что с ним случилось в конце концов.
На горящие и неподвижные "Дэйлиа" и "Роуз" высадились абордажные
команды. Сохранившие ход "Лунь" и "Татарин", ведя сторожевики и
корветы, направились к колоннам практически беззащитных
транспортов...
Минул полдень.
Этим же утром произошел другой морской бой, на этот раз
бескровный. В проливе Картера, между островами Беллей и Волантир,
старенькая, с изношенными машинами канонерка "Энн" попыталась
перехватить идущий с необычайной скоростью парусник странного
вида. Капитан канонерки в своем рапорте использовал обороты "как
нам показалось", "возможно, что..." и прочие подобные; в
действительности же он ясно видел (поскольку владел лучшим на
флоте биноклем работы мастера Арфонса - с двадцатичетырехкратным
увеличением), что парусник имеет два очень длинных и узких
корпуса, соединенных широким аркообразным пролетом. Две мачты в
форме буквы "А" были наклонены вперед; непривычного кроя паруса
располагались под довольно большим углом к вертикали и сейчас,
при ходе под крутой бакштаг, не только гнали судно вперед, но и
выхватывали его из воды. Немало людей стояло на мостике, на
пролете и на самих корпусах, опираясь на леера. В ответ на
выстрел канонерки - бомба боднула волны кабельтовых в двух позади
парусника - на корме его порывисто засверкало, и три секунды
спустя цепочка пенистых столбов отделила канонерку от цели. И
капитан каким-то внутренним чутьем понял, что не промахом это
было, а предупреждением, и скомандовал лево на борт...
"Воланд" вошел в Срединное море. На борту его, помимо
команды, было около двухсот пассажиров: молодых мужчин, русских и
американцев, не понаслышке знающих, что такое танки. Безоткатные
орудия, производство которых на Хармони лихорадочно осваивали
весь последний год, прошивали на полигонах десятидюймовую кованую
сталь.
Олив расчесывала волосы перед зеркалом, присматриваясь и
повторяя движения той, другой Олив, которая стояла за стеклом.
Потом та, за стеклом, тревожно замерла и прислушалась. Вздохнула,
виновато развела руками, отложила гребень, кивнула на прощание и
заторопилась к выходу. За дверью была длинная зыбкая лестница из
неструганых досок, грязная и скрипучая. Лестница выводила к
светлому четырехугольному отверстию непонятно в чем. Олив
спустилась - ступени опасно прогибались - и вышла наружу. Белая,
будто мукой обсыпанная, земля, непонятно чего развалины... Лишь
черные столбы с оборванными проволоками стояли, как похоронные
свечи в белом свадебном торте. Идти можно было только прямо.
Зовущий голос - его не слышно ушами, но если распахнуть грудь...
Серая лошадь выбежала из-за угла дома, висящего на струях
застывшего дождя, мелко засемени, пошла боком, боком - и легла,
дернула ногой... все. Что-то приподнялось над нею - невидимое,
воздушное... так фокусник срывает со столика шелковый платок, так
хозяйка убирает салфетку с пирога... Черный зверь с крыльями
сжался для прыжка на месте мертвой лошади. Он был похож на
гигантскую летучую мышь в крокодиловой коже. Олив вскрикнула - но
нельзя было не идти, а идти можно было только прямо.
Она прошла мимо зверя - и долго чувствовала его прожигающий
взгляд.
Башня впереди была такой: будто из узкой щели в стене
выбирался человек, почти выбрался, и тут его застало окаменение.
Вот рука... вот нога со вздувшейся от безумной натуги мышцами...
вот плечо, шея. Лицо. Красивое лицо. Короткий нос с прямой
спинкой, упрямый подбородок... Никогда не видела она этого
человека. Второй, похожий на упавшую гранитную статую, до
половины ушел в землю, преграждая дорогу. Она обогнула его,
посмотрела назад. Это был Вильямс. Обросшего бородой,
изможденного, с безумными глазами - она его все равно узнала. И
был кто-то третий, черный всадник, два коня следом, - он
приближался, но почему-то не был виден; но Вильямс, припавший
ухом к земле, слышал его: жажда возмездия и решимость отразилась
на гранитном лице, он приподнялся, камень его тела пошел
трещинами...
...он приподнялся и в лицо Глеба уставилась бульдожья рожа
револьвера не стреляйте полковник это я Глеб но все заволокло
синим с пробелью дымом и тяжелый кусок свинца боднул его в грудь
и все перевернулось и боль была такая что невозможно вспомнить
пробило насквозь ломом и осторожно уложили на черт знает откуда
взявшиеся носилки и повезли покачивая все плыло и не было сил
вздохнуть и открыть глаза...
