Он
разыскал подходящий лифт и, изучив табличку с надписью на шести языках,
которая висела в кабине, спустился в столовую для летного состава, но там
узнал, что поскольку он не пилот, питаться ему надлежит в обычном
ресторане.
Только этого не хватало. Он направился было в проклятый ресторан и
вдруг вспомнил, что не получил свой рюкзак. Поднялся наверх, в ангар.
Багаж уже отправили в гостиницу. Пиркс махнул рукой и пошел обедать. Его
затерло между двумя потоками туристов: французы, прилетевшие вместе с ним,
направлялись в ресторан, и туда же шли какие-то швейцарцы, голландцы и
немцы, только что вернувшиеся с экскурсии селенобусом к подножию кратера
Эратосфена. Французы подпрыгивали, как обычно делают люди, впервые
испытывающие очарование лунной гравитации, под женский смех и визг
взлетали к потолку и наслаждались плавным спуском с трехметровой высоты.
Немцы держались более деловито: они вливались в просторные залы ресторана,
развешивали на спинках стульев фотоаппараты, бинокли, штативы, чуть ли не
телескопы; уже был подан суп, а они еще показывали друг другу осколки
горных пород, которые команды селенобусов продавали туристам в качестве
сувениров. Пиркс склонился над своей тарелкой, утопая в этой немецко-
французско-греческо-голландско-... бог знает еще какой суматохе, и среди
всеобщего энтузиазма и восхищения он, наверно, оставался единственным
мрачным человеком, поглощавшим второй обед за день. Какой-то голландец,
решив уделить ему внимание, поинтересовался, не страдает ли Пиркс
космической болезнью после ракетного полета ("Вы впервые на Луне, да?"), и
предложил ему таблетки. Это была капля, переполнившая чашу. Пиркс не доел
второе, купил в буфете четыре пачки сдобного печенья и отправился в
гостиницу. Вся его злость вылилась на портье, который хотел продать ему
"кусочек Луны", а точнее говоря, осколок остекленевшего базальта.
- Отвяжись, торгаш! Я был тут раньше тебя! - заорал Пиркс и, дрожа от
бешенства, прошел мимо портье, пораженного этим взрывом.
В двухместном номере сидел, устроившись под лампой, невысокий мужчина
в полинялой куртке, рыжеватый, седеющий, с загорелым лицом, на лоб его
спадала прядь волос. При появлении Пиркса он снял очки. Звали его Лангнер,
доктор Лангнер, он был астрофизиком и вместе с Пирксом направлялся на
станцию "Менделеев". Это и был его неведомый лунный компаньон. Пиркс,
заранее готовый к самому плохому, тоже назвался, пробурчал что-то себе под
нос и сел. Лангаеру было около сорока; по мнению Пиркса, этот старик
неплохо сохранился. Он не курил, вероятно, не пил и вроде даже не
разговаривал. Читал он три книги сразу: первая представляла собой
логарифмическую таблицу, страницы второй были сплошь усеяны формулами, а в
третьей не было ничего, кроме спектрограмм. В кармане он носил портативный
арифмограф, которым очень ловко пользовался при вычислениях. Время от
времени он, не отрываясь от своих формул, задавал Пирксу какой-нибудь
вопрос; тот отвечал, продолжая жевать печенье. В крошечном номере стояли
двухъярусные койки, в душевую не пролез бы человек солидной комплекции,
всюду висели таблички, заклинавшие на многих языках экономить воду и
электричество. Хорошо еще, что не запрещают глубокие вздохи: ведь кислород
здесь тоже привозной! Пиркс запил печенье водой из-под крана и убедился,
что от нее ломит зубы, - очевидно, резервуары с водой находились близко к
поверхности базальта. Часы Пиркса показывали без малого одиннадцать, на
электрических часах, висевших в номере, было семь вечера, а на часах
Лангнера стрелки перевалили за полночь.
Они переставили свои часы на лунное время, однако и это было
ненадолго; ведь на станции "Менделеев" было другое, свое время, как
повсюду на "той стороне".
До старта ракеты оставалось девять часов. Лангнер, ничего не сказав,
ушел. Пиркс расположился в кресле, потом пересел под лампу, попытался
читать какие-то старые, потрепанные журналы, лежавшие на столике, но не
смог усидеть и тоже вышел из комнаты. За поворотом коридор переходил в
небольшой холл, где напротив телевизора, вмонтированного в стену, были
расставлены кресла. Австралия передавала программу для Луны Главной -
какие-то соревнования легкоатлетов. Пирксу не было никакого дела до этих
соревнований, но он сидел и смотрел на экран, пока его не начало клонить
ко сну. Вставая с кресла, он взлетел на полметра, так как забыл о слабом
притяжении. Все стало ему как-то безразлично. Когда он сможет снять это
штатское тряпье? Кто выдаст ему скафандр? Где можно получить инструкции?
