Большинство – законопослушные граждане, которым, кроме того, что имеет значение лишь для них самих, и скрывать нечего. Пустячные прегрешения и личные неудачи – не то, из чего плетутся настоящие интриги.
Из-за паранойи, окружающей представление о действительных границах способностей дерини, и из-за свойственного людям стремления относиться к себе как к чему-то действительно уникальному и необычайно важному в системе мироздания (даже если ты всего лишь винтик огромного механизма) типичный человек, идущий на контакт с дерини, убежден, что он или она отличаются от других и что, конечно, дерини захочется узнать, о чем же он думает, и что он или она знает такого, чего не знает никто другой; что дерини только и дожидается случая, чтобы ворваться в чье-либо невинное человеческое сознание и выудить все силой!
Истина, конечно же, в другом. При соответствующих условиях и возможностях дерини способен читать мысли любого из людей где захочет и когда захочет, невзирая на согласие или несогласие объекта. Практически же типичный дерини (если таковой существует) не склонен утруждать себя, теряя время и силы на считывание мыслей незнакомого человека без веских на то оснований, даже если это позволяют условности этикета, довлеющие над этикой контакта одного разума с другим. Келсон достаточно сжато выражает общее отношение к этому в “Наследнике епископа”, когда Дугал, походив вокруг да около, наконец собирается с духом и спрашивает его об этом напрямик.
– Я думал, что дерини могут читать мысли, – прошептал Дугал.
– Да, могут, – тихо ответил Келсон. – Но мы не делаем этого в кругу друзей, если нас не попросят об этом. Даже среди дерини для этого прежде всего необходим физический контакт. (Наследник епископа.)
Данное утверждение указывает на один из первых ограничивающих факторов большинства функций дерини – необходимость в физическом контакте. Мы можем пойти далее, утверждая, что физический контакт – практически одно из неотъемлемых условий для первого обмена мыслями и по крайней мере способствует достижению положительного эффекта во всех других психических операциях, доступных дерини, является ли это контак-том на уровне подсознания, разного рода контролем, индуктивным трансом и тому подобным. Без психического контакта, если только между дерини и объектом не была заблаговременно установлена связь, способность дерини проникать в сознание другого ограничена беглым считыванием мыслей, лежащих на поверхности, особенно если этот процесс должен пройти незамеченным.
Таким образом, физический контакт создает оптимальные условия для контакта психического. Практика выработала наиболее удобные и обоюдоприемлемые способы такого контакта. Почти всегда, как во время контак-тов дерини с дерини, так и дерини с человеком, первый касается какой-либо части головы объекта: лба, висков, переносицы, зоны сонной артерии у места прикрепления челюсти, задней части шеи или каких-либо других комбинаций, составленных из вышеперечисленного. Каждый отдает предпочтение чему-то своему. На практике контакт с рукой, запястьем или любой другой кожный контакт позволяет достичь того же эффекта, однако традиция предписывает обращать внимание прежде всего на голову как центр первостепенного значения, вероятно, символически связывая это с убеждением, что информация извлекается из мозга. Ко времени, о котором ведется речь, в “Королевском правосудии”, люди, по крайней мере в военной области, стали приспосабливаться к новоизобретенному непосредственному считыванию донесений разведки.
Все разведчики знали, что, когда бы они ни прибыли к королю или его доверенному лицу с донесением, если это вносило ясность, их могли подвергнуть процедуре считывания мыслей, и большинство из них поняли, что противиться этому не следует, тем более бояться. Они также приняли новое правило, сознательно поощряемое Келсоном и Морганом, в соответствии с которым дерини всегда должны прикасаться к голове или шее тех, мысли они обязаны прочесть. В действительности же рука, запястье или другая часть тела с таким же успехом подошли бы для этого, а дерини смогли бы проникнуть в сознание даже сквозь перчатку или другую одежду, если это необходимо; однако Келсон чувствовал, что если люди будут по крайней мере думать, что возможности дерини ограничены хотя бы в этом плане, это может рассеять некоторые из опасений, касающихся непосредственного общения с ними на регулярной основе. (Королевское правосудие.)