...будто удар грома, неслышный другим. Она даже оглянулась
назад, но там не было ни туч, ни пушек. Отряд уходил в пустоши
предгорий, где человека нельзя найти, если он этого не захочет.
Билли всхлипнул, но не от того, конечно, что услышал гром, а -
просто она слишком крепко прижала его к груди. И вот уже неделя -
а эхо того грома будто бы так и прокатывается над головой.
- А что предлагаете вы? - спросил Новый.
Василий Васильевич помедлил.
- Приложить все усилия к выводу группы вторжения, - сказал
он наконец.- Уничтожить технику, стереть следы своего пребывания.
Очень медленно и аккуратно восстановить резидентуры. Сейчас мы
действуем, не имея девяноста пяти процентов необходимой
информации...
- Это сколько же вы тогда имеете? - махнул ладошкой Новый. -
Пять процентов или девяносто четыре? Непонятно выражаетесь,
товаришш генерал-майор, четче надо, внятнее...
- Вы меня не сбивайте, Михал Сергеич, я и сам собьюсь, когда
время подойдет, - сопляк, подумал Василий Васильевич, со мной Ю-Вы
так не говорил, а уж он-то был не тебе чета... да со мной,
пацаном еще, Сталина за руку здоровался, понимал дело, а ты...-
Сейчас, пользуясь тамошней смутой, не составит труда восстановить
агентурную сеть. На это уйдет, по нашим прикидкам, полтора года.
И уже после того возобновлять попытки влияния на ситуацию в
целом.
- А пока, значит, признать свое полное поражение и
быстренько уносить ноги, так, что ли, товаришш генерал?
- Так точно. Напомню лишь. что именно виртуозная операция по
уносу ног стяжала Суворову Александру Васильевичу славу военного
гения.
- Не надо нам тут демагогии, не надо. Военный гений,
понимаш... Как много людей в полном курсе дел относительно группа
"Буря"?
- Целиком и полностью - одиннадцать. Частично - около ста.
По эту сторону. Там...
- Недопустимо много. И как же вы, бляди, сумели допустить
такой провал? Как, я вас спрашиваю?
- Товарищ Генеральный...
- Тихо! Нет у нас теперь асимметричного ответа - ты это
понимашш? Что - космические лазеры клепать нам, да? Так ты это
полагаеш? Или - есть еще надежда? - тихо спросил Новый. - Есть
надежда, генерал, а? Есть?
Василий Васильевич помедлил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
На горящие и неподвижные "Дэйлиа" и "Роуз" высадились абордажные
команды. Сохранившие ход "Лунь" и "Татарин", ведя сторожевики и
корветы, направились к колоннам практически беззащитных
транспортов...
Минул полдень.
Этим же утром произошел другой морской бой, на этот раз
бескровный. В проливе Картера, между островами Беллей и Волантир,
старенькая, с изношенными машинами канонерка "Энн" попыталась
перехватить идущий с необычайной скоростью парусник странного
вида. Капитан канонерки в своем рапорте использовал обороты "как
нам показалось", "возможно, что..." и прочие подобные; в
действительности же он ясно видел (поскольку владел лучшим на
флоте биноклем работы мастера Арфонса - с двадцатичетырехкратным
увеличением), что парусник имеет два очень длинных и узких
корпуса, соединенных широким аркообразным пролетом. Две мачты в
форме буквы "А" были наклонены вперед; непривычного кроя паруса
располагались под довольно большим углом к вертикали и сейчас,
при ходе под крутой бакштаг, не только гнали судно вперед, но и
выхватывали его из воды. Немало людей стояло на мостике, на
пролете и на самих корпусах, опираясь на леера. В ответ на
выстрел канонерки - бомба боднула волны кабельтовых в двух позади
парусника - на корме его порывисто засверкало, и три секунды
спустя цепочка пенистых столбов отделила канонерку от цели. И
капитан каким-то внутренним чутьем понял, что не промахом это
было, а предупреждением, и скомандовал лево на борт...
"Воланд" вошел в Срединное море. На борту его, помимо
команды, было около двухсот пассажиров: молодых мужчин, русских и
американцев, не понаслышке знающих, что такое танки. Безоткатные
орудия, производство которых на Хармони лихорадочно осваивали
весь последний год, прошивали на полигонах десятидюймовую кованую
сталь.
Олив расчесывала волосы перед зеркалом, присматриваясь и
повторяя движения той, другой Олив, которая стояла за стеклом.
Потом та, за стеклом, тревожно замерла и прислушалась. Вздохнула,
виновато развела руками, отложила гребень, кивнула на прощание и
заторопилась к выходу. За дверью была длинная зыбкая лестница из
неструганых досок, грязная и скрипучая. Лестница выводила к
светлому четырехугольному отверстию непонятно в чем. Олив
спустилась - ступени опасно прогибались - и вышла наружу. Белая,
будто мукой обсыпанная, земля, непонятно чего развалины... Лишь
черные столбы с оборванными проволоками стояли, как похоронные
свечи в белом свадебном торте. Идти можно было только прямо.
