Камбер сделал глубокий вдох и заставил свое сознание стереть слова архиепископа, положив палец на грань верхнего левого белого куба, прежде чем мысленно произнести номен. Prime!
Он не произнес ни слова вслух, но мгновенно куб засветился изнутри, сияя холодным белым светом.
Seconde!
Правый верхний куб тоже замерцал.
Tierce!
То же произошло и с кубом, лежащим под первым.
Quarte!
Активация последнего превратила их в единый неярко сияющий квадрат белого света, белее, чем плита, на которой они лежали. Мгновение Камбер помедлил, чтобы переместить свое восприятие к другой стороне баланса, с белой на черную, и потом прикоснуться к черному кубу рядом с Prime. Голос Джёффрэя казался не имеющим смысла гулом. Камбер произнес имя первого черного куба:
Quinte!
В ощутившем прикосновение кубе зажглась искра жизни, иссиня-черное мерцание темнейшего огня опала, как только Камбер перешел к следующему.
Sixte!
Пламя, казалось, мгновенно перепрыгнуло от первого черного куба к пальцу Камбера, к другому и следующему, как только он быстро, друг за другом касался оставшихся кубов.
Septime! Octave!
Как только огонь внутри последнего куба успокоился, Камбер сделал глубокий вдох и разрешил своему сознанию возвратиться к словам Джёффрэя, едва вздрогнув, словно то, на чьем пути он воздвиг преграду, ворвалось внутрь со всей силой, заполняя брешь его короткого психического отсутствия… Встряхнув головой, Камбер вновь поднял защитные поля и преградил путь словам Джёффрэя, на мгновение остановившись, чтобы уравновесить белое и черное, когда он положил два первых пальца на Prime и Quinte и мысленно произнес фразу.
Prime et Quinte inversus! Он поменял положение этих кубов и ощутил, как слегка деформировались потоки энергии.
Quarte et Octave inversus!
Вновь перестановка, переплетение, скручивание потока. Он положил кончики своих пальцев на Septime и поменял его местами с Prime.
Prime et Septime inversus! Sixte et Quarte inversus!
Последняя фраза – прямое соответствие между действием и словом.
Теперь кубы лежали в форме Андреевского креста, одна диагональ пылала насыщенным иссиня-черным, другая мерцала белым на белой мраморной плите. Эту работу и их перестановку он сделал, непрерывно привлекая все больше и больше энергии, прокладывая новые нити, при помощи которых он осуществит задуманное. Он возвратился к остальным, их слова, произнесенные за прошедшие несколько секунд, потоком устремились в его сознание, заставляя его вздрогнуть от силы, сопровождающей их эмоции… Постепенно он завладел взглядом каждого.
– Это будет нечто новое для некоторых из вас, – сказал он твердым голосом, в то время как порядок занимал место потока простых эмоций. – Энсель, Джесс, сейчас вы увидите одну из немногих двухуровневых конфигураций, которые у нас хватило духу испробовать, и одну из еще более немногих, которые мы заставили работать. До сегодняшнего дня казалось, что применение ее ограничено, но мы все еще исследуем ее. И поблагодарить за это мы должны Эвайн.
Эвайн чуть улыбнулась. Камбер осторожно поднял куб, называемый Septime, и поместил его на Quinte, черный на черный.
Quintus! – проговорил он про себя и почувствовал всего на мгновение, прежде чем он перешел к Quarte, взгромоздив его на Seconde, белый на белый, как поток энергии омывает его пальцы.
Sixtus!
– Еще немного энергии, соединяя с первыми, – пробормотал он, жестом давая понять, чтобы они сами почувствовали это.
Он ощутил их поддержку и всевозрастающее любопытство Энселя и Джесса, когда он поставил Prime на Tierce, а Sixte на Octave.
Septimus! Octavius!
Камбер не знал, важны ли слова сами по себе – он подозревал, что нет, – но потоки ментальной энергии за ними были, и он мог чувствовать, как они струятся вокруг его пальцев, когда он держал руку над кубом, имя которого он только что произнес. “Колонны Храма” – так Порам назвал эту конфигурацию, когда впервые увидел ее. Она напоминала им разбитый алтарь в подземелье Грекоты.
Осторожно вставая, Камбер уверенно положил руку на его верхнюю грань… Потом он привел в движение потоки энергии.
Он чувствовал, как они щекочут его руку и поверхность ладони, и даже его мозг, словно рука и кубы слились в вибрирующее целое. Как только он объял своим разумом потоки энергии и сплел их в решетку, он мог ощутить растущий потенциал, и когда он начал медленно поднимать руку, куб и мраморная плита двинулись за ней, почти беззвучно, лишь со слабым шорохом двигающегося полированного камня.
Плита продолжала подниматься без труда, будто это было перышко, а не мрамор, подпираемый четырьмя большими кубами чередующегося черного и белого. Камбер стоял, все еще склонившись над меньшим кубом, чью силу он использовал. Затем стал появляться второй уровень белых и черных кубов, расположенных в противовес с первыми, под конец открыв черное основание. В четырех углах открывшихся кубов стояли колонны размером с человеческую руку перемежающегося белого и черного, как те, разбитые в подземелье Грекоты.
Когда нижняя плита стала такой же толщины, как и верхняя, рост прекратился, Камбер с легким вздохом убрал руку и согнул пальцы, бросив взгляд на заинтригованных зрителей, затем сгреб кубики и уложил их в мешочек.
– Их собственный вес вернет их на место, когда мы закончим, – сухо произнес он. – Кубы нужны лишь для того, чтобы поднять что-нибудь. (Камбер-еретик.)
Данный отрывок, без сомнения, дает наглядную иллюстрацию проведения процедур этого типа – если, конечно, обыкновенные слова могут быть достаточными, чтобы описать психические процессы, – однако мы можем извлечь пользу из этого, разбив на стадии данную процедуру.
1. Кубы расставлены традиционным образом – белые в центре и черные по углам.
2. Кубы называются, как обычно.
3. Первые две пары черных и белых кубов переставляют так, как это сделал Камбер во время своей первой демонстрации с соответствующей фразой:
Prime et Quinte inversus!
Quarte et Octave inversus!
И затем неожиданно:
Prime et Septime inversus! Sixte et Quarte inversus!
Что дает нам вышеописанную конфигурацию, благодаря которой Камбер возводит “Колонны Храма” следующими перестановками извне – внутрь:
В качестве дальнейшего комментария относительно расположения магических кубов мы должны рассмотреть вариацию, которую раскрывает Кверон, лишь постепенно складывающуюся из почти забытой практики
Гавриллитов. Увидев процесс ее сложения на обычном алтаре, представлявшем собой куб из голубого камня, в палате собрания в аббатстве святого Неота, Кверон пришел к пониманию, что это является всего-навсего ритуалом очищения, однако примененная к кубическому черному с белым алтарю данная процедура оказалась чем-то значительно большим. Воспоминания Кверона относительно этого пробуждаются, когда Эвайн собирается поделиться с ним знанием, которое недавно открылось ей благодаря поискам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89