Лязгнул засов, заскрежетали двери, щелкнул замок.
8
Через два часа Ваню вызвали на допрос.
Обессиленно свесив голову на грудь, в углу на полу сидел Андрей. Цыганок глянул на него и вздрогнул. Черное запухшее лицо его было страшным. Мокрые пряди волос сползали на лоб, с них на грязный пол падали розовые капли.
Недалеко от Рогули, держась рукой за стену, стоял Боженька. Полотняная рубашка на нем была разорвана до пояса и прилипала к желтой морщинистой коже, на которой зловеще чернели синяки. Возле босых ног старика поблескивал в темной лужице маленький серебряный крестик.
"Как сюда попал, дед? - поразился Ваня. - Васька Матвеенко про него ведь ничего не знал".
- Как сейчас ваш успех... э-э... под Сталинград? - глядя на Андрея, с издевкой сказал капитан Шульц. - Отшен некароший, прафда?
- Я очень сожалею, что только раз ударил пистолетом по твоей арийской голове. Надо было угостить тебя пулей, - не поднимая головы, тяжело и хрипло сказал Андрей. - Между прочим, советую тебе быстрей кончать со мной, потому что, если я случайно останусь жив, тебя моя пуля не минет.
- Блягодарю за подсказка, - Шульц отвернулся от Цапли и посмотрел на Ваню. - Цыганок, я имейт маленький предложений. Ты дольжен мне говориль фся прафда. Так будет лючше для тебя.
Капитан перевел взгляд на переводчика и быстро заговорил по-немецки.
- Господин офицер спрашивает, знаешь ли ты этого человека? - переводчик ткнул пальцем в сторону Андрея.
- А как же! Знаю, дяденька! - охотно согласился Ваня. - Это Андрей.
Рогуля угрожающе зашевелился, поднял голову.
- Очень хорошо! - переводчик переглянулся с Шульцем. - А откуда ты его знаешь?
- Да он же недалеко от нас живет, - зачастил Ваня. - Я его, дяденька, ненавижу. Кроме шуток.
- Да что ты говоришь? - Переводчик, улыбаясь, подошел к Цыганку вплотную. - За что же это ты так его?
- Он меня, дяденька, когда я к нему летом в сад залез, поймал, снял штаны - и крапивой, крапивой!
Андрей удовлетворенно опустил глаза. Лицо переводчика побагровело. Затем губы начала кривить ядовитая усмешка.
- Ай, какой он нехороший! И больно тебе было?
- Просто ужас, дяденька! Я после этого целую неделю не мог сесть. Даже ел стоя. Кроме шуток.
- А о чем ты с Рогулей шептался, когда сидели там, на снегу? Я же наблюдал за вами из кабины машины.
- Я не шептался, дяденька. Это Рогуля шептал...
- А что он шептал?
- Он нехорошие слова говорил... А еще ругался, что рука болит...
- Какой же он невоспитанный, а?
Переводчик внезапно замахнулся и ударил Цыганка по лицу. Ойкнув, Ваня отлетел в угол и опрокинулся навзничь у самых ног Андрея.
- Ах ты, змееныш! Дураком прикидываешься?! - взревел переводчик. Говори, кто входил в вашу группу.
- Чего вы деретесь? - заплакал Ваня. - Я никакой группы не знаю-у...
Цыганок размазывал слезы вместе с кровью. Он плакал от обиды на самого себя. За то, что послушался Гришу Голуба и остался ночевать дома.
Переводчик что-то сказал капитану Шульцу. Тот поднялся из-за стола и, похлопывая резиновой дубинкой по ладони, медленно приблизился к Ване.
- Как фамилий этот челофек? - Шульц указал дубинкой на Цаплю. - Андрей Цапля?
- Не-а... Его фамилия Рогуля. Он, господин офицер, когда я к нему в сад залез, крапивой меня...
- Отвечайт только на мой вопрос. - Шульц своей дубинкой приподнял Ване подбородок, впился в него взглядом. - Он был фаш началник?
