- Сделаем, товарищ лейтенант, - заверили его пехотинцы и отправились в путь.
Носов остался в доме один. Смотрел на люто промороженные стекла окон. Любил он это делать и в детстве. И сейчас, несмотря на адские боли, улыбнулся ребячьему воспоминанию...
В зимние каникулы, когда Носовы еще жили в Перерве, он по утрам валялся в постели до тех пор, пока его оттуда не выдворяла мать. Каникулы. Только пользуясь ими, можно было позволить себе, лежа в постели, наблюдать, как с наступлением дня менялся морозный рисунок на стекле. Он то бледнел, то розовел, то приобретал какие-то фантастические контуры...
Прошло несколько минут, и Носов забыл о морозных рисунках на стеклах окон. Все больше и больше беспокоился о том, удалось ли солдатам добраться до самолета и выполнить все, что нужно. Тяжело вздохнул. Пошевелил пальцами раненой руки. И перед ним вдруг возник образ погибшего товарища. Балабанов проявил высокое самообладание. Выполнил воинский долг. И Носов вспомнил слова "Землянки", которую они пели вечером, накануне боевого вылета:
"Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега. "
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага".
Георгий Балабанов уже сделал "четыре шага", Александра Носова от них отделил безвестный хутор на реке Поле.
В сенях стукнула входная дверь. "Вернулись, очевидно, пехотинцы", подумал Носов, а сам все-таки взялся за пистолет. Так и есть - пехотинцы. Они доложили лейтенанту, что машину взорвали, а парашют и бортовой паек принесли с собой. Две банки сгущенного молока, галеты, колбаса, хлеб, сухари, концентраты, шоколадные плитки стали общим достоянием летчика и его спасителей. Такому набору бортпайка солдаты радовались больше, чем его владелец.
Подкрепившись, пехотинцы не мешкая доставили раненого летчика в санитарную роту. Оттуда Носова переправили в медсанбат. Здесь ему сделали операцию. Извлекли из бедра шесть осколков. Зашили порезы на лице. Привели в порядок пальцы правой руки. Промыли многочисленные легкие раны на шее, плече и голове.
Едва врачи успели "укутать" Носова в бинты, как началась бомбежка расположения медсанбата. Тяжелораненых бойцов и командиров погрузили в автомашины и отправили на Вины. Носов, узнав об этом, обрадовался. Случай, каких немало было на войне, помог ему попасть в родной 288-й штурмовой авиаполк. Каково же было удивление полкового врача, капитана медицинской службы Анатолия Зиновьевича Котенко, когда из подъехавшей к санчасти машины раздался чей-то голос:
- Принимайте вашего летчика!
Котенко, осмотрев Носова, сразу понял, что ранения у летчика серьезные. Надолго вышел из строя. В полку оставлять его нельзя. Он нуждался в длительном стационарном лечении. Вслух этих мыслей не высказал, но без колебаний обо всем доложил майору Дельнову.
Носова навестили друзья и товарищи. Он рассказал им о героической гибели Георгия Балабанова и о перипетиях своей одиссеи.
- Не горюй, Саша, - шутили летчики. - Были бы кости целыми, а мясо нарастет.
Носов смотрел на товарищей. У него было такое чувство, словно он видел их впервые. Мужественные и отважные, близкие сердцу. Одни из них скупо говорили ему: "Поправляйся". Другие молча кивали головой и одобряли улыбкой. Третьи пытались сунуть под подушку плитку шоколада. Четвертые молча смотрели на него и радовались, что видят Сашу Носова живым.
Под вечер лейтенанта Носова, отдохнувшего и воспрянувшего духом, однополчане тепло проводили на стационарное лечение в армейский госпиталь. Самолет У-2 сделал над аэродромом прощальный круг и взял курс на Валдай.
...В начале мая 1942 года Александр Носов возвращался из Москвы на Северо-Западный фронт. До Крестцов добирался на попутке. Сидел в кабине, глядел по сторонам дороги, вслушиваясь в ровное гудение мотора, вспоминал минувшее. Последний его боевой вылет на задание был шестьдесят девятым. С тех пор он ни разу не поднимался в воздух. Всю вторую половину февраля, март и апрель лежал в госпитале. Ранения оказались настолько серьезными, что врачи начали сомневаться в дальнейшей его пригодности к летной работе. После госпиталя пришлось побывать в подмосковном санатории. Это было уже в мае месяце. На одной из прогулок у реки Судак встретил северозападника летчика-истребителя 580-го авиаполка Алексея Петровича Маресьева. В марте 1942 года в воздушном бою в районе Демянского плацдарма его самолет был подбит. Тяжело раненный, он посадил поврежденный истребитель в тылу и 18 суток пробирался к фронту. После ампутации обеих голеней встал на протезы. Приехал в санаторий, чтобы здесь окончательно их освоить и вернуться в строй.
Носов, узнав обо всем этом из рассказа Маресьева, искренне восхищался мужеством друга. Сам он добирался до своих несколько часов, а Маресьев - 18 суток! Изведал лиха. Прошел, что называется, сквозь огонь и воду. И остался жив всем смертям назло. Встреча с таким человеком для Носова оказалась дорогим подарком судьбы. Летчик-истребитель и летчик-штурмовик пришлись друг другу по душе и навсегда подружились. Ориентиром в этой большой дружбе стало неукротимое желание - летать! А то ведь Носов было загрустил под натиском неумолимых врачей. Ему настойчиво предлагали из штурмовой перейти в транспортную авиацию. И он начал было уже соглашаться. При мысли, что это могло произойти, его бросало в жар. Высовывался из кабины и подставлял лицо свежему ветру.
Едва Носов вернулся из санатория в авиаполк, как его вызвали в штаб воздушной армии, направили самолетом в Москву получать в Кремле орден Ленина. Он получил его из рук М. И. Калинина.
Пока Носов был в столице, его авиаполк оказался в городе Дмитрове на переформировании. Пополнившись людьми и новой техникой, он снова перелетел на фронтовой аэродром в Макарове. Здесь старшему лейтенанту Носову командир полка поручил переучивание молодых летчиков. Многие из новичков до прихода в штурмовой авиаполк летали на У-2, Р-5, И-16, СБ, а надо было в кратчайшие сроки овладеть самолетом Ил-2. И не просто научиться пилотировать машину, но и мастерски применять ее в бою.
Летчики, которых переучивал Носов, быстро освоили штурмовик и пополнили личный состав эскадрилий полка. Они стали летать на боевые задания, а Носов полетел в Москву за получением своего Ил-2, который находился в ремонте на одном из подмосковных авиационных заводов. Здесь его и застала весть о присвоении ему звания Героя Советского Союза. В то памятное утро 22 июля 1942 года он находился дома, в Люблино у родителей. Мать хлопотала на кухне, отец сидел у стола, читал газету "Правда". Вдруг оторвался от газетной страницы, недоуменно посмотрел на жену и сына:
- Саша, в газете написано, что лейтенанту Александру Андреевичу Носову присвоено звание Героя Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31