Он оказался прав, но не совсем.
Дверь распахнулась. За ней стояли лейтенант Ставро и Оран, его
секретарь. Что ж, возможно, ему удастся убить обоих. Но мысль об убийстве
стала для него невыносима. Он опустил пистолет.
Ставро взглянул на убитого Кастриля, повернулся к президенту и
воскликнул:
- Поздравляю вас, господин президент!
Одной рукой он сжимал лазерное ружье, направленное в сторону двери, а
другой принялся срывать знаки отличия службы безопасности со своего
мундира.
- Нас во дворце человек шесть или семь, но людей Кастриля в несколько
раз больше. Кое-кто из них подчинится вашему приказу, но остальные откроют
стрельбу. Оран уже связалась с корпусом Свободы. Если мы сможем
продержаться до их прибытия, все будет в порядке.
Президент Харланд был стар, утомлен и ранен. Он не знал, почему
лейтенант Ставро сорвал с себя эполеты, почему Оран должна связаться с
корпусом Свободы, о котором он слышал впервые, но он хорошо знал, что
такое свобода.
Его исторические исследования научили его, что ни одна из тираний,
когда-либо существовавших на Земле или на Марсе, не могла вытравить из
сердца человека тяги к свободе.
Президент почувствовал, что боль в плече становится нестерпимой.
Теряя сознание, он слышал топот ног в коридоре, шипение лазерных лучей,
стоны и крики людей.
Когда он снова пришел в себя, его окружали врачи, боль утихла. Он
услышал новый для него звук и не мог понять, что это, пока ему не сказали.
Он не поверил и велел открыть окна.
Народ пел на улицах...
30
Было уже поздно. Как всегда, небо закрывали плотные тучи, накрапывал
мелкий дождь. Кимри рассчитывал, что глубокая тьма скроет его и Мирлену от
посторонних глаз, когда они попытаются войти в Пристанище Мертвых. И
оказался прав.
Он надеялся на то, что совершаемое ими святотатство может остаться
незамеченным, если им удастся покинуть башню до утра. Но в этом он
ошибался.
Раньше эта башня не охранялась. В этом не было никакой нужды.
Считалось, что святость этого места, слухи о духах, обитавших там,
загадочных хранителях древних тайн, а также суровое наказание, ожидающее
ослушавшегося запрета, вполне надежно охраняют башню.
Но после исчезновения Корда Венгеля, Стасий посчитал разумным
испросить разрешения короля на охрану башни. Он вспомнил интерес Венгеля к
ней и решил, что тот нарушил запрет и законы гостеприимства ради того,
чтобы исследовать единственное, интересующее его в городе.
Стасий давно уже понял Корда Венгеля. От него не укрылась его
агрессивность и презрение к белой расе. Стасий знал, что Венгель решится
на все, если у него останется шанс на спасение. Если в ближайшее время его
не найдут, Стасию придется обратиться к королю за разрешением на обыск
Пристанища Мертвых. Хотя его еще не оставила надежда, что Венгель, живой
или мертвый, отыщется где-нибудь в другом месте, ибо в башне скрывались
тайны, представлявшие опасность для непосвященных.
Тем временем у входа в башню были поставлены два королевских
гвардейца, чтобы помешать пришельцам войти, если им вздумается разыскивать
там своего товарища.
Кимри не знал этого до той минуты, пока в кромешной тьме не
столкнулся лицом к лицу с одним из охранников. Реакция Кимри была
мгновенной. Его первый удар пришелся гвардейцу в живот. Вторым ударом по
голове Кимри удалось свалить своего противника, но при этом он сильно ушиб
руку о его шлем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43