- Елки зеленые! Да не знаю я, какой он начальник! - всхлипнул Цыганок. - Он меня крапивой...
Шульц поморщился, дотронулся до перевязанной головы. Повернулся, подошел к Боженьке, ткнул дубинкой в окровавленную бороду старика.
- Это есть кто? - спросил капитан Ваню. - Божень-ка? Да?
- Да какой он боженька, господин офицер, - поднялся на ноги Цыганок. Это же дед какой-то. Кроме шуток.
- Ты его... э-э... знайт раньше?
- Да не знаю я его, елки зеленые! В городе много дедов. Откуда мне их всех знать?
Шульц в знак согласия добродушно кивнул головой. Шагнул к Цыганку, медленно поднял белую руку с зажатой в ней дубинкой. Вслед за черной резиной, что поднималась вверх, подняли глаза Андрей и Боженька. Дубинка мелькнула в воздухе и. опустилась на голову Цыганка.
Ваня коротко вскрикнул, схватился рукой за темя и медленно осел на пол. Комната шатнулась перед его глазами и начала наполняться красным туманом.
- Будешь говорить?
"Чей это голос? Цапли? Капитана?" - равнодушно подумал он. Из красного тумана выплыло широкое, на весь потолок, плоское лицо переводчика. Шевельнулись тонкие серые губы, между ними зажелтели влажные щербатые зубы.
- Будешь говорить или нет? Я тебя спрашиваю?
- Буду, дяденьки, буду. А что... говорить?
- Кто такой Смелый?
- Какой Смелый? Ей-богу, дяденька, не знаю, о ком вы говорите!.. Отпустите меня к бабушке...
9
- Я ничего не знаю...
Ваня прислушался к своему голосу. Он был сиплый, чужой. Внутри Цыганка словно сидели два человека. Один лихорадочно обдумывал вопросы переводчика, другой с простоватым наивным видом давал ответы на эти вопросы.
- Если будешь прикидываться дурачком - расстреляем.
Все шаталось, плыло перед глазами Вани. Звенело в ушах.
- Кто такой Федя Механчук?
Плоское лицо переводчика вновь появилось, перед глазами Цыганка. Он понял, что от него ожидают ответа.
- Я спрашиваю, кто такой Федор Механчук?
- Смеханчук? А-а, знаю, - чтобы не упасть, Ваня оперся о пол руками. Он, дяденька, дурачок. Ему ваши солдаты мозги отбили. Так он ходит по хатам и милостыню просит. Он совсем старенький. Он за корку хлеба песни поет...
- Я говорю не Смеханчук, а Ме-ханчук. Понял?..
- Елки зеленые, чего же тут не понять?
- Кто он такой? Где теперь находится?
- Не знаю. Ей-богу, первый раз слышу про него...
Боль постепенно отступала, стала тупой и ровной. Жгло внутри. От жажды пересохло во рту.
Рядом лопотал с плосколицым капитан. Затем он что-то приказал солдату. Тот, щелкнув каблуками, протопал мимо Цыганка к дверям. "Сколько прошло времени? - закрыл глаза Ваня. - Когда же это все кончится?"
Переводчик щелкнул выключателем. Стекла окон за решеткой сразу стали синими. От яркого света резало глаза.
Шульц и переводчик закурили. Шустрый ветерок из открытой форточки путал и сплетал вместе два табачных дымка, загонял их под потолок. Иногда в форточку залетали мохнатые снежинки и, кружась, медленно оседали на пол. Переводчик поежился и, попросив у капитана разрешение, закрыл форточку. Уличные шумы сразу исчезли.
Пронзительно зазвонил телефон.
Шульц нехотя взял трубку и вдруг, словно ужаленный, вскочил с кресла. На аскетическом лице его отразилось покорное согласие с тем, что бубнила ему телефонная трубка.
- Яволь, герр оберст! - отчеканил он, вытягиваясь.
Капитан расслабился. Трубку положил осторожно, Словно она была хрустальная.
"Сколько же все это длится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49