На что, помимо техники, особенно стоит обратить здесь внимание, так это на возможное возникновение этической дилеммы именно такого применения способностей дерини. С военной точки зрения сама процедура говорит в свою пользу, так как она не отнимает много времени, во время нее не произносится ни слова и исключается возможность опущения важных деталей или неверного истолкования результатов наблюдения. С другой стороны, кто может гарантировать, все ограничится чтением разведывательного донесения, а не перерастет в посягательство на право личности на частную жизнь? Можно возразить, что вассал не должен иметь секретов от короля, однако где провести черту между тем, что относить к интересам короля, а что должно отнести в личную сферу граждан. В теории и в действительности дерини имеет доступ к информации, которую объект, вероятно, не пожелает разделить даже с духовником.
На практике же большинство дерини не станут заходить далее оговоренных заранее пределов или того, что относится по своей природе к обязанностям субъекта. Так, проникновение в сознание разведчика обычно ограничивается его разведывательным донесением и сопутствующими наблюдениями. Если же возникает подозрение в честности обследуемого субъекта, то большинство дерини не станут терять время и усилия на “ловлю рыбки в мутной воде”.
Однако это еще не говорит о том, что подобное не может произойти. Люди были прекрасно осведомлены, что некоторые Дерини – и короли в том числе – пользовались этим преимуществом. Этот давнишний страх, который только недавно начал было рассеиваться благодаря справедливой бескомпромиссной позиции, которую занял по отношению к этому Келсон, всегда таился где-то в подсознании.
Одним из способов уменьшить этот страх стало стремление делать процесс считывания коротким, насколько это возможно. При особом применении и при более широком и интенсивном проникновении в сознание, которое обычно используется при допросах заключенных или каких-либо других враждебно настроенных или неуступчивых объектов, процесс может быть таким же быстротечным, как и промежуток между двумя вдохами. В действительности первый вдох является следующим условием, которое мы будем относить к почти универсальным средствам любой деятельности дерини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Из-за паранойи, окружающей представление о действительных границах способностей дерини, и из-за свойственного людям стремления относиться к себе как к чему-то действительно уникальному и необычайно важному в системе мироздания (даже если ты всего лишь винтик огромного механизма) типичный человек, идущий на контакт с дерини, убежден, что он или она отличаются от других и что, конечно, дерини захочется узнать, о чем же он думает, и что он или она знает такого, чего не знает никто другой; что дерини только и дожидается случая, чтобы ворваться в чье-либо невинное человеческое сознание и выудить все силой!
Истина, конечно же, в другом. При соответствующих условиях и возможностях дерини способен читать мысли любого из людей где захочет и когда захочет, невзирая на согласие или несогласие объекта. Практически же типичный дерини (если таковой существует) не склонен утруждать себя, теряя время и силы на считывание мыслей незнакомого человека без веских на то оснований, даже если это позволяют условности этикета, довлеющие над этикой контакта одного разума с другим. Келсон достаточно сжато выражает общее отношение к этому в “Наследнике епископа”, когда Дугал, походив вокруг да около, наконец собирается с духом и спрашивает его об этом напрямик.
– Я думал, что дерини могут читать мысли, – прошептал Дугал.
– Да, могут, – тихо ответил Келсон. – Но мы не делаем этого в кругу друзей, если нас не попросят об этом. Даже среди дерини для этого прежде всего необходим физический контакт. (Наследник епископа.)
Данное утверждение указывает на один из первых ограничивающих факторов большинства функций дерини – необходимость в физическом контакте. Мы можем пойти далее, утверждая, что физический контакт – практически одно из неотъемлемых условий для первого обмена мыслями и по крайней мере способствует достижению положительного эффекта во всех других психических операциях, доступных дерини, является ли это контак-том на уровне подсознания, разного рода контролем, индуктивным трансом и тому подобным. Без психического контакта, если только между дерини и объектом не была заблаговременно установлена связь, способность дерини проникать в сознание другого ограничена беглым считыванием мыслей, лежащих на поверхности, особенно если этот процесс должен пройти незамеченным.
