Мы захватили пленных, в том числе много офицеров. В наших руках оказались двенадцать орудий, двадцать один пулемет и весь штаб дивизии во главе с его начальником. Генералу Виноградову, к нашему сожалению, удалось скрыться.
К. Е. Ворошилов, осуществлявший общее руководство операцией, высоко оценил действия кавалерийской бригады. В приказе по войскам 10-й армии от 27 ноября 1918 года он отметил боевую доблесть красных кавалеристов. Многие бойцы и командиры были предоставлены к наградам. Наградили орденом Красного Знамени и меня. Кроме того, Реввоенсовет 10-й армии наградил меня почетным боевым оружием - шашкой, которая теперь хранится в музее обороны Сталинграда (Царицына).
В бою под Гнилоаксайской я впервые встретился с 1-м Крымским конногвардейским советским полком, находившимся в составе наших войск, оборонявших Царицын. В разгаре боя с Астраханской дивизией Виноградова я выскочил на правый фланг бригады. Вдруг в стороне сквозь начавшуюся снежную метель показалась колонна конницы. "Белые", - подумал я, но, подъехав ближе, увидел, что это красные конники.
- Что за часть? - спросил я.
- Крымский советский полк. Сбились с направления.
Разговаривать времени не было.
- Вон видите хутор? Там белые. Отрезать им путь отхода и разгромить!
Через несколько минут полк вступил в бой. Бойцы полка под руководством своего командира С. К. Тимошенко дрались с врагом отважно. Они отрезали путь отхода противнику, находившемуся в хуторе Хлебном. После боя я ближе познакомился с полком. В его состав входили эскадроны бывшего Крымского полка старой русской армии и Сербский кавалерийский дивизион. Командовал дивизионом выдающийся боец-интернационалист серб Данило Сердич.
На всю жизнь у меня и у всех, кто знал Сердича, останется образ этого замечательного товарища - человека большой выдержки и скромности, прекрасного друга, храброго и талантливого командира, посвятившего свою жизнь борьбе за Советскую власть вдали от своей родной Сербии. Все сербы, сражавшиеся под командованием Сердича, были людьми, готовыми к самопожертвованию ради победы пролетарской революции.
Выступая перед своими бойцами, я говорил:
- Вот видите этих людей - сербов. У них нет в России родных, никого у них нет тут, а как храбро дерутся они. Это настоящие интернациональные бойцы, революционеры.
То же самое я могу сказать и о хорватах, черногорцах, славенцах, венграх, чехах, словаках, поляках, немцах, болгарах и других интернациональных бойцах, которые в наших рядах мужественно сражались за первое в мире рабоче-крестьянское государство.
Успешные действия кавалерийской бригады против казачьих частей в районе Абганерово, Аксай, Гнилоаксайская, Самохин, Жутов второй убедительно доказывали высокую боеспособность красных кавалерийских частей. Эти бои позволяли сделать вывод, что если бы Красная Армия смогла противопоставить многочисленной белой коннице свои крупные кавалерийские массы, инициатива была бы вырвана из рук противника.
Так считали К. Е. Ворошилов, И. В. Сталин и другие руководители 10-й армии, но иначе думал Наркомвоенмор Троцкий, приехавший в Царицын перед боями в районе Гнилоаксайской. Нам было известно, что он присутствовал на заседании Реввоенсовета 10-й армии и устроил "разнос" нашему командованию за пассивные действия армии. В ответ на это Реввоенсоветом был представлен отчет, раскрывающий соотношение сил наших и противника. Особенно "бледно" выглядели мы в соотношении сил конницы. Противнику, располагавшему многими конными корпусами, мы могли противопоставить, кроме стрелковых дивизий, одну кавалерийскую бригаду и несколько малочисленных частей войсковой конницы.
В Абганерово наша кавбригада была представлена Троцкому. Осмотрев бригаду, он выступил перед бойцами с речью, в которой назвал бригаду "примой в общем ансамбле боя".
Воспользовавшись случаем, я обратился к Троцкому - попросил его разрешить высказать свое мнение относительно создания в нашей Красной Армии крупных кавалерийских соединений.
- А в чем оно заключается? - спросил он.
- Учитывая большой размах войны, принявшей маневренный характер, и то, что у противника главную роль играет массовая казачья конница, нам бы нужно создать свою массовую кавалерию, сведенную в дивизии и корпуса...
