Тогда его отклонили как нереальный. Реальным он оказался лишь
на Луне.
Эхо катастрофы прокатилось по всей Земле в многочисленных, порой
совершенно противоречивых версиях. Наконец, шум утих. Трагедия стала
очередной главой в летописи борьбы с лунными пустынями. На станции
посменно дежурили астрофизики. Так прошло шесть лунных дней и ночей. А
когда уже казалось, что на этой недавно так много испытавшей станции не
произойдет больше ничего сенсационного, станция "Менделеев" вдруг не
отозвалась на позывные, поданные на рассвете радистами станции
"Циолковский". И опять туда направилась команда с "Циолковского" - спасать
людей или, вернее, выяснить, чем объясняется молчание станции. Их ракета
опустилась у края большой осыпи, неподалеку от вершины хребта.
До купола станции они добрались, когда почти весь кратер был еще
окутан непроглядной тьмой. Только под самой вершиной искрился в
горизонтальных лучах стальной колпак станции. Входной люк был открыт
настежь. Под ним, у основания лесенки, лежал Сэвидж - в такой позе, будто
он соскользнул со ступенек. Смерть наступила в результате удушья:
бронированное стекло его шлема треснуло. Позже на внутренней стороне его
рукавиц обнаружили еле заметные следы каменной пыли, будто он возвращался
после восхождения в горы. Но следы эти могли иметь более давнее
происхождение. Второго канадца, Шалье, нашли только после тщательного
осмотра близлежащих расщелин и откосов. Спасатели, спустившись на тросах
длиной триста метров, извлекли его тело со дна пропасти под Солнечными
Воротами. Труп лежал в нескольких десятках метров от того места, где погиб
и был похоронен Роже.
Все попытки восстановить картину случившегося сразу показались
безнадежными. Никто не мог выдвинуть правдоподобную гипотезу. К месту
происшествия прибыла смешанная англо-канадская комиссия.
Часы Шалье остановились в двенадцать, но неизвестно было, в полдень
они разбились или в полночь. Часы Сэвиджа остановились в два. Внимательный
осмотр (а расследование велось с идеальной тщательностью) показал, что
пружина часов раскрутилась до конца. Значит, часы Сэвиджа, по всей
вероятности, не остановились в момент его смерти, а шли еще некоторое
время.
В помещении станции был обычный порядок. В станционном журнале, куда
заносились все существенные факты, не было ничего, что могло бы пролить
хоть луч света на происшедшее. Пиркс изучил этот журнал страницу за
страницей. Записи были лаконичны: в таком-то часу произведены
астрономические измерения, экспонировано столько-то пластинок, в такой-то
обстановке проведены следующие наблюдения. Среди этих стереотипных заметок
ни одна не имела хотя бы косвенной связи с тем, что произошло в эту
последнюю для Сэвиджа и Шалье лунную ночь.
Все здесь свидетельствовало о том, что смерть захватила работников
станции врасплох. Нашли открытую книгу, на полях которой Шалье делал
пометки; она лежала, прижатая другой книгой, чтобы страницы не
закрывались, освещенная электрической лампой. Рядом была трубка, она упала
набок, и выпавший уголек слегка опалил пластиковое покрытие стола. К тому
же Сэвидж готовил тогда ужин. В кухоньке остались открытые банки
консервов, в миске белела разведенная на молоке кашица для омлета, дверца
холодильника была открыта, а на белом столике стояли две тарелки, два
прибора и нарезанный зачерствевший хлеб...
Стало быть, один из них оторвался от чтения и отложил дымящуюся
трубку, как это делают, когда хотят ненадолго отлучится из комнаты.
А другой бросил готовить ужин, оставив сковородку с расплавленным жиром,
даже не захлопнул дверцы холодильника. Они надели скафандры и вышли в
ночь. Одновременно? Или один за другим? Зачем? Куда?
Оба они пробыли на станции уже две недели. Превосходно знали
окружающую местность. Да и ночь была на исходе. Через десять - пятнадцать
часов должно было взойти солнце. Почему они не дождались восхода, если
оба - или один из них - решили спуститься на дно кратера? О том, что
таково было, по-видимому, намерение Шалье, свидетельствовало место, где
нашли его труп. Он, как и Сэвидж, знал, что забираться на площадку под
Солнечными Воротами, где дорога неожиданно обрывается, - это сумасшествие.
