– Ты смотри, и голландцы, - покачал головой Разин. - Выходит, своих не хватает!
Иноземные солдаты служили в те годы в русских войсках - нанимались за деньги. Однако не думал Степан Тимофеевич, что повстречает их здесь, в боях под Симбирском.
– Худо боярам, худо, - усмехнулся Разин. - А ты, я смотрю, хитрый раз руки к небу задрал.
Казаки рассмеялись.
– Вас? Вас?[4] - залепетал немец.
– Хитрый, - повторил Разин.
– Вас? Вас?
Из-за этого "вас" и прозвали казаки немца Васькой. Хотя имя его было совсем не Василий, и даже не Вильгельм, а Карл.
Смотреть на немца сходились толпами.
– Неужто немец?
– Вот это да!
– Ишь ты, кого побили! Значит, сила у нас в руках.
Смотрели разинцы на платье, на бритое лицо немца, поражались:
– Кафтан до пупа! Лицо - без волос, как локоть!
В первый же вечер казаки напоили Ваську вином. Он пел песни и даже плясал.
На следующий день немец заявил, что готов служить Разину. Стал выпытывать, сколько платят.
– Гельд, гельд[5], - пояснял Васька.
Казаки вначале не поняли. А когда поняли, долго, в свою очередь, не могли растолковать немцу, что денег тут никаких не платят. Бьются люди по доброй охоте. И награда им будет тогда, когда всех бояр изничтожат. И наградой будут не деньги, а жизнь для всех равная, то есть каждому счастье и воля.
Немец хлопал глазами, не верил.
– Гельд, гельд, - опять твердил о своём.
Через несколько дней немец бежал.
Сообщили об этом Разину.
– Атаман, прикажи отрядить погоню.
– Бог с ним, - ответил Разин. - Пусть в живых остаётся. Может, немец вернётся к себе домой. О том, что видел и слышал у нас, расскажет.
ДЕЛИКАТНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
Много в войсках у Разина прославленных атаманов: Михаил Харитонов, Максим Осипов, мариец Мирон Мумарин, чуваш Алгилда Атимов, татарин Алмакай, мордвин Павел Елашев, атаман Прокофий Иванов, которого прозвали Шумливый, прославленный Василий Ус, Михаил Чирок, атаманы Иван и Сергей Васильевы, Фёдор Шелудяк и другие.
Под началом у некоторых из них было по десять, по двадцать тысяч восставших.
Уходили разинские отряды от Волги на сотни и сотни вёрст. Отправлял их Разин и из Саратова, и из Самары, посылал и отсюда, из-под Симбирска.
Брали они города: Пензу, Саранск, Алатырь, Космодемьянск. Не счесть всех городов, взятых разинцами.
Вдали от движения главного войска возникали и собственные отряды. Появлялись и новые командиры.
А тут вдруг Разин узнал, что атаманом большого отряда, действовавшего под Арзамасом, в Кандомском и ближайших к нему уездах, - женщина. Зовут, мол, её Алёна.
– Баба? - не поверил Разин. А потом осерчал: - Уже и мужиков не хватает на белом свете! Что же, у неё под началом, выходит, бабы?
– Да нет, в штанах, кажись, люди, - ответили Разину.
Ещё больше осерчал Степан Тимофеевич:
– Мужики и чтобы ходили под бабой! Не верю. Не может быть!
Отправил Разин под Арзамас сотника Филата Гаркушу разузнать: всё ли так, как люди о том говорят.
Приехал сотник под Арзамас, остановился в каком-то селе.
– А правду о том говорят, что атаманом над вами баба?
– Какая же баба! - обиделись местные мужики на Гаркушу. - Сам ты баба, - ещё добавили.
"Видать, сбрехали людишки отцу атаману", - подумал Гаркуша. Однако решил к Разину пока не возвращаться, а самому всё до конца проверить.
Разыскал он в лесах кандомский отряд. Увидел и атамана. Был тот статен, в кафтане, в шапке. В седле, как казак, держался.
