Читать-то читаю, а ничего не понимаю. Только я слышала, что он ругал её, говорил, что нельзя истинную веру караимскую мешать с этим… не помню… зычес.
– Язычеством? – подсказал следователь.
– Да, вроде того, – смешалась женщина. – Да вы сами поговорите с газзаном, он лучше вам объяснит. А как пройти к кенаса, я вам растолкую. Да вы не бойтесь, не заплутаете! – пообещала хозяйка, видя выражение сомнения на лице собеседника.
Полицейский собрался уходить.
– Батюшка, ваше высокоблагородие! – вдруг воскликнула женщина. – Вы мне скажите, неужто вы её, бедную, в тюрьму посадили? Она ведь не виновата, она ни в чем не виновата! Разве ей своего уродства мало, чтобы еще и это перенести! Пожалейте её! Не виновата она!
И женщина заплакала, да так громко, навзрыд, что Сердюков, не выносивший женских слез, почти бегом выскочил из дома, свернул за угол, потом опять, при этом боясь, что снова заблудится в коварном лабиринте