Пологий спуск становился в этом месте все круче, будто приглашая
спуститься вниз, но через несколько десятков шагов уже зияла пропасть,
образовавшаяся в результате обвала. Новая дорога огибала это место,
а потом шла вдоль линии алюминиевых вех. Это знал каждый, кто хоть раз
побывал на станции. И вдруг один из постоянных ее сотрудников пошел именно
туда, начал спускаться по плитам, ведущим к пропасти. С какой целью? Чтобы
совершить самоубийство? Но разве бывает так, чтобы самоубийца оторвался от
увлекательного чтения, оставив раскрытую книгу, отложил дымящуюся трубку и
пошел навстречу смерти?
А Сэвидж? При каких обстоятельствах треснуло стекло в его шлеме?
Когда он только выходил из дома или когда возвращался? Или он собирался
искать Шалье, который все не возвращался? Но почему он не пошел вместе с
ним? А если пошел, то как мог позволить ему спуститься к обрыву? На все
вопросы не было ответов...
Единственным предметом, оказавшимся явно не на своем месте, была
пачка пластинок, предназначенных для регистрации космических лучей. Она
лежала в кухне на белом столике, рядом с пустыми чистыми тарелками.
Комиссия пришла к следующим выводам. В тот день дежурил Шалье. Углубившись
в чтение, он вдруг спохватился, что время приближается к одиннадцати.
В этот час он должен был заменить экспонированные пластинки новыми.
Пластинки экспонировались вне станции. На сотню шагов выше по склону горы
был вырублен в скале неглубокий колодец. Стены его выложили свинцом, чтобы
на фотопластинки падали только вертикальные лучи, как требовали условия
тогдашних исследований. Итак, Шалье встал, отложил книгу и трубку, взял
пачку новых пластинок, надел скафандр, вышел через шлюзовую камеру,
направился к колодцу, спустился по ступенькам, вделанным в стену, сменил
пластинки и, взяв экспонированные, направился назад.
На обратном пути он заблудился. Кислородный аппарат у него не был
испорчен; значит, разум его помутился не от аноксии - кислородного
голодания. Так, по крайней мере, можно было предположить после осмотра
разбитого скафандра.
Члены комиссии пришли к убеждению, что сознание Шалье внезапно
помрачилось - иначе бы он не сбился с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
на Луне.
Эхо катастрофы прокатилось по всей Земле в многочисленных, порой
совершенно противоречивых версиях. Наконец, шум утих. Трагедия стала
очередной главой в летописи борьбы с лунными пустынями. На станции
посменно дежурили астрофизики. Так прошло шесть лунных дней и ночей. А
когда уже казалось, что на этой недавно так много испытавшей станции не
произойдет больше ничего сенсационного, станция "Менделеев" вдруг не
отозвалась на позывные, поданные на рассвете радистами станции
"Циолковский". И опять туда направилась команда с "Циолковского" - спасать
людей или, вернее, выяснить, чем объясняется молчание станции. Их ракета
опустилась у края большой осыпи, неподалеку от вершины хребта.
До купола станции они добрались, когда почти весь кратер был еще
окутан непроглядной тьмой. Только под самой вершиной искрился в
горизонтальных лучах стальной колпак станции. Входной люк был открыт
настежь. Под ним, у основания лесенки, лежал Сэвидж - в такой позе, будто
он соскользнул со ступенек. Смерть наступила в результате удушья:
бронированное стекло его шлема треснуло. Позже на внутренней стороне его
рукавиц обнаружили еле заметные следы каменной пыли, будто он возвращался
после восхождения в горы. Но следы эти могли иметь более давнее
происхождение. Второго канадца, Шалье, нашли только после тщательного
осмотра близлежащих расщелин и откосов. Спасатели, спустившись на тросах
длиной триста метров, извлекли его тело со дна пропасти под Солнечными
Воротами. Труп лежал в нескольких десятках метров от того места, где погиб
и был похоронен Роже.
Все попытки восстановить картину случившегося сразу показались
безнадежными. Никто не мог выдвинуть правдоподобную гипотезу. К месту
происшествия прибыла смешанная англо-канадская комиссия.
Часы Шалье остановились в двенадцать, но неизвестно было, в полдень
они разбились или в полночь. Часы Сэвиджа остановились в два. Внимательный
осмотр (а расследование велось с идеальной тщательностью) показал, что
пружина часов раскрутилась до конца. Значит, часы Сэвиджа, по всей
вероятности, не остановились в момент его смерти, а шли еще некоторое
время.
