После того, как это все-таки произошло, я не
мог уйти тихо; вместо этого я издал приглушенный крик, который, видимо,
потревожил, хотя и не разбудил спящего с другой стороны холла. Мой
сдавленный крик и прежнее ровное похрапывание Нойеса были последними
звуками, которые я слышал в подавленном безумием доме под покрытой черными
деревьями вершиной холма, населенного призраками, - в этом доме, ставшем
средоточием транскосмического ужаса меж одиноких зеленых холмов и шепчущих
проклятия ручьев этой древней земли.
Удивительно, что я не выронил из рук фонарик, саквояж и револьвер во
время своего панического бегства, но мне как-го удалось все это удержать. Я
выбрался из ужасной комнаты и из этого дома без всякого лишнего шума, сумел
забраться со своими пожитками в старый "форд", стоявший под навесом, и
вывести эту древнюю развалюху, чтобы отправиться на ней в неизвестную мне
пока зону безопасности посреди этой черной безлунной ночи. Последовавшая
затем гонка была похожа на бред, порожденный воображением По или Рембо, или
гравюрами Гюстава Доре, но в конце концов я достиг Тауншенда. Вот и все.
Если мое психическое здоровье до сих пор сохранилось, то это чистая удача.
Время от времени меня охватывает страх при мысли, что принесут предстоящие
годы, особенно это проявляется с тех пор, как была открыта столь неожиданно
планета Плутон.
Как я уже упоминал, тогда мой фонарик вновь вернулся к пустому креслу,
описав перед этим круг по комнате; и тут я в первый раз заметил на сиденье
странные предметы, поначалу не разглядев их из-за разбросанных пол пустого
халата. Эти предметы, всего три, не были впоследствии обнаружены
следователями. Как я сказал уже в самом начале, ничего собственно ужасного в
них не было. Кошмар определялся тем, что можно было предположить, исходя из
их присутствия здесь. Даже теперь меня не покидают сомнения - моменты, во
время которых я почти готов разделить скепсис людей, приписавших все
случившееся со мною сну, галлюцинациям и расстроенным нервам.
Эти три предмета были чертовски умно сконструированы и снабжены весьма
оригинальными металлическими зажимами для их присоединения к органическим
образованиям, о которых я не пытаюсь делать никаких предположений. Я надеюсь
- искренне надеюсь - что то были восковые объекты, произведения искуснейшего
художника, хотя мой глубоко кроющийся внутренний страх подсказывает
совершенно иное. Боже праведный! Этот шепчущий во тьме, окруженный
отвратительным запахом и вибрациями! Колдун, чародей, посланник, ребенок,
подмененный эльфами, тот, что извне... этот страшный шепот... подавленное
жужжание... и все это время - в новеньком блестящем цилиндре на полке...
бедняга... "Потрясающий уровень хирургических, биологических, химических и
механических возможностей..."
Дело в том что три предмета на кресле были совершенными, до самой
последней микроскопической детали точными копиями - или оригиналами - лица и
обеих рук Генри Уэнтворта Эйкели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
мог уйти тихо; вместо этого я издал приглушенный крик, который, видимо,
потревожил, хотя и не разбудил спящего с другой стороны холла. Мой
сдавленный крик и прежнее ровное похрапывание Нойеса были последними
звуками, которые я слышал в подавленном безумием доме под покрытой черными
деревьями вершиной холма, населенного призраками, - в этом доме, ставшем
средоточием транскосмического ужаса меж одиноких зеленых холмов и шепчущих
проклятия ручьев этой древней земли.
Удивительно, что я не выронил из рук фонарик, саквояж и револьвер во
время своего панического бегства, но мне как-го удалось все это удержать. Я
выбрался из ужасной комнаты и из этого дома без всякого лишнего шума, сумел
забраться со своими пожитками в старый "форд", стоявший под навесом, и
вывести эту древнюю развалюху, чтобы отправиться на ней в неизвестную мне
пока зону безопасности посреди этой черной безлунной ночи. Последовавшая
затем гонка была похожа на бред, порожденный воображением По или Рембо, или
гравюрами Гюстава Доре, но в конце концов я достиг Тауншенда. Вот и все.
Если мое психическое здоровье до сих пор сохранилось, то это чистая удача.
Время от времени меня охватывает страх при мысли, что принесут предстоящие
годы, особенно это проявляется с тех пор, как была открыта столь неожиданно
планета Плутон.
Как я уже упоминал, тогда мой фонарик вновь вернулся к пустому креслу,
описав перед этим круг по комнате; и тут я в первый раз заметил на сиденье
странные предметы, поначалу не разглядев их из-за разбросанных пол пустого
халата. Эти предметы, всего три, не были впоследствии обнаружены
следователями. Как я сказал уже в самом начале, ничего собственно ужасного в
них не было. Кошмар определялся тем, что можно было предположить, исходя из
их присутствия здесь. Даже теперь меня не покидают сомнения - моменты, во
время которых я почти готов разделить скепсис людей, приписавших все
случившееся со мною сну, галлюцинациям и расстроенным нервам.
Эти три предмета были чертовски умно сконструированы и снабжены весьма
оригинальными металлическими зажимами для их присоединения к органическим
образованиям, о которых я не пытаюсь делать никаких предположений. Я надеюсь
- искренне надеюсь - что то были восковые объекты, произведения искуснейшего
художника, хотя мой глубоко кроющийся внутренний страх подсказывает
совершенно иное. Боже праведный! Этот шепчущий во тьме, окруженный
отвратительным запахом и вибрациями! Колдун, чародей, посланник, ребенок,
подмененный эльфами, тот, что извне... этот страшный шепот... подавленное
жужжание... и все это время - в новеньком блестящем цилиндре на полке...
бедняга... "Потрясающий уровень хирургических, биологических, химических и
механических возможностей..."
Дело в том что три предмета на кресле были совершенными, до самой
последней микроскопической детали точными копиями - или оригиналами - лица и
обеих рук Генри Уэнтворта Эйкели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25