Не оказались здесь люди из ордена или из Внутреннего Круга — кто знает, где кончаются их интересы, может свои лазутчики у них есть и среди почитателей святого Антарпрасса?
— Мы знакомы? — осторожно спросил он.
— Возможно. Но здесь, на праздниках, вы, как понимаю, впервые? Я помогаю гостям обустроиться. Дочка брата Бурка беспокоилась о вас.
Анри узнал сидевшего на церемонии рядом с Асидором красавчика отца Кастора. Он аж светился от осознания своего величия и необходимости.
— Да, я здесь впервые, — ответил Анри, ожидая, что Кастор сам продолжит разговор.
— Тогда я провожу вас, чтобы вы знали, где отдохнуть.
Кастор запанибрата взял рыцаря под локоть и повел к пещерам. Отовсюду раздавались смех, радостные восклицания. «Всех порубаю!»— донесся тонкий визг, владелец которого, несомненно, считал, что издает грозный рык.
— Опять брат Олексен перебрал праздничного вина, — поморщился отец Кастор, но в голосе его слышалась некая удовлетворенность. — Раньше все брат Рагваз буянил, но поломал ноги, сорвавшись в пропасть, и теперь уж третий год не приезжает. Мы только-только вздохнули с облегчением, однако, свято место, как говорят, пусто не бывает. Брат Олексен еще с утра добрался до запасной бочки вина… Но вы не бойтесь, драк у нас почти не бывает, это все так, балагурство.
— А я и не боюсь, — усмехнулся Анри.
Кастор посмотрел на меч и кинжал за поясом гостя.
— Отдали бы оружие мне, — с сомнением в голосе произнес он. — Мало ли вам покажется, что вас оскорбили или вино подействует чересчур сильно.
— Я не пью вина, — сухо сказал Анри. — И рыцарь без оружия считается неодетым. К тому же, сейчас я хочу лечь спать. Я приехал сюда послушать проповеди отца Николя.
Отец Кастор удивился, но ничего не сказал. Они прошли по пандусу, ведущему на третий ярус, и он ввел гостя в одну из пещер. Это только снаружи торчал открытый зев входа, а на самом деле там оказалась дверь, запирающаяся изнутри на щеколду, вполне приличная кровать и даже деревянный стол с двумя табуретами. Отец кастор зажег три свечи в громоздком неуклюжем подсвечнике и воткнул факел в специальный держак на стене.
— Вам здесь никто не помешает, — сказал Кастор. — И шум сюда доносится мало. Извините, у меня всегда так много дел, я с удовольствием побеседую с вами завтра.
— Спокойной ночи, — произнес Анри.
— Вы заплатили взнос? — вдруг елейным голосом осведомился Кастор.
— Сколько? — совершенно спокойно спросил Анри. Но сам подумал: что будет делать, если запросят столько, что у него не хватит,
— Тысяча триста шестьдесят сантимов, — голос отца Кастора стал жестким. — — Или сто семьдесят динариев. У нас в этом году улучшенное питание.
Анри внутренне усмехнулся и достал кошелек.
— Вот двадцать солидов, — протянул он две маленькие золотые монеты, что были у одного из убитых им у пропасти солдат. — Мне сейчас лень пересчитывать, но, по-моему, этого должно хватить…
— Тысяча восемьсот сантимов или двести двадцать пять динариев, — мгновенно отозвался отец Кастор. — Сдачу в четыреста сорок сантимов или пятьдесят пять динариев я вам сейчас дать не могу, казна, естественно не здесь. Подойдите, ко мне завтра, а то я могу забыть, дел сами понимаете… Вот проклятье, и сейчас чуть не забыл! — Он достал из кармана кожаный ромбик с начертанными на нем полосками и какой-то эмблемой, уселся на табурет, отстегнул с пояса чернильницу, вынул из нее плотно притертую стеклянную пробку и, обмакнув в ней остро отточенную тростничину, что-то написал. — Вы из каких мест? — не поднимая головы, спросил он.
Анри лениво подумал, что отец Кастор, пожалуй, единственный здесь человек, который более чем в двух фразах ни разу не упомянул о горах; он о них вообще не вспоминал.
— Горы Зартак, — произнес гость первое, что удалось вымыслить. Во всяком случае, Анри о таких горах никогда не слыхал — он мог ручаться за это.
Не моргнув глазом, отец Кастор чиркнул на ромбике, закупорил чернильницу, встал и повернулся к Анри.
— Позвольте, я приколю вам на грудь. Это, чтобы другие знали, как к вам обращаться. Теперь вы полноправный гость нашего праздника. Желаю приятного отдыха. Спокойной ночи.
Он взял из рук Анри факел и ушел. Рыцарь снял с куртки кусочек кожи, подошел к воткнутому в стену факелу и рассмотрел оставленный хозяином сувенир. На лингва-франка там пером сэра Кастора было начертано: «Анри де Пень, Зартак». У Анри не было сил обижаться на ошибку в написании одного из своих бесчисленных имен. Он просто расхохотался и даже сделал большой глоток из кубка. Зачем-то приколол кожаный ромбик обратно на грудь.