Зовущий голос - его не слышно ушами, но если распахнуть грудь...
Серая лошадь выбежала из-за угла дома, висящего на струях
застывшего дождя, мелко засемени, пошла боком, боком - и легла,
дернула ногой... все. Что-то приподнялось над нею - невидимое,
воздушное... так фокусник срывает со столика шелковый платок, так
хозяйка убирает салфетку с пирога... Черный зверь с крыльями
сжался для прыжка на месте мертвой лошади. Он был похож на
гигантскую летучую мышь в крокодиловой коже. Олив вскрикнула - но
нельзя было не идти, а идти можно было только прямо.
Она прошла мимо зверя - и долго чувствовала его прожигающий
взгляд.
Башня впереди была такой: будто из узкой щели в стене
выбирался человек, почти выбрался, и тут его застало окаменение.
Вот рука... вот нога со вздувшейся от безумной натуги мышцами...
вот плечо, шея. Лицо. Красивое лицо. Короткий нос с прямой
спинкой, упрямый подбородок... Никогда не видела она этого
человека. Второй, похожий на упавшую гранитную статую, до
половины ушел в землю, преграждая дорогу. Она обогнула его,
посмотрела назад. Это был Вильямс. Обросшего бородой,
изможденного, с безумными глазами - она его все равно узнала. И
был кто-то третий, черный всадник, два коня следом, - он
приближался, но почему-то не был виден; но Вильямс, припавший
ухом к земле, слышал его: жажда возмездия и решимость отразилась
на гранитном лице, он приподнялся, камень его тела пошел
трещинами...
...он приподнялся и в лицо Глеба уставилась бульдожья рожа
револьвера не стреляйте полковник это я Глеб но все заволокло
синим с пробелью дымом и тяжелый кусок свинца боднул его в грудь
и все перевернулось и боль была такая что невозможно вспомнить
пробило насквозь ломом и осторожно уложили на черт знает откуда
взявшиеся носилки и повезли покачивая все плыло и не было сил
вздохнуть и открыть глаза...
...будто удар грома, неслышный другим. Она даже оглянулась
назад, но там не было ни туч, ни пушек. Отряд уходил в пустоши
предгорий, где человека нельзя найти, если он этого не захочет.
Билли всхлипнул, но не от того, конечно, что услышал гром, а -
просто она слишком крепко прижала его к груди. И вот уже неделя -
а эхо того грома будто бы так и прокатывается над головой.
- А что предлагаете вы? - спросил Новый.
Василий Васильевич помедлил.
- Приложить все усилия к выводу группы вторжения, - сказал
он наконец.- Уничтожить технику, стереть следы своего пребывания.
Очень медленно и аккуратно восстановить резидентуры. Сейчас мы
действуем, не имея девяноста пяти процентов необходимой
информации...
- Это сколько же вы тогда имеете? - махнул ладошкой Новый. -
Пять процентов или девяносто четыре? Непонятно выражаетесь,
товаришш генерал-майор, четче надо, внятнее...
- Вы меня не сбивайте, Михал Сергеич, я и сам собьюсь, когда
время подойдет, - сопляк, подумал Василий Васильевич, со мной Ю-Вы
так не говорил, а уж он-то был не тебе чета... да со мной,
пацаном еще, Сталина за руку здоровался, понимал дело, а ты...-
Сейчас, пользуясь тамошней смутой, не составит труда восстановить
агентурную сеть. На это уйдет, по нашим прикидкам, полтора года.
И уже после того возобновлять попытки влияния на ситуацию в
целом.
- А пока, значит, признать свое полное поражение и
быстренько уносить ноги, так, что ли, товаришш генерал?
- Так точно. Напомню лишь. что именно виртуозная операция по
уносу ног стяжала Суворову Александру Васильевичу славу военного
гения.
- Не надо нам тут демагогии, не надо. Военный гений,
понимаш... Как много людей в полном курсе дел относительно группа
"Буря"?
- Целиком и полностью - одиннадцать. Частично - около ста.
По эту сторону. Там...
- Недопустимо много. И как же вы, бляди, сумели допустить
такой провал? Как, я вас спрашиваю?
- Товарищ Генеральный...
- Тихо! Нет у нас теперь асимметричного ответа - ты это
понимашш? Что - космические лазеры клепать нам, да? Так ты это
полагаеш? Или - есть еще надежда? - тихо спросил Новый. - Есть
надежда, генерал, а? Есть?
Василий Васильевич помедлил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69