В помещении станции был обычный порядок. В станционном журнале, куда
заносились все существенные факты, не было ничего, что могло бы пролить
хоть луч света на происшедшее. Пиркс изучил этот журнал страницу за
страницей. Записи были лаконичны: в таком-то часу произведены
астрономические измерения, экспонировано столько-то пластинок, в такой-то
обстановке проведены следующие наблюдения. Среди этих стереотипных заметок
ни одна не имела хотя бы косвенной связи с тем, что произошло в эту
последнюю для Сэвиджа и Шалье лунную ночь.
Все здесь свидетельствовало о том, что смерть захватила работников
станции врасплох. Нашли открытую книгу, на полях которой Шалье делал
пометки; она лежала, прижатая другой книгой, чтобы страницы не
закрывались, освещенная электрической лампой. Рядом была трубка, она упала
набок, и выпавший уголек слегка опалил пластиковое покрытие стола. К тому
же Сэвидж готовил тогда ужин. В кухоньке остались открытые банки
консервов, в миске белела разведенная на молоке кашица для омлета, дверца
холодильника была открыта, а на белом столике стояли две тарелки, два
прибора и нарезанный зачерствевший хлеб...
Стало быть, один из них оторвался от чтения и отложил дымящуюся
трубку, как это делают, когда хотят ненадолго отлучится из комнаты.
А другой бросил готовить ужин, оставив сковородку с расплавленным жиром,
даже не захлопнул дверцы холодильника. Они надели скафандры и вышли в
ночь. Одновременно? Или один за другим? Зачем? Куда?
Оба они пробыли на станции уже две недели. Превосходно знали
окружающую местность. Да и ночь была на исходе. Через десять - пятнадцать
часов должно было взойти солнце. Почему они не дождались восхода, если
оба - или один из них - решили спуститься на дно кратера? О том, что
таково было, по-видимому, намерение Шалье, свидетельствовало место, где
нашли его труп. Он, как и Сэвидж, знал, что забираться на площадку под
Солнечными Воротами, где дорога неожиданно обрывается, - это сумасшествие.
Пологий спуск становился в этом месте все круче, будто приглашая
спуститься вниз, но через несколько десятков шагов уже зияла пропасть,
образовавшаяся в результате обвала. Новая дорога огибала это место,
а потом шла вдоль линии алюминиевых вех. Это знал каждый, кто хоть раз
побывал на станции. И вдруг один из постоянных ее сотрудников пошел именно
туда, начал спускаться по плитам, ведущим к пропасти. С какой целью? Чтобы
совершить самоубийство? Но разве бывает так, чтобы самоубийца оторвался от
увлекательного чтения, оставив раскрытую книгу, отложил дымящуюся трубку и
пошел навстречу смерти?
А Сэвидж? При каких обстоятельствах треснуло стекло в его шлеме?
Когда он только выходил из дома или когда возвращался? Или он собирался
искать Шалье, который все не возвращался? Но почему он не пошел вместе с
ним? А если пошел, то как мог позволить ему спуститься к обрыву? На все
вопросы не было ответов...
Единственным предметом, оказавшимся явно не на своем месте, была
пачка пластинок, предназначенных для регистрации космических лучей. Она
лежала в кухне на белом столике, рядом с пустыми чистыми тарелками.
Комиссия пришла к следующим выводам. В тот день дежурил Шалье. Углубившись
в чтение, он вдруг спохватился, что время приближается к одиннадцати.
В этот час он должен был заменить экспонированные пластинки новыми.
Пластинки экспонировались вне станции. На сотню шагов выше по склону горы
был вырублен в скале неглубокий колодец. Стены его выложили свинцом, чтобы
на фотопластинки падали только вертикальные лучи, как требовали условия
тогдашних исследований. Итак, Шалье встал, отложил книгу и трубку, взял
пачку новых пластинок, надел скафандр, вышел через шлюзовую камеру,
направился к колодцу, спустился по ступенькам, вделанным в стену, сменил
пластинки и, взяв экспонированные, направился назад.
На обратном пути он заблудился. Кислородный аппарат у него не был
испорчен; значит, разум его помутился не от аноксии - кислородного
голодания. Так, по крайней мере, можно было предположить после осмотра
разбитого скафандра.
Члены комиссии пришли к убеждению, что сознание Шалье внезапно
помрачилось - иначе бы он не сбился с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23