"Мужик, как есть мужик, - подумал Гаркуша. - Да разве баба в седле удержится?"
Однако счёл нужным убедиться в этом доподлинно, чтобы Разину точный ответ привезти. Гаркуша исполнительным был казаком.
Решил сотник проверить арзамасского атамана на щип.
"Любая баба от этого взвизгнет, - рассуждал Гаркуша. - Щип её сразу выявит".
В тот же день, улучив минуту, разинский сотник и выполнил этот несложный план.
Возвращался назад, под Симбирск, Гаркуша с подбитым глазом и с огромной ссадиной на голове.
– Баба, истая баба, - доложил казак Разину. - Будь ты проклята! сплюнул Гаркуша.
– Да что ты, откуда таким красавцем? - не смог удержаться Разин.
Признался сотник, как выполнял он атаманское поручение.
Давно не смеялся так Разин. Плечи тряслись, ходили.
– Ну, раз у бабы такая рука, раз побила самого казацкого сотника, видать, по заслугам она в атаманах!
Почему-то все называли Алёну "старицей" - "старица Алёна". Хотя она женщина вовсе была не старая, даже меньше чем средних лет. Видать, выделяли люди её за ум.
Командиром была она очень отважным. Руководила отрядом умело. Когда же попала к боярам в плен, и тут проявила геройство: перед казнью над палачами своими смеялась.
Казнили Алёну страшно, заживо бросив в огонь.
Не верили даже бояре, что это обычная женщина. Считали её колдуньей.
"НАША ВАШИМ НЕ УСТУПИТ!"
Кремль в Симбирске был деревянный. Называли его "Рубленый городок". Стоял он в центре города на "венце" Симбирской горы, то есть на самом высоком месте. Ров, вал вокруг городка. По углам боевые башни.
За стенами кремля и укрылся воевода Иван Милославский. С ним были верные ему стрельцы и дворяне.
Взяв Симбирск, Разин тут же начал и штурм кремля. Понимал Степан Тимофеевич, что не будет в Симбирске полной победы, не двинуть походом дальше, пока воевода Иван Милославский сидит в кремле.
– Эх бы, с ходу, единым махом!
Пошли на стены разинцы ещё в темноте.
– На приступ! На слом! - прокричал Разин. И словно открыл плотину.
Потекли отряды и слева и справа. Земля загудела от топота ног.
– Не трусь! Поспешай! - неслись команды разинских сотников.
И вдруг рядом с Разиным, у самого правого уха, да так, что Степан Тимофеевич вздрогнул, прогремел молодецкий голос:
– Наша вашим не уступит!
И тут же, но уже с другой стороны, с левого уха, те же слова, но ещё зычней:
– Наша вашим не уступит!
Две ватаги обтекли Разина, чуть не сбив атамана с ног.
– Ну и лешие! - ругнулся Разин. Затем улыбнулся. Темнота укрывала бегущих. Но удальцов он признал.
Было это ещё в Царицыне. Во время ремонта царицынских стен.
– Не ленись! Поспешай! - неслись команды разинских сотников.
Степан Тимофеевич ходил, наблюдал за работой. Вдруг рядом с Разиным, прямо у правого уха, гаркнуло:
– Наша вашим не уступит!
И в тот же момент, но уже с левого уха, словно эхо, в ответ:
– Наша вашим не уступит!
А потом и справа и слева:
– Берегись, атаман!
Разин мотнул головой налево, направо. Видит, бегут две ватажки. В каждой человек по двадцать. Тащат огромные брёвна. Состязаются, кто первым с брёвнами к стене добежит. Несутся, и каждый кричит:
– Наша вашим не уступит!
– Сама пойдёт, сама пойдёт...
– Наша вашим не уступит!
– Сама пойдёт, сама пойдёт...
Залюбовался Степан Тимофеевич. Парни статные. Красивые, один к одному. Богатыри русские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24