Так что Кхай последовал за Аштартой к могущественному Мелембрину и по ее явно фамильярному поведению, решил, что она в самом деле приходилась дочерью царю Куша. Вспоминая то, что произошло на берегу реки, и как он разговаривал с девушкой, Кхай бессознательно стал коситься на нее, когда она села на подушки в другой части шатра. Сначала царь допросил ее, а потом Кхайя. Юноша рассказал о том, как все случилось, и неподвижно замер перед суровым Лисом, смотревшим на него из-под густых бровей.
«Парень выглядит хилым, — подумал Мелембрин. — Слишком худой и бледный для кушита». На самом деле юноша отличался от всех, кого Мелембрину доводилось видеть ранее, — у него были голубые глаза, светлая кожа и золотистые волосы. «Сейчас он, наверное, голоден и, видно, давно не ел нормально, а круги под глазами у него появились от недосыпания во время пути из Асорбеса. Симпатичный парень. В ближайшие годы он превратится в красивого мужчину. Плечи станут широкими, а руки и сейчас достаточно сильны».
Голубые глаза Кхайя превратились в льдинки, когда он начал рассказ о фараоне и о том, как жестоко убили всю его семью. Кхай не лил слез, а говорил с мрачной целеустремленностью, и это тоже понравилось Мелембрину. Этот парень не был слабаком, несмотря на свой внешний вид, а если требовались дополнительные доказательства, то они остались гнить в зарослях тростника на берегу реки. Разделавшись с беглыми наемниками, мальчик показал инстинкт настоящего убийцы. Это противоречило безопасной и изнеженной жизни сына великого архитектора, которую Кхай вел в Асорбесе. Более того, юноша спае жизнь следующей кандассе Куша!
Наконец Мелембрин заговорил:
— Те люди, которых ты убил в лесу на другом берегу реки, не были кометами?
— Нет, аравийцами. Работорговцы, поставляющие в Кемет живой товар, — ответил Кхай.
— Ты должен обращаться к моему отцу «господин», — в десятый раз напомнила юноше Аштарта.
— А наемники на берегу реки? — продолжал Мелембрин. — Они были тиранцами, не так ли?
— Да, — кивнул Кхай и скривился от боли в висках.
— Да, господин, — поправила Аштарта.
Кхай повернулся к ней.
— А тебя мне нужно называть попугаем? — воскликнул он. — Я не присягал на верность твоему отцу.
Если уж кто-то кому-то чем-то обязан, так это он мне, а не я ему.
У Аштарты от дерзости Кхайя открылся рот и округлились глаза.
— Удар Эфраиса повредил разум мальчишки! — сказала она.
Теперь лицо Мелембрина почернело, как грозовая туча, и он заорал на дочь:
— Ради всего святого! Ты слишком уж интересуешься этим парнем, Ш'тарра. Я могу с ним поговорить в собственном шатре без тебя?
— Но он всего лишь мальчик, — запротестовала принцесса. — И не знает хороших манер... И еще он глуп...
— Он спас твою жизнь, девочка! — воскликнул царь. — В моих глазах это делает его мужчиной, а твое поведение превращает тебя в неблагодарную маленькую ведьму! Черт побери, я не знаю, благодарить ли его или проклинать за то, что он тебя спас! А ты, — повернулся он в гневе к Кхайю, — проявляй больше уважения к правителю Куша или я прикажу отрубить тебе голову!
Кхай почти не слышал его. В его ушах все еще звенел звук ласкового имени, которым царь назвал свою дочь. Ш'тарра!
Ш'тарра... где же он раньше слышал это имя?
— Слушай меня, Кхай Ибизин, или как там тебя, — продолжал Мелембрин. — В моей армии есть место умелым стрелкам. Поскольку ты бежишь от фараона, а мы направляемся домой, и поскольку до Нубии отсюда далеко, а на пути туда поджидает много опасностей, я предлагаю тебе забыть о Нубии и присоединиться к нам. Ты присягнешь мне на верность и, может, когда-нибудь научишься называть меня «господином». Ну, что скажешь? Ты что, не слушал меня, парень?
У Кхайя закружилась голова. Он покачал ею, но не отвечая на вопрос царя, а для того, чтобы отогнать боль, а потом качнулся. В ушах его звенело имя: «Ш'тарра!... Ш'тарра!... Ш'тарра!» И каждый волосок юноши дрожал у корня... В этом имени заключалось что-то важное, что-то, что он должен был знать, что ему следовало помнить. Но что именно?
Его снова качнуло, и он поднес руку к голове.
Аштарта тут же вскочила со своих подушек. Она подскочила к Кхайю, взяла его за руку и помогла опуститься на пол.
Юноша освободился и с трудом поднялся на ноги.
— Все в порядке, — сказал он. — У меня просто закружилась голова, вот и все.
Мелембрин тоже встал.
— Ладно, парень, не перенапрягайся, — мягко сказал царь. — Тебе ударили по голове, ты преодолел огромное расстояние и мало ел в последнее время. Думаю, что я могу подождать с ответом, пока ты придешь в себя. А пока Ш'тарра покажет тебе, где ты сможешь отдохнуть.
— Я в состоянии ответить сейчас... господин, — ответил Кхай. — Если вас беспокоит, что я не смогу убивать кеметов с такой легкостью, как аравийцев и тиранцев, то вам не о чем волноваться. Я хочу уничтожить все, принадлежащее фараону. Все! И я готов убить любого, кто ему служит!
Услышав слова Кхайя, царь кушитов слегка улыбнулся.
— Я верю тебе, Кхай, — сказал он, — и мы поговорим еще, но позднее. А пока, — он повернулся к дочери, — Ш'тарра, проводи его. Накорми и проследи, чтобы он отдохнул. Когда кто-то ненавидит фараона так, как этот юноша... такую ненависть мы должны лелеять!
* * *
Кхай проспал остаток дня и проснулся лишь поздно вечером. Его «шатром» стала повозка, прислоненная к дереву одним краем. Она создавала надежное укрытие, к тому же юноше выдали одеяло. Кхай считал, что ему повезло, и был доволен. Он убежал из Кемета, не имея ничего, кроме одежды, лука со стрелами и ножа. Теперь же он получил место в армии Мелембрина и, похоже, друга в лице самого царя.
Впервые за долгое время Кхай смог по-настоящему выспаться, не прислушиваясь ни к каким шорохам и ни о чем не беспокоясь.
Спустилась ночь. Юноша понял, что голоден. Небо над головой быстро темнело, и казалось маловероятным, что дым костров кто-то заметит. Мясо уже вращалось на вертелах и наполняло воздух ароматом.
Кхай глубоко вдохнул вечерний воздух и встал. Он потянулся. Ему было хорошо, но, услышав голос из-под тени деревьев, он застонал.
— Кхай? Ты проснулся? — Аштарта появилась из темноты и подошла к нему. — Тебе приготовлено мясо и место у костра. Ты можешь послушать разговоры мужчин и узнать, как живет лагерь. С завтрашнего дня тебе придется начать зарабатывать себе на жизнь.
К тому времени тебе нужно выучить много нового.
Молодые воины какое-то время будут тебя задирать, но тебе придется с этим мириться.
— Я могу смириться со многим, — ответил Кхай, — но только не с болтовней какой-то девчонки, даже если она принцесса!
— Ты, неблагодарный...
С этими словами Аштарта подступила к нему поближе. Ее глаза, подведенные голубой краской, засверкали огнем, похожим на горевшие неподалеку костры, на которых готовилась еда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86