И вообще, что все это значит?
Он, может, и пошел бы куда-нибудь допытываться, даже скандалить, но
его компаньон, этот самый доктор Лангнер, по-видимому, находит их
положение совершенно нормальным, так не лучше ли держать язык за зубами?
Передача кончилась. Пиркс выключил телевизор и вернулся в номер.
Не так он представлял себе это пребывание на Луне! Пиркс принял душ.
Сквозь тонкую стенку были слышны разговоры в соседнем номере. Конечно, это
знакомые по ресторану туристы, которых Луна доводит до блаженного
исступления. Он сменил сорочку (нужно же чем-нибудь заняться), а когда
улегся на койку, вернулся Лангнер. С четырьмя новыми книгами.
Пиркса дрожь пробрала. Он начал понимать, что Лангнер - фанатик
науки, нечто вроде второго издания профессора Меринуса.
Астрофизик разложил на столе новые спектрограммы и, разглядывая их
в лупу с такой сосредоточенностью, с какой Пиркс не рассматривал даже
фотографии своей любимой актрисы, вдруг спросил, сколько Пирксу лет.
- Сто одиннадцать, - сказал Пиркс, а когда тот поднял голову, добавил:
- по двоичной системе.
Лангнер впервые улыбнулся и стал похож на человека. У него были
крепкие белые зубы.
- Русские пришлют за нами ракету, - проговорил он. - Полетим к ним.
- На станцию "Циолковский"?
- Да.
Эта станция находилась уже на "той стороне". Значит, еще одна
пересадка. Пиркс раздумывал, как они проделают оставшуюся тысячу
километров. Наверно, не в сухопутном экипаже, а в ракете? Однако он ни о
чем не спросил. Не хотелось выдавать свое невежество. Лангнер, кажется,
говорил еще что-то, но Пиркс уже заснул, так и не раздевшись. Проснулся он
внезапно: Лангнер, склонившись над койкой, тронул его за плечо.
- Пора, - только и сказал он.
Пиркс сел. Похоже было на то, что Лангнер все время читал да писал:
стопка бумаг с расчетами выросла. В первую минуту Пиркс подумал, что
Лангнер говорит об ужине, но речь шла о ракете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
разыскал подходящий лифт и, изучив табличку с надписью на шести языках,
которая висела в кабине, спустился в столовую для летного состава, но там
узнал, что поскольку он не пилот, питаться ему надлежит в обычном
ресторане.
Только этого не хватало. Он направился было в проклятый ресторан и
вдруг вспомнил, что не получил свой рюкзак. Поднялся наверх, в ангар.
Багаж уже отправили в гостиницу. Пиркс махнул рукой и пошел обедать. Его
затерло между двумя потоками туристов: французы, прилетевшие вместе с ним,
направлялись в ресторан, и туда же шли какие-то швейцарцы, голландцы и
немцы, только что вернувшиеся с экскурсии селенобусом к подножию кратера
Эратосфена. Французы подпрыгивали, как обычно делают люди, впервые
испытывающие очарование лунной гравитации, под женский смех и визг
взлетали к потолку и наслаждались плавным спуском с трехметровой высоты.
Немцы держались более деловито: они вливались в просторные залы ресторана,
развешивали на спинках стульев фотоаппараты, бинокли, штативы, чуть ли не
телескопы; уже был подан суп, а они еще показывали друг другу осколки
горных пород, которые команды селенобусов продавали туристам в качестве
сувениров. Пиркс склонился над своей тарелкой, утопая в этой немецко-
французско-греческо-голландско-... бог знает еще какой суматохе, и среди
всеобщего энтузиазма и восхищения он, наверно, оставался единственным
мрачным человеком, поглощавшим второй обед за день. Какой-то голландец,
решив уделить ему внимание, поинтересовался, не страдает ли Пиркс
космической болезнью после ракетного полета ("Вы впервые на Луне, да?"), и
предложил ему таблетки. Это была капля, переполнившая чашу. Пиркс не доел
второе, купил в буфете четыре пачки сдобного печенья и отправился в
гостиницу. Вся его злость вылилась на портье, который хотел продать ему
"кусочек Луны", а точнее говоря, осколок остекленевшего базальта.
- Отвяжись, торгаш! Я был тут раньше тебя! - заорал Пиркс и, дрожа от
бешенства, прошел мимо портье, пораженного этим взрывом.