Однако, крепкое здесь винцо, неудивительно, что этот брат Олексен так орал…
Анри лег на кровать, не раздеваясь. Он хотел заснуть — ему нечего было делать снаружи, это не его праздник, чужой. Но, пролежав минут сорок, поднялся и вышел в ночь. Вся огромная поляна перед ним была усеяна огнями, словно светляки беспорядочно ползали на листе лопуха.
«…в горах не помогут ни меч, ни лук, здесь выручит только верный друг…»— донес до него ветерок обрывок песни, которую орали не менее дюжины глоток.
И ему захотелось сойти вниз, потолкаться между них, стать одним из них. А чем не новая жизнь? Уехать в далекие горы, куда-нибудь к черту на куличики, в Тибет, например. Сродниться с горами, полюбить их… Ему захотелось немедленно пойти и разыскать кого-нибудь с Тибета или Казбека. Какая разница в каких горах жить, лишь бы подальше отсюда, и наплевать, что люди там не верят во Христа, он и сам-то не особо верит…
— Вот вы где! — в свете факела он увидел Жанну. Она раскраснелась и была чуть растрепанной. — Хорошо еще что, отец Кастор сказал, в какой вы пещере. А то я вас повсюду ищу-ищу.
— Зачем? — серьезно спросил он.
— Как зачем? — удивилась она, и Анри понял, что девушка пьяна. — Чтобы повторить то, что было вчера.
— То, что было вчера, повторить невозможно, — мрачно произнес рыцарь и непонятно было к чему именно относятся его слова. И тут же, повинуясь сиюминутному, страстному порыву, он предложил: — Хочешь стать моей женой, Жанна? Уедем отсюда, в другие горы, на Тибет, к примеру. Построим дом или даже замок…
Она расхохоталась.
— Да зачем мне все это? — пьяно спросила она. — К тому же, ты хоть и рыцарь, а старый. И глаз у тебя всего один. Давай лучше сейчас позабавимся, благородный ты мой, я аж вся дрожу.
Анри разозлился. Разозлился всерьез и, прежде всего на себя за то, что поддался дурацкой мысли. Может, он и найдет себе жену, только не эту распутницу и болтушку, от которой в ушах до сих пор звон стоит. Собственно, а нужна ли ему вообще жена?
— Пошла прочь! — зло буркнул Анри и, захлопнув перед ней дверь, громыхнул засовом.
— Ах ты!.. баран одноглазый! Да и черт с тобой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Мы знакомы? — осторожно спросил он.
— Возможно. Но здесь, на праздниках, вы, как понимаю, впервые? Я помогаю гостям обустроиться. Дочка брата Бурка беспокоилась о вас.
Анри узнал сидевшего на церемонии рядом с Асидором красавчика отца Кастора. Он аж светился от осознания своего величия и необходимости.
— Да, я здесь впервые, — ответил Анри, ожидая, что Кастор сам продолжит разговор.
— Тогда я провожу вас, чтобы вы знали, где отдохнуть.
Кастор запанибрата взял рыцаря под локоть и повел к пещерам. Отовсюду раздавались смех, радостные восклицания. «Всех порубаю!»— донесся тонкий визг, владелец которого, несомненно, считал, что издает грозный рык.
— Опять брат Олексен перебрал праздничного вина, — поморщился отец Кастор, но в голосе его слышалась некая удовлетворенность. — Раньше все брат Рагваз буянил, но поломал ноги, сорвавшись в пропасть, и теперь уж третий год не приезжает. Мы только-только вздохнули с облегчением, однако, свято место, как говорят, пусто не бывает. Брат Олексен еще с утра добрался до запасной бочки вина… Но вы не бойтесь, драк у нас почти не бывает, это все так, балагурство.
— А я и не боюсь, — усмехнулся Анри.
Кастор посмотрел на меч и кинжал за поясом гостя.
— Отдали бы оружие мне, — с сомнением в голосе произнес он. — Мало ли вам покажется, что вас оскорбили или вино подействует чересчур сильно.
— Я не пью вина, — сухо сказал Анри. — И рыцарь без оружия считается неодетым. К тому же, сейчас я хочу лечь спать. Я приехал сюда послушать проповеди отца Николя.
Отец Кастор удивился, но ничего не сказал. Они прошли по пандусу, ведущему на третий ярус, и он ввел гостя в одну из пещер. Это только снаружи торчал открытый зев входа, а на самом деле там оказалась дверь, запирающаяся изнутри на щеколду, вполне приличная кровать и даже деревянный стол с двумя табуретами. Отец кастор зажег три свечи в громоздком неуклюжем подсвечнике и воткнул факел в специальный держак на стене.
— Вам здесь никто не помешает, — сказал Кастор. — И шум сюда доносится мало. Извините, у меня всегда так много дел, я с удовольствием побеседую с вами завтра.
