оставив там саквояж, я спустился вниз, поблагодарил Эйкели и
отправился в столовую, чтобы съесть оставленный для меня ланч. Столовая
находилась по ту сторону от кабинета, и я увидел, что кухонная пристройка
расположена в том же направлении. На обеденном столе находилось несколько
сандвичей, кекс, сыр, а рядом с чашкой и блюдцем меня ждал термос с горячим
кофе. Плотно закусив, я налил себе большую чашку, но обнаружил, что здесь
качество не соответствовало кулинарным стандартам. Первая же ложечка
оказалась со слабым привкусом кислоты, так что я больше не стал пить. Во
время всего ланча меня не покидала мысль об Эйкели, сидевшем в темноте
соседней комнаты, в глубоком кресле. Я даже заглянул туда, предложив ему
тоже съесть что-нибудь, но он прошептал, что еще не может есть. Позднее,
сказал он, перед сном я выпью молока с солодом - и это будет все на сегодня.
После ланча я вымыл посуду в раковине на кухне - вылив туда кофе,
которому я не смог отдать должное. Вернувшись после этого в темную комнату,
я придвинул кресло к своему хозяину и приготовился выслушать все, что он
сочтет нужным мне сообщить. Письма, фотографии и запись все еще лежали на
большом столе в центре комнаты, но пока что мы к ним не обращались. Вскоре я
перестал обращать внимание даже на непривычный запах и странное ощущение
вибрации.
Я сказал уже, что в некоторых письмах Эйкели - особенно во втором
письме, наиболее обширном, - были таки вещи, которые я не решаюсь повторить
или даже записать на бумаге. Это в еще большей степени относится к тому
шепоту, который я выслушал тем вечером в темной комнате в доме, стоявшем
близ одиноких холмов. Я не могу даже намекнуть на безграничность
космического ужаса, открытую мне этим хриплым голосом. Он и ранее знал много
чудовищного, но то, что он узнал теперь, заключив мир с Существами Извне,
было чрезмерным бременем для нормальной психики. Даже и теперь я полностью
отказываюсь поверить в то, что он говорил о формировании первичной
бесконечности, о наложении измерений, об угрожаемом положении наших
космических пространства и времени в бесконечной цепи связанных
космосов-атомов, которые образуют ближайший супер-космос кривых, углов, а
также материальной и полуматериальной электронной структуры.
Никогда еще психически нормальный человек не оказывался в такой
близости к тайне бытия - никогда еще органический мозг не был ближе к
аннигиляции в хаосе, который полностью переступает все пределы формы,
энергии и симметрии. Я узнал, откуда впервые пришел Цтулху и почему с тех
пор засияла половина великих звезд истории. Я догадался - по намекам,
которые даже мой хозяин делал с паузами, - о тайнах Магеллановых Облаков и
шаровидных туманностей, черной истине, скрытой за древней аллегорией Тао.
Была полностью раскрыта тайна Доэлей, и мне стала известна сущность (хотя и
не источник происхождения) Псов Тиндалоса. Легенда о Йиге, Отце Змей, уже
перестала быть метафорической, и я стал испытывать отвращение, узнав о
чудовищном ядерном хаосе по ту сторону искривленного пространства, которое в
"Некрономиконе" было скрыто под именем Азатхотха. Было шокирующим
переживанием присутствовать при снятии покровов тайны с кошмаров древних
мифов, которые, будучи изложены в конкретных понятиях, своей ненавистностью
превзошли самые дерзкие предсказания античных и средневековых мистиков. С
неизбежностью я был подведен к мысли, что первые, кто прошептал эти страшные
сказки, должно быть, имели контакты с Существами Извне и, вероятно, посетили
космические сферы, которые теперь предложено посетить Эйкели.
Мне было сообщено о Черном камне и о том, что он обозначает, после чего
я искренне порадовался, что камень ко мне не попал. Мои догадки относительно
иероглифов на камне оказались правильными. Несмотря на все это, Эйкели
заключил мир с дьявольской силой; мало того - жаждал заглянуть еще глубже в
ее чудовищные пучины. Я поинтересовался, с кем из потусторонних существ
беседовал он после его последнего письма ко мне, и много ли среди них было
столь же близких к человеческому роду, как тот первый посланец, которого он
упомянул. Ощущение напряжения в голове у меня стало нестерпимым, и мне
приходили на ум самые дикие мысли относительно странного, устойчивого запаха
и странных вибраций в темной комнате.