Таким образом, физический контакт создает оптимальные условия для контакта психического. Практика выработала наиболее удобные и обоюдоприемлемые способы такого контакта. Почти всегда, как во время контак-тов дерини с дерини, так и дерини с человеком, первый касается какой-либо части головы объекта: лба, висков, переносицы, зоны сонной артерии у места прикрепления челюсти, задней части шеи или каких-либо других комбинаций, составленных из вышеперечисленного. Каждый отдает предпочтение чему-то своему. На практике контакт с рукой, запястьем или любой другой кожный контакт позволяет достичь того же эффекта, однако традиция предписывает обращать внимание прежде всего на голову как центр первостепенного значения, вероятно, символически связывая это с убеждением, что информация извлекается из мозга. Ко времени, о котором ведется речь, в “Королевском правосудии”, люди, по крайней мере в военной области, стали приспосабливаться к новоизобретенному непосредственному считыванию донесений разведки.
Все разведчики знали, что, когда бы они ни прибыли к королю или его доверенному лицу с донесением, если это вносило ясность, их могли подвергнуть процедуре считывания мыслей, и большинство из них поняли, что противиться этому не следует, тем более бояться. Они также приняли новое правило, сознательно поощряемое Келсоном и Морганом, в соответствии с которым дерини всегда должны прикасаться к голове или шее тех, мысли они обязаны прочесть. В действительности же рука, запястье или другая часть тела с таким же успехом подошли бы для этого, а дерини смогли бы проникнуть в сознание даже сквозь перчатку или другую одежду, если это необходимо; однако Келсон чувствовал, что если люди будут по крайней мере думать, что возможности дерини ограничены хотя бы в этом плане, это может рассеять некоторые из опасений, касающихся непосредственного общения с ними на регулярной основе. (Королевское правосудие.)
На что, помимо техники, особенно стоит обратить здесь внимание, так это на возможное возникновение этической дилеммы именно такого применения способностей дерини. С военной точки зрения сама процедура говорит в свою пользу, так как она не отнимает много времени, во время нее не произносится ни слова и исключается возможность опущения важных деталей или неверного истолкования результатов наблюдения. С другой стороны, кто может гарантировать, все ограничится чтением разведывательного донесения, а не перерастет в посягательство на право личности на частную жизнь? Можно возразить, что вассал не должен иметь секретов от короля, однако где провести черту между тем, что относить к интересам короля, а что должно отнести в личную сферу граждан. В теории и в действительности дерини имеет доступ к информации, которую объект, вероятно, не пожелает разделить даже с духовником.
На практике же большинство дерини не станут заходить далее оговоренных заранее пределов или того, что относится по своей природе к обязанностям субъекта. Так, проникновение в сознание разведчика обычно ограничивается его разведывательным донесением и сопутствующими наблюдениями. Если же возникает подозрение в честности обследуемого субъекта, то большинство дерини не станут терять время и усилия на “ловлю рыбки в мутной воде”.
Однако это еще не говорит о том, что подобное не может произойти. Люди были прекрасно осведомлены, что некоторые Дерини – и короли в том числе – пользовались этим преимуществом. Этот давнишний страх, который только недавно начал было рассеиваться благодаря справедливой бескомпромиссной позиции, которую занял по отношению к этому Келсон, всегда таился где-то в подсознании.
Одним из способов уменьшить этот страх стало стремление делать процесс считывания коротким, насколько это возможно. При особом применении и при более широком и интенсивном проникновении в сознание, которое обычно используется при допросах заключенных или каких-либо других враждебно настроенных или неуступчивых объектов, процесс может быть таким же быстротечным, как и промежуток между двумя вдохами. В действительности первый вдох является следующим условием, которое мы будем относить к почти универсальным средствам любой деятельности дерини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89