В двухместном номере сидел, устроившись под лампой, невысокий мужчина
в полинялой куртке, рыжеватый, седеющий, с загорелым лицом, на лоб его
спадала прядь волос. При появлении Пиркса он снял очки. Звали его Лангнер,
доктор Лангнер, он был астрофизиком и вместе с Пирксом направлялся на
станцию "Менделеев". Это и был его неведомый лунный компаньон. Пиркс,
заранее готовый к самому плохому, тоже назвался, пробурчал что-то себе под
нос и сел. Лангаеру было около сорока; по мнению Пиркса, этот старик
неплохо сохранился. Он не курил, вероятно, не пил и вроде даже не
разговаривал. Читал он три книги сразу: первая представляла собой
логарифмическую таблицу, страницы второй были сплошь усеяны формулами, а в
третьей не было ничего, кроме спектрограмм. В кармане он носил портативный
арифмограф, которым очень ловко пользовался при вычислениях. Время от
времени он, не отрываясь от своих формул, задавал Пирксу какой-нибудь
вопрос; тот отвечал, продолжая жевать печенье. В крошечном номере стояли
двухъярусные койки, в душевую не пролез бы человек солидной комплекции,
всюду висели таблички, заклинавшие на многих языках экономить воду и
электричество. Хорошо еще, что не запрещают глубокие вздохи: ведь кислород
здесь тоже привозной! Пиркс запил печенье водой из-под крана и убедился,
что от нее ломит зубы, - очевидно, резервуары с водой находились близко к
поверхности базальта. Часы Пиркса показывали без малого одиннадцать, на
электрических часах, висевших в номере, было семь вечера, а на часах
Лангнера стрелки перевалили за полночь.
Они переставили свои часы на лунное время, однако и это было
ненадолго; ведь на станции "Менделеев" было другое, свое время, как
повсюду на "той стороне".
До старта ракеты оставалось девять часов. Лангнер, ничего не сказав,
ушел. Пиркс расположился в кресле, потом пересел под лампу, попытался
читать какие-то старые, потрепанные журналы, лежавшие на столике, но не
смог усидеть и тоже вышел из комнаты. За поворотом коридор переходил в
небольшой холл, где напротив телевизора, вмонтированного в стену, были
расставлены кресла. Австралия передавала программу для Луны Главной -
какие-то соревнования легкоатлетов. Пирксу не было никакого дела до этих
соревнований, но он сидел и смотрел на экран, пока его не начало клонить
ко сну. Вставая с кресла, он взлетел на полметра, так как забыл о слабом
притяжении. Все стало ему как-то безразлично. Когда он сможет снять это
штатское тряпье? Кто выдаст ему скафандр? Где можно получить инструкции?
И вообще, что все это значит?
Он, может, и пошел бы куда-нибудь допытываться, даже скандалить, но
его компаньон, этот самый доктор Лангнер, по-видимому, находит их
положение совершенно нормальным, так не лучше ли держать язык за зубами?
Передача кончилась. Пиркс выключил телевизор и вернулся в номер.
Не так он представлял себе это пребывание на Луне! Пиркс принял душ.
Сквозь тонкую стенку были слышны разговоры в соседнем номере. Конечно, это
знакомые по ресторану туристы, которых Луна доводит до блаженного
исступления. Он сменил сорочку (нужно же чем-нибудь заняться), а когда
улегся на койку, вернулся Лангнер. С четырьмя новыми книгами.
Пиркса дрожь пробрала. Он начал понимать, что Лангнер - фанатик
науки, нечто вроде второго издания профессора Меринуса.
Астрофизик разложил на столе новые спектрограммы и, разглядывая их
в лупу с такой сосредоточенностью, с какой Пиркс не рассматривал даже
фотографии своей любимой актрисы, вдруг спросил, сколько Пирксу лет.
- Сто одиннадцать, - сказал Пиркс, а когда тот поднял голову, добавил:
- по двоичной системе.
Лангнер впервые улыбнулся и стал похож на человека. У него были
крепкие белые зубы.
- Русские пришлют за нами ракету, - проговорил он. - Полетим к ним.
- На станцию "Циолковский"?
- Да.
Эта станция находилась уже на "той стороне". Значит, еще одна
пересадка. Пиркс раздумывал, как они проделают оставшуюся тысячу
километров. Наверно, не в сухопутном экипаже, а в ракете? Однако он ни о
чем не спросил. Не хотелось выдавать свое невежество. Лангнер, кажется,
говорил еще что-то, но Пиркс уже заснул, так и не раздевшись. Проснулся он
внезапно: Лангнер, склонившись над койкой, тронул его за плечо.
- Пора, - только и сказал он.
Пиркс сел. Похоже было на то, что Лангнер все время читал да писал:
стопка бумаг с расчетами выросла. В первую минуту Пиркс подумал, что
Лангнер говорит об ужине, но речь шла о ракете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23