Приближалась ночь, и, припомнив рассказы Эйкели о прежних ночах, я
задрожал, подумав, что сегодня ночь будет безлунной. Не нравилось мне и то,
что дом находился вблизи от заросшего лесом крутого склона, ведущего к
необитаемой вершине Темной Горы. С разрешения Эйкели я зажег маленькую
лампу, прикрутил ее, так что она светила еле-еле, и поставил на книжную
полку рядом с бюстом Мильтона, похожим на привидение; потом я, однако, об
этом пожалел, потому что свет лампы сделал лицо моего хозяина, и без того
напряженное, неподвижное, а также его безвольно лежащие на коленях руки,
похожими на лицо и руки покойника. Похоже было, что он совершенно не в силах
шевельнуться, хотя несколько раз я заметил, как он кивает головой.
После всего им сказанного оставалось недоумевать, какие важные секреты
он оставил на завтра; однако, в конце концов, стало ясно, что темой
завтрашнего разговора будет его путешествие на Йюггот и по ту сторону от
него - и мое собственное возможное участие в путешествии. Его, по всей
видимости, позабавило чувство ужаса, которое я испытал, услышав предложение
о путешествии через космические просторы, ибо голова его сильно затряслась,
когда мой страх стал очевидным. Затем он очень мягко объяснил, как
человеческие существа могут совершить - и уже несколько раз совершали - на
первый взгляд совершенно невероятный перелет через межзвездное пространство.
Насколько я понял, человеческое тело целиком не совершало этого полета, дело
в том, что потрясающий уровень хирургических, биологических, химических и
механических возможностей Существ Извне позволил им найти способ перемещать
человеческий мозг без сопутствующей физической субстанции.
Существовал безболезненный способ извлечения мозга и сохранения
органического остатка в живом состоянии во время его отсутствия. Обнаженное
мозговое вещество помещалось затем в периодически пополняемую жидкость
внутри непроницаемого для эфира цилиндра, изготовленного из металла, который
добывали только на планете Йюггот. Через систему электродов, помещенных в
вещество мозга, и соединенных с хитроумной аппаратурой, удавалось
воспроизвести функции зрения, слуха и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
отправился в столовую, чтобы съесть оставленный для меня ланч. Столовая
находилась по ту сторону от кабинета, и я увидел, что кухонная пристройка
расположена в том же направлении. На обеденном столе находилось несколько
сандвичей, кекс, сыр, а рядом с чашкой и блюдцем меня ждал термос с горячим
кофе. Плотно закусив, я налил себе большую чашку, но обнаружил, что здесь
качество не соответствовало кулинарным стандартам. Первая же ложечка
оказалась со слабым привкусом кислоты, так что я больше не стал пить. Во
время всего ланча меня не покидала мысль об Эйкели, сидевшем в темноте
соседней комнаты, в глубоком кресле. Я даже заглянул туда, предложив ему
тоже съесть что-нибудь, но он прошептал, что еще не может есть. Позднее,
сказал он, перед сном я выпью молока с солодом - и это будет все на сегодня.
После ланча я вымыл посуду в раковине на кухне - вылив туда кофе,
которому я не смог отдать должное. Вернувшись после этого в темную комнату,
я придвинул кресло к своему хозяину и приготовился выслушать все, что он
сочтет нужным мне сообщить. Письма, фотографии и запись все еще лежали на
большом столе в центре комнаты, но пока что мы к ним не обращались. Вскоре я
перестал обращать внимание даже на непривычный запах и странное ощущение
вибрации.
Я сказал уже, что в некоторых письмах Эйкели - особенно во втором
письме, наиболее обширном, - были таки вещи, которые я не решаюсь повторить
или даже записать на бумаге. Это в еще большей степени относится к тому
шепоту, который я выслушал тем вечером в темной комнате в доме, стоявшем
близ одиноких холмов. Я не могу даже намекнуть на безграничность
космического ужаса, открытую мне этим хриплым голосом. Он и ранее знал много
чудовищного, но то, что он узнал теперь, заключив мир с Существами Извне,
было чрезмерным бременем для нормальной психики. Даже и теперь я полностью
отказываюсь поверить в то, что он говорил о формировании первичной
бесконечности, о наложении измерений, об угрожаемом положении наших
космических пространства и времени в бесконечной цепи связанных
космосов-атомов, которые образуют ближайший супер-космос кривых, углов, а
также материальной и полуматериальной электронной структуры.