— Спокойной ночи, — произнес Анри.
— Вы заплатили взнос? — вдруг елейным голосом осведомился Кастор.
— Сколько? — совершенно спокойно спросил Анри. Но сам подумал: что будет делать, если запросят столько, что у него не хватит,
— Тысяча триста шестьдесят сантимов, — голос отца Кастора стал жестким. — — Или сто семьдесят динариев. У нас в этом году улучшенное питание.
Анри внутренне усмехнулся и достал кошелек.
— Вот двадцать солидов, — протянул он две маленькие золотые монеты, что были у одного из убитых им у пропасти солдат. — Мне сейчас лень пересчитывать, но, по-моему, этого должно хватить…
— Тысяча восемьсот сантимов или двести двадцать пять динариев, — мгновенно отозвался отец Кастор. — Сдачу в четыреста сорок сантимов или пятьдесят пять динариев я вам сейчас дать не могу, казна, естественно не здесь. Подойдите, ко мне завтра, а то я могу забыть, дел сами понимаете… Вот проклятье, и сейчас чуть не забыл! — Он достал из кармана кожаный ромбик с начертанными на нем полосками и какой-то эмблемой, уселся на табурет, отстегнул с пояса чернильницу, вынул из нее плотно притертую стеклянную пробку и, обмакнув в ней остро отточенную тростничину, что-то написал. — Вы из каких мест? — не поднимая головы, спросил он.
Анри лениво подумал, что отец Кастор, пожалуй, единственный здесь человек, который более чем в двух фразах ни разу не упомянул о горах; он о них вообще не вспоминал.
— Горы Зартак, — произнес гость первое, что удалось вымыслить. Во всяком случае, Анри о таких горах никогда не слыхал — он мог ручаться за это.
Не моргнув глазом, отец Кастор чиркнул на ромбике, закупорил чернильницу, встал и повернулся к Анри.
— Позвольте, я приколю вам на грудь. Это, чтобы другие знали, как к вам обращаться. Теперь вы полноправный гость нашего праздника. Желаю приятного отдыха. Спокойной ночи.
Он взял из рук Анри факел и ушел. Рыцарь снял с куртки кусочек кожи, подошел к воткнутому в стену факелу и рассмотрел оставленный хозяином сувенир. На лингва-франка там пером сэра Кастора было начертано: «Анри де Пень, Зартак». У Анри не было сил обижаться на ошибку в написании одного из своих бесчисленных имен. Он просто расхохотался и даже сделал большой глоток из кубка. Зачем-то приколол кожаный ромбик обратно на грудь.
Однако, крепкое здесь винцо, неудивительно, что этот брат Олексен так орал…
Анри лег на кровать, не раздеваясь. Он хотел заснуть — ему нечего было делать снаружи, это не его праздник, чужой. Но, пролежав минут сорок, поднялся и вышел в ночь. Вся огромная поляна перед ним была усеяна огнями, словно светляки беспорядочно ползали на листе лопуха.
«…в горах не помогут ни меч, ни лук, здесь выручит только верный друг…»— донес до него ветерок обрывок песни, которую орали не менее дюжины глоток.
И ему захотелось сойти вниз, потолкаться между них, стать одним из них. А чем не новая жизнь? Уехать в далекие горы, куда-нибудь к черту на куличики, в Тибет, например. Сродниться с горами, полюбить их… Ему захотелось немедленно пойти и разыскать кого-нибудь с Тибета или Казбека. Какая разница в каких горах жить, лишь бы подальше отсюда, и наплевать, что люди там не верят во Христа, он и сам-то не особо верит…
— Вот вы где! — в свете факела он увидел Жанну. Она раскраснелась и была чуть растрепанной. — Хорошо еще что, отец Кастор сказал, в какой вы пещере. А то я вас повсюду ищу-ищу.
— Зачем? — серьезно спросил он.
— Как зачем? — удивилась она, и Анри понял, что девушка пьяна. — Чтобы повторить то, что было вчера.
— То, что было вчера, повторить невозможно, — мрачно произнес рыцарь и непонятно было к чему именно относятся его слова. И тут же, повинуясь сиюминутному, страстному порыву, он предложил: — Хочешь стать моей женой, Жанна? Уедем отсюда, в другие горы, на Тибет, к примеру. Построим дом или даже замок…
Она расхохоталась.
— Да зачем мне все это? — пьяно спросила она. — К тому же, ты хоть и рыцарь, а старый. И глаз у тебя всего один. Давай лучше сейчас позабавимся, благородный ты мой, я аж вся дрожу.
Анри разозлился. Разозлился всерьез и, прежде всего на себя за то, что поддался дурацкой мысли. Может, он и найдет себе жену, только не эту распутницу и болтушку, от которой в ушах до сих пор звон стоит. Собственно, а нужна ли ему вообще жена?
— Пошла прочь! — зло буркнул Анри и, захлопнув перед ней дверь, громыхнул засовом.
— Ах ты!.. баран одноглазый! Да и черт с тобой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17