— Слушайте меня, — закричал Кхай, заглушая крики. — Завяжите лошадям глаза. Выполняйте немедленно! Пусть ничего не видят. Когда орда тварей спустится с небес, не шевелитесь. Оставайтесь неподвижными, если потребуется — хоть всю ночь. Если вас ужалят, не подпрыгивайте. Если вас укусят, не кричите. Так сказали семеро мудрейших! Если хотите жить — подчиняйтесь.
Воины передавали друг другу слова Кхайя, и они разлетелись по лагерю, словно огонь, разносимый ветром. Вскоре тысячи услышали приказы генерала. Они набросили одеяла на лошадей, которым быстро завязали глаза. Люди укрылись кто как сумел, спрятались под повозками и колесницами. Минуты летели быстро, как секунды. Очень скоро небо почернело, и воздух наполнил гул крыльев.
— Не шевелитесь! — в последний раз крикнул Кхай.
Его крик опять подхватили и стали передавать друг другу. А Кхай лег у корней пальмы и замотал тканью голову. Нунди, подбежав к нему, набросил на полководца одеяло и скорчился рядом со своим повелителем, накрывшись с головой огромной шкурой. В следующую секунду гул миллионов крыльев заглушил все остальные звуки, и внезапно стало темно, как ночью.
Крылатые твари садились на одеяло Кхайя — множество различных существ, больших и маленьких.
Их вес был невыносимым.
— Не шевелись, — прошипел Кхай в ухо Нунди. — Ни на дюйм.
Через несколько минут послышался звук, подобный топоту ног, всплески, бульканье, словно целая армия маршировала по болотистой местности. Удивившись и ужаснувшись, Кхай прислушивался еще пару секунд, а затем прошептал:
— Именем всех богов, они что-то едят!
Где-то заржала лошадь, но тут же захлебнулась в агонии. Началась суматоха, животные задергались, а потом закричал один из людей! Нунди дернулся, услышав этот ужасный, наполненный страхом крик, но его тут же заглушили звуки, напоминающее гоготание гусей и тяжелые судорожные вздохи, словно человек пытался вдохнуть воздух и не мог. Нунди дрожал всем телом. Затем все стихло и снова послышался звук работающих челюстей.
Рука Кхайя нашла горло нубийца, и он прошептал:
— Нунди, тихо! Не двигайся — или вспомнишь, почему меня называют Кхай-Мститель!
Нубиец затих.
Они лежали, скорчившись, час или два, пока Кхайю не стало казаться, что его суставы вот-вот треснут. Мускулы полководца были напряжены до предела. Вокруг по-прежнему звучало жуткое чавканье, время от времени — иногда рядом, иногда в отдалении — в ужасе кричала лошадь или человек. И когда Кхай уже думал, что больше не в силах терпеть эти муки, крылатые твари поднялись с одеяла, и через мгновение звук миллионов крыльев снова наполнил воздух. Невыносимый гул стоял минуту, две, а потом затих вдали.
Наступила тишина, и вот Кхай сдвинул одеяло чуть-чуть в сторону и вдохнул свежий ночной воздух сквозь крошечное отверстие. Его суставы заскрипели, как у старика, когда он откинул одеяло в сторону и посмотрел на звезды над головой. Над рекой висел густой белый туман.
— Вставайте! — хриплым голосом крикнул Кхай, с трудом поднимаясь на ноги. — Зажигайте огни, множество огней.
Его крик подхватили и передали дальше. Воины вокруг зашевелилось. Армия Куша возвращалась к жизни.
Нунди топал ногами в темноте, разминая затекшие члены. Кругом все откашливались, прочищали легкие, глубоко вдыхали воздух с большим облегчением.
Рядом Кхай заметил лошадиный скелет — чистые, белые кости. С ними смешались кости человеческие.
Рука скелета обвивала шею лошади. И на обглоданных костях серебрился лунный свет...
Один из воинов Кхайя подошел поближе и взял его за локоть. От удивления Кхай вздрогнул.
— Господин, — шепотом обратился к нему воин. — А из чего нам складывать костры?
— Из веток, дурак! — резко ответил Кхай, нервы которого были на пределе.
— Веток, господин?
— Веток, листьев и... — Внезапно Кхай замолчал, оглядевшись. И в эту минуту он почувствовал себя лишь маленькой букашкой в огромной и неизведанной Вселенной.
— Каких веток, господин? — вновь спросил воин...
Глава 4
Осада Асорбеса
Только утром Кхай увидел, что принесло с собой темное облако — на много миль вокруг не осталось ни листика, ни травинки, ничего зеленого. На деревьях уцелели только самые большие ветви, да и те оказались очищены от коры. Вокруг Кхайя на многие мили простирался лес голых стволов. Сама почва на несколько футов в глубину стала похожа на сухую пыль.
На берегу Нила не осталось ни ила, ни водорослей, ни качающегося тростника. Огромная лента реки текла меж голыми берегами, насколько хватало глаз. Теперь она была не зеленой, а серой.
Асорбес...
Кхай сжал зубы от горечи и ярости, размышляя о городе за высокими стенами, о фараоне, Анулепе, черных гвардейцах и семи черных магах, состоящих на службе у Хасатута. Потом генерал подумал о Манеке Тотаке. Нашла ли его летающая смерть? И что случилось с армией Гендухра Шеббитона?
Получив предупреждение синайского мага, Манек действовал примерно так же, как и Кхай, так что его потери были относительно небольшими. А Гендухр Шеббитон решил, что стал жертвой приступа сумасшествия. Он был простым человеком, хотя и отличным военачальником, и не поверил магу. От ужаса перед видением у него случился нервный припадок. Воины видели, как он носился по лагерю, размахивая мечом, рассекая им пустой воздух, гоняясь за призраками, которые через несколько часов стали реальностью.
Ему повезло, что двадцать пять тысяч воинов — большая часть его армии — отсутствовали в главном лагере, сражаясь с кеметами между Фемором и Асорбесом. В лагере оставалось лишь десять тысяч. Крылатый ужас обрушился на них и... На следующее утро вернувшиеся с победой кушиты увидели лишь голую землю и армию скелетов. Менее двух тысяч лошадей уцелели, убежав из лагеря, но некоторых из них все равно пришлось убить — они обезумели.
Из десяти тысяч воинов Гендухра выжил один. Он был сильно пьян, завернулся в одеяло и спал, когда спустилась смерть на крыльях. Он проснулся трезвым, но тут же сошел с ума. Он был очень молод и теперь сидел среди множества костей, время от времени смеялся и тряс седой головой...
* * *
Позднее в тот же самый день всадники прибыли в новый лагерь сына Гендухра, Гахада. Они приехали от генералов Манека Тотака и Кхайя Ибизина с приказом узнать о потерях Гендухра.
Тем временем Кхай подвел свою армию поближе и остановил своих воинов у реки менее чем в пяти милях к северу от Асорбеса. Манек остановил свою армию на таком же расстоянии к югу. К середине дня армии заняли позиции, окружив Асорбес. Армию Гахада Шеббитона усилили пять тысяч солдат Кхайя и еще пять тысяч воинов Манека Тотака. На восточном берегу реки, переправившись через Нил к северу от Мероу-Эха, ждала армия Ньяки. Они готовы были встретить кеметов, если кто-то из них решит бежать на восток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86