Передавая слуге промокший плащ Хелены, Тревор взглянул на дом. Теплый свет лился из окон, но гостеприимство этого дома было не для него. Дверь захлопнулась, и он остался один во мраке улицы.
Лидия проснулась в полной темноте и не могла понять, где она находится. Но плечо заныло, и Лидия все вспомнила. Это постель Виктора. Она проспала здесь весь день и большую часть вечера и не знала, который теперь час, но было очень тихо.
Когда плечо начинало болеть и туман в голове, вызванный лекарством, рассеивался, Дженни или камердинер Виктора давали ей новую порцию настойки опия. Виктора целый день не было видно. Он не зашел даже после визита хирурга.
Лидия помнила, что ее кормили. Но она поела совсем немного и снова провалилась в сон. Теперь от голода у нее сосало под ложечкой.
Лидия смутно помнила, что раз или два видела Виктора на пороге комнаты, но, возможно, ей это только показалось.
Узкая полоска света виднелась под дверью, ведущей в смежную комнату. В комнату его жены.
Возможно, Виктор там? И специально оставил дверь приоткрытой, чтобы услышать, если она позовет?
Лидия откинула одеяло и опустила ноги на пол. В изножье кровати лежала шаль, и, чудо из чудес, теперь на Лидии было белье. Это была все та же сорочка Виктора, но Дженни пришила к разрезанному плечу завязки, так что рубашка больше не спадала. Лидия завернулась в шаль и на цыпочках подошла к двери.
Она толкнула ее. Дверь бесшумно подалась. Открывшаяся ее взгляду комната была оформлена в том же стиле, что и та, в которой она спала. Правда, мебель была более изящная, и здесь имелось высокое, в полный рост, зеркало в подвижной раме. Шторы на окнах были такого же винного цвета, как в спальне Виктора, но стены вместо зеленого штофа украшали обои, изображавшие аллеи английских садов. Глубокий зеленый тон встречался только в стеблях растений на обоях и у шнура, которым были отделаны розовые подушки.
Середину комнаты занимала кровать. Простыни были сбиты, подушки смяты, покрывало свисало почти до полу. В этой постели спали или по крайней мере пытались заснуть. Скомканная ночная сорочка валялась на полу. Лидия на цыпочках вошла в комнату. Виктор сидел боком к письменному столу в дальнем углу комнаты. На нем, как всегда, были черные брюки, но обуви на ногах не было. Это вызвало у Лидии улыбку. Ворот белой рубашки распахнут, рукава закатаны. Лидия не спускала с него глаз, ее сердце учащенно билось.
Она не могла бы сказать, спит Виктор или бодрствует. Он поставил локти на подлокотники кресла и прикрыл лицо ладонями.
На письменном столе стояла открытая чернильница и лежал лист бумаги, присыпанный песком.
Кому он писал? Выяснил, кто она, и связался с ее отцом? Тревога сдавила Лидии грудь.
Она осторожно подошла к столу в надежде разобрать слова сквозь покрывавший их песок. На листе была всего одна строчка, написанная энергичным размашистым почерком.
Лидия наклонилась, чтобы стряхнуть песок. Виктор пошевелился. Она отскочила в сторону.
– Что вы тут делаете?
Лидия туже запахнула шаль на груди, пытаясь остановить дрожь.
– Вы писали моему отцу?
Виктор взглянул на лист бумаги, поднял его, ссыпал песок в коробочку и сложил письмо.
– Это не имеет к вам никакого отношения. К тому же, я полагаю, письмо, адресованное мистеру Холлу в Бостон, через две недели вернулось бы обратно.
Виктор открыл изящный ящичек, вынул палочку воска и подержал ее над лампой. Когда кончик расплавился, он капнул красный воск на письмо и, повернув руку, запечатал его надетым на мизинец кольцом.
– Вам нужна настойка опия?
– Нет.
Она больше не хочет спать. Виктор взглянул на нее.
– Больно? – Он быстро перевел взгляд на письмо, словно был не в силах долго смотреть на Лидию.
– Не очень.
На самом деле Лидия порой стискивала зубы от боли, хотя и старалась не обращать на нее внимания. Однако тупая боль вынуждала ее принимать очередную порцию настойки опия, от которой путались мысли гудело в голове.
– Вам лучше лечь в постель.
– Нет. Я и так слишком много сплю.
Виктор перевернул запечатанное письмо и надписал адрес. «Господину Джорджу Китингу».
Значит, не ее отцу или кому-нибудь из ее знакомых, к тому же адресовано оно в Англию.
Виктор явно игнорировал ее, от былого внимания не осталось и следа. Лидия подошла в валявшейся на полу ночной сорочке и наклонилась, чтобы поднять ее.
– Оставьте это.
– Я только хотела свернуть ее и положить на кровать.
– Для этого есть слуги.
Виктор поднялся. В свете стоявшей за ним лампы Лидии был виден лишь его силуэт – грозная тень, заставившая ее отступить.
– Да, но я привыкла помогать слугам. Мои братья… – Голос Лидии пресекся, когда она поднимала рубашку с пола.
Ее братья часто разбрасывали одежду, и горничной вечно приходилось собирать ее. В Америке хозяйка дома, которая не работала наравне со слугами, считалась лентяйкой.
Виктор выхватил свою ночную сорочку у нее из рук и швырнул в угол.
– Вам не следует сюда приходить.
Боль, но не от раны, пронзила сердце Лидии.
– Знаю. Вы не хотите, чтобы я оставалась в вашем доме.
– Наоборот, я этого очень хочу.
Виктор провел рукой по волосам. Непокорная прядь упала ему на лоб.
Лидии хотелось убрать выбившийся завиток, хотелось провести рукой по темной щетине, покрывавшей его щеки и подбородок. Она хотела повторения их недавних объятий.
– Черт возьми! Не смотрите на меня так.
Лидия потупилась. Как она на него смотрит? Наверное, он по ее лицу прочитал то, что творится у нее внутри?
– Простите, – пробормотала она.
– Послушайте, Ленни, разве я уже недостаточно причинил вам вреда?
Она вскинула голову. Ее неодолимо влекло к Виктору, человеку, который ранил ее. Но ведь он сказал, что если бы она не двинулась с места, он бы промахнулся.
– Вы ведь не хотели ранить меня?
– Совершенно не желая этого, я приношу несчастье всем, кто со мной сталкивается. – Он нахмурился.
Лидия взглянула на постель: сбитые простыни свидетельствовали скорее о бессонных метаниях, чем о мирном отдыхе.
– Не думаю, что мы с вами враги.
– Я вам не враг, но от этого никому не легче.
Она пожала плечами:
– Просто вы, как и другие, считаете своей обязанностью давать мне советы.
Воздух, казалось, тихо вибрировал в мягком свете масляной лампы, растерзанная постель придавала моменту необыкновенную интимность. Каково это – разделить с Виктором ложе? Но это спальня его жены. Наверное, он думает о ней?
Тревога терзала душу Лидии. Она подошла к окну. Ей хотелось застелить постель, но Виктор так резко отреагировал на ее попытку убрать его рубашку, что ей показалось, что она преступила какую-то грань.
Только сейчас она поняла, почему так тихо, – дождь перестал.
– Не пора ли вам все-таки объяснить, почему вы убежали из дома?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72