В этом бою японское соединение состояло из легкого крейсера "Дзинтцу" и эсминцев "Юкикадзе" (мой старый соплаватель), "Хамакадзе", "Микацуки", "Аянами" и "Югуре". Им пришлось иметь дело с сильным отрядом противника из двух американских и одного новозеландского крейсера и десять эсминцев. Сражение началось около полуночи, когда крейсер "Дзинтцу", повторив ошибку линкора "Хией", открыл прожектора и был потоплен концентрированным артогнем противника. В разгоревшемся бою новозеландский крейсер "Линдер" сразу же был торпедирован и вышел из строя. Союзники совершили крупный промах, разделив свои силы на две группы. Одна из этих групп, состоящая из четырех эсминцев, не сумела атаковать ни одного японского корабля. Пять наших эсминцев, носясь полным ходом в полной темноте и смело маневрируя, торпедировали крейсера "Сент-Луис" и "Гонолулу", выведя их из строя, и утопили эсминец "Гвайн". В суматохе столкнулись американские эсминцы "Вудворт" и "Бьюкенен", нанеся друг другу серьезные повреждения.
Японские же эсминцы с триумфом вернулись на базу. Однако потеря крейсера "Дзинтцу" была для нас более тяжелой потерей, чем для американцев временный выход из строя трех крейсеров.
Я слушал рассказ о подвигах "Юкикадзе" с некоторой завистью. Когда в конце 1942 года нам приходилось действовать вместе, мой "Амацукадзе" не очень выделялся на его фоне. Сейчас же "Юкикадзе" стал заметным кораблем. Он стал единственным эсминцем, не получившим даже царапины в море Бисмарка и блестяще показал себя в бою в бухте Кула. Завидовать мне, однако, пришлось недолго. 20 июля "Сигуре" получил приказ следовать в Рабаул.
Загрузив на борт ящики с запасными частями для самолетов, мы вышли в Рабаул, следуя южным курсом со скоростью 18 узлов.
Плавание прошло без каких-либо происшествий и 23 июля мы прибыли в Рабаул. Встав на якорь, я сразу же отправился в штаб соединения. Выслушав меня, дежурный офицер молча протянул мне листок бумаги. Я быстро пробежал его глазами и онемел: 20 июля эсминцы "Югуре" и "Киенами" были потоплены южнее Чойсела. Это случилось, когда они эскортировали транспорты на Коломбангару. Корабли погибли со всем экипажем: 228 человек на "Югуре" и 240 на "Киенами". Всего за неделю противник расквитался за свои потери в бухте Куда. 27-й дивизион эсминцев все еще существовал чисто номинально.
После краткого отдыха и ознакомления с обстановкой я был отправлен с тремя эсминцами 4-го дивизиона для доставки снабжения на Коломбангару. Мы должны были следовать через бухту Велла, которую в штабе считали "достаточно безопасным маршрутом", памятуя об успехе предыдущего рейда "Ариаке" и двух его товарищей.
Я не разделял этого оптимизма, поскольку уже имел много случаев убедиться в том, что повторение одной и той же тактической схемы всегда приводит к самым печальным результатам. Мы не могли надеяться на то, что противник по-прежнему из любезности к нам будет впустую тратить время и топливо в бухте Куда, так и не выяснив, почему она опустела. Почему-то в штабах упорно считали американцев дураками, и огромное количество горьких примеров не шло командованию впрок.
1 августа мы вышли из Рабаула, следуя кильватерной колонной во главе с эсминцем "Амагири". Как головной корабль, осуществлявший передовой дозор, "Амагири" не нес никаких грузов. Но следовавшие за ним эсминцы "Хагикадзе", "Араси" и "Сигуре" - имели на борту 900 солдат и 120 тонн грузов. Это была первая боевая операция 1943-го года, в которой я участвовал. В мое отсутствие, в боях центральной части Соломоновых островов погибли, подорвавшись на минах или в результате ударов с воздуха, много знаменитых эсминцев-ветеранов боевого соединения адмирала Танака.
Охваченный этими воспоминаниями я стоял на мостике "Сигуре", глядя на темнеющее небо и думая о том, кому из наших четырех эсминцев суждено уцелеть в этом походе. Спустилась непроглядно темная ночь, создавая надежду на удачу.
Мы вошли в пролив Блэкетта - узкую полоску воды, отделяющую Коломбангару от трех островков на юго-западе. Обе стороны этого узкого пролива изобиловали опаснейшими рифами и банками на протяжении нескольких миль. Дойдя до условленного места, мы застопорили машины и легли в дрейф. В ту же минуту от берега отошли десятки барж и понтонов, чтобы принять от нас груз. Все делалось быстро, организованно и без малейшего шума. Буквально за 20 минут с эсминцев были сняты все люди и грузы. С великим облегчением я прочел световой сигнал с "Хагикадзе": "Пошли домой!"
В пределах пяти минут мы развернулись в этой предательской узости и направились в обратный путь. Противник, имеющий здесь разветвленнейшую разведсеть, мог внезапно появиться из любой бухточки, великое множество которых находилось вдоль побережья, прикрытого рифами и мелями, напоминающими смертельный лабиринт.
Развернувшись на обратный курс, мы в течение 10 минут шли со скоростью 30 узлов, что было совершенным безумием в столь опасных водах. В мирное время ни один корабль не осмелился идти здесь ночью со скоростью больше 12 узлов, даже если бы горели все навигационные огни. Мы же шли, естественно, в полной темноте. Расстояние между кораблями составляло не более 500 метров.
Внезапно я заметил небольшой темный объект, быстро идущий в направлении "Амагири", что находился в 1500 метров впереди нас. Что это за объект, я определить не мог, но передал сигнал тревоги и весь сжался в ожидании взрыва.
Черный объект растаял в темноте без всяких взрывов, вспышек или огня. Я был озадачен. В этот момент "Амагири" передал сигнальной лампой: "Атака торпедных катеров противника! Один протаранен и потоплен!" (Это был торпедный катер "ПТ-109" под командованием лейтенанта резерва ВМС США Джона Кеннеди. Ночью 2 августа 1943 года катер был протаранен и разрезан пополам эсминцем "Амагири". Двое из тринадцати членов его экипажа погибли. Остальные, благодаря энергичным действиям их командира, будущего президента США, уцелели и были подобраны своими 7 августа.)
Внезапно залаяли крупнокалиберные пулеметы с "Хагикадзе" и "Араси". Я увидел трассеры, летящие с правого борта эсминцев. Также неожиданно темнота ночи озарилась двумя цветками бушующего пламени. Это горели два торпедных катера противника. Я не успел отдать приказ на открытие огня, как горящий катер исчез, как будто его никогда не существовало. (Эти "два горящих торпедных катера" были двумя половинками торпедного катера РТ-109 Роже Пино).
Мы продолжали идти в темноте. Настроение повысилось. На палубе слышались шутки и смех. Я же хорошо понимал, насколько нам повезло. И насколько близко мы были от гибели. Я еще хорошо помнил, как американские торпедные катера утопили в декабре 1942 года эсминец "Теруцуки". Это был новейший японский эсминец водоизмещением 3470 тонн, а утопил его крошечный катер водоизмещением всего 50 тонн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76