Никогда еще психически нормальный человек не оказывался в такой
близости к тайне бытия - никогда еще органический мозг не был ближе к
аннигиляции в хаосе, который полностью переступает все пределы формы,
энергии и симметрии. Я узнал, откуда впервые пришел Цтулху и почему с тех
пор засияла половина великих звезд истории. Я догадался - по намекам,
которые даже мой хозяин делал с паузами, - о тайнах Магеллановых Облаков и
шаровидных туманностей, черной истине, скрытой за древней аллегорией Тао.
Была полностью раскрыта тайна Доэлей, и мне стала известна сущность (хотя и
не источник происхождения) Псов Тиндалоса. Легенда о Йиге, Отце Змей, уже
перестала быть метафорической, и я стал испытывать отвращение, узнав о
чудовищном ядерном хаосе по ту сторону искривленного пространства, которое в
"Некрономиконе" было скрыто под именем Азатхотха. Было шокирующим
переживанием присутствовать при снятии покровов тайны с кошмаров древних
мифов, которые, будучи изложены в конкретных понятиях, своей ненавистностью
превзошли самые дерзкие предсказания античных и средневековых мистиков. С
неизбежностью я был подведен к мысли, что первые, кто прошептал эти страшные
сказки, должно быть, имели контакты с Существами Извне и, вероятно, посетили
космические сферы, которые теперь предложено посетить Эйкели.
Мне было сообщено о Черном камне и о том, что он обозначает, после чего
я искренне порадовался, что камень ко мне не попал. Мои догадки относительно
иероглифов на камне оказались правильными. Несмотря на все это, Эйкели
заключил мир с дьявольской силой; мало того - жаждал заглянуть еще глубже в
ее чудовищные пучины. Я поинтересовался, с кем из потусторонних существ
беседовал он после его последнего письма ко мне, и много ли среди них было
столь же близких к человеческому роду, как тот первый посланец, которого он
упомянул. Ощущение напряжения в голове у меня стало нестерпимым, и мне
приходили на ум самые дикие мысли относительно странного, устойчивого запаха
и странных вибраций в темной комнате.
Приближалась ночь, и, припомнив рассказы Эйкели о прежних ночах, я
задрожал, подумав, что сегодня ночь будет безлунной. Не нравилось мне и то,
что дом находился вблизи от заросшего лесом крутого склона, ведущего к
необитаемой вершине Темной Горы. С разрешения Эйкели я зажег маленькую
лампу, прикрутил ее, так что она светила еле-еле, и поставил на книжную
полку рядом с бюстом Мильтона, похожим на привидение; потом я, однако, об
этом пожалел, потому что свет лампы сделал лицо моего хозяина, и без того
напряженное, неподвижное, а также его безвольно лежащие на коленях руки,
похожими на лицо и руки покойника. Похоже было, что он совершенно не в силах
шевельнуться, хотя несколько раз я заметил, как он кивает головой.
После всего им сказанного оставалось недоумевать, какие важные секреты
он оставил на завтра; однако, в конце концов, стало ясно, что темой
завтрашнего разговора будет его путешествие на Йюггот и по ту сторону от
него - и мое собственное возможное участие в путешествии. Его, по всей
видимости, позабавило чувство ужаса, которое я испытал, услышав предложение
о путешествии через космические просторы, ибо голова его сильно затряслась,
когда мой страх стал очевидным. Затем он очень мягко объяснил, как
человеческие существа могут совершить - и уже несколько раз совершали - на
первый взгляд совершенно невероятный перелет через межзвездное пространство.
Насколько я понял, человеческое тело целиком не совершало этого полета, дело
в том, что потрясающий уровень хирургических, биологических, химических и
механических возможностей Существ Извне позволил им найти способ перемещать
человеческий мозг без сопутствующей физической субстанции.
Существовал безболезненный способ извлечения мозга и сохранения
органического остатка в живом состоянии во время его отсутствия. Обнаженное
мозговое вещество помещалось затем в периодически пополняемую жидкость
внутри непроницаемого для эфира цилиндра, изготовленного из металла, который
добывали только на планете Йюггот. Через систему электродов, помещенных в
вещество мозга, и соединенных с хитроумной аппаратурой, удавалось
воспроизвести функции зрения, слуха и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25