- Товарищ Буденный, - прервал меня Троцкий, - отдаете ли вы отчет в своих словах? Вы не понимаете природы кавалерии. Это же аристократический род войск, которым командовали князья, графы и бароны. И незачем нам с мужицким лаптем соваться в калашный ряд.
Были ли это собственные взгляды Наркомвоенмора? Скорее всего, ответ Троцкого отражал мнение окружавших его военспецов, которые всячески тормозили создание советской кавалерии - одни сознательно, работая в интересах врага, другие, "добросовестно" заблуждаясь в определении роли кавалерии в гражданской войне. Но те и другие так или иначе действовали на руку Деникину.
Ведь в чем заключался секрет успеха белых в то время?
Гражданская война сразу же приняла маневренный характер. Это была война на широких просторах с весьма условной линией фронта; бои велись за наиболее важные города, железнодорожные узлы, села; всегда существовала возможность обхода, охвата, удара по флангам и тылам. Совершенно очевидно, что в такой войне маневр должен был приобрести решающее значение, а носительницей маневра был наиболее подвижный в то время род войск - кавалерия.
Располагая преимущественно кавалерийскими частями и соединениями, белые быстро производили нужную им перегруппировку войск и превосходящими силами наносили удар по наиболее слабому месту нашего фронта. В случае неудачи в бою они оставляли перед нашими войсками небольшой конный заслон, а основными силами уходили, чтобы создать необходимую группировку и нанести новый удар в более опасном для нас направлении. Наши же стрелковые части, ограниченные в маневре, не могли своевременно сосредоточиться на угрожаемом участке фронта, либо быстро уйти из-под удара белой конницы. Даже выиграв бой, мы часто не могли добиться полной победы, так как наша малоподвижная пехота была не в состоянии вести эффективное преследование конницы с целью окружения ее и уничтожения. Для выполнения этих задач нам нужна была своя массовая конница, то есть не отдельные конные части, входящие в состав стрелковых дивизий, решающие задачи в их интересах, а крупные соединения стратегической конницы, способные решать любые задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии с пехотой, в интересах армии и фронта.
Опыт начала гражданской войны убеждал меня, что массированное применение конницы, особенно для развития успеха пехоты и ударов во фланг и тыл, часто приводит к полному разгрому противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
К. Е. Ворошилов, осуществлявший общее руководство операцией, высоко оценил действия кавалерийской бригады. В приказе по войскам 10-й армии от 27 ноября 1918 года он отметил боевую доблесть красных кавалеристов. Многие бойцы и командиры были предоставлены к наградам. Наградили орденом Красного Знамени и меня. Кроме того, Реввоенсовет 10-й армии наградил меня почетным боевым оружием - шашкой, которая теперь хранится в музее обороны Сталинграда (Царицына).
В бою под Гнилоаксайской я впервые встретился с 1-м Крымским конногвардейским советским полком, находившимся в составе наших войск, оборонявших Царицын. В разгаре боя с Астраханской дивизией Виноградова я выскочил на правый фланг бригады. Вдруг в стороне сквозь начавшуюся снежную метель показалась колонна конницы. "Белые", - подумал я, но, подъехав ближе, увидел, что это красные конники.
- Что за часть? - спросил я.
- Крымский советский полк. Сбились с направления.
Разговаривать времени не было.
- Вон видите хутор? Там белые. Отрезать им путь отхода и разгромить!
Через несколько минут полк вступил в бой. Бойцы полка под руководством своего командира С. К. Тимошенко дрались с врагом отважно. Они отрезали путь отхода противнику, находившемуся в хуторе Хлебном. После боя я ближе познакомился с полком. В его состав входили эскадроны бывшего Крымского полка старой русской армии и Сербский кавалерийский дивизион. Командовал дивизионом выдающийся боец-интернационалист серб Данило Сердич.
На всю жизнь у меня и у всех, кто знал Сердича, останется образ этого замечательного товарища - человека большой выдержки и скромности, прекрасного друга, храброго и талантливого командира, посвятившего свою жизнь борьбе за Советскую власть вдали от своей родной Сербии. Все сербы, сражавшиеся под командованием Сердича, были людьми, готовыми к самопожертвованию ради победы пролетарской революции.
Выступая перед своими бойцами, я говорил:
- Вот видите этих людей - сербов. У них нет в России родных, никого у них нет тут, а как храбро дерутся они. Это настоящие интернациональные бойцы, революционеры.
То же самое я могу сказать и о хорватах, черногорцах, славенцах, венграх, чехах, словаках, поляках, немцах, болгарах и других интернациональных бойцах, которые в наших рядах мужественно сражались за первое в мире рабоче-крестьянское государство.
Успешные действия кавалерийской бригады против казачьих частей в районе Абганерово, Аксай, Гнилоаксайская, Самохин, Жутов второй убедительно доказывали высокую боеспособность красных кавалерийских частей. Эти бои позволяли сделать вывод, что если бы Красная Армия смогла противопоставить многочисленной белой коннице свои крупные кавалерийские массы, инициатива была бы вырвана из рук противника.
Так считали К. Е. Ворошилов, И. В. Сталин и другие руководители 10-й армии, но иначе думал Наркомвоенмор Троцкий, приехавший в Царицын перед боями в районе Гнилоаксайской. Нам было известно, что он присутствовал на заседании Реввоенсовета 10-й армии и устроил "разнос" нашему командованию за пассивные действия армии. В ответ на это Реввоенсоветом был представлен отчет, раскрывающий соотношение сил наших и противника. Особенно "бледно" выглядели мы в соотношении сил конницы. Противнику, располагавшему многими конными корпусами, мы могли противопоставить, кроме стрелковых дивизий, одну кавалерийскую бригаду и несколько малочисленных частей войсковой конницы.
В Абганерово наша кавбригада была представлена Троцкому. Осмотрев бригаду, он выступил перед бойцами с речью, в которой назвал бригаду "примой в общем ансамбле боя".
Воспользовавшись случаем, я обратился к Троцкому - попросил его разрешить высказать свое мнение относительно создания в нашей Красной Армии крупных кавалерийских соединений.
- А в чем оно заключается? - спросил он.
- Учитывая большой размах войны, принявшей маневренный характер, и то, что у противника главную роль играет массовая казачья конница, нам бы нужно создать свою массовую кавалерию, сведенную в дивизии и корпуса...
- Товарищ Буденный, - прервал меня Троцкий, - отдаете ли вы отчет в своих словах? Вы не понимаете природы кавалерии. Это же аристократический род войск, которым командовали князья, графы и бароны. И незачем нам с мужицким лаптем соваться в калашный ряд.
Были ли это собственные взгляды Наркомвоенмора? Скорее всего, ответ Троцкого отражал мнение окружавших его военспецов, которые всячески тормозили создание советской кавалерии - одни сознательно, работая в интересах врага, другие, "добросовестно" заблуждаясь в определении роли кавалерии в гражданской войне. Но те и другие так или иначе действовали на руку Деникину.
Ведь в чем заключался секрет успеха белых в то время?
Гражданская война сразу же приняла маневренный характер. Это была война на широких просторах с весьма условной линией фронта; бои велись за наиболее важные города, железнодорожные узлы, села; всегда существовала возможность обхода, охвата, удара по флангам и тылам. Совершенно очевидно, что в такой войне маневр должен был приобрести решающее значение, а носительницей маневра был наиболее подвижный в то время род войск - кавалерия.
Располагая преимущественно кавалерийскими частями и соединениями, белые быстро производили нужную им перегруппировку войск и превосходящими силами наносили удар по наиболее слабому месту нашего фронта. В случае неудачи в бою они оставляли перед нашими войсками небольшой конный заслон, а основными силами уходили, чтобы создать необходимую группировку и нанести новый удар в более опасном для нас направлении. Наши же стрелковые части, ограниченные в маневре, не могли своевременно сосредоточиться на угрожаемом участке фронта, либо быстро уйти из-под удара белой конницы. Даже выиграв бой, мы часто не могли добиться полной победы, так как наша малоподвижная пехота была не в состоянии вести эффективное преследование конницы с целью окружения ее и уничтожения. Для выполнения этих задач нам нужна была своя массовая конница, то есть не отдельные конные части, входящие в состав стрелковых дивизий, решающие задачи в их интересах, а крупные соединения стратегической конницы, способные решать любые задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии с пехотой, в интересах армии и фронта.
Опыт начала гражданской войны убеждал меня, что массированное применение конницы, особенно для развития успеха пехоты и ударов во фланг и тыл, часто приводит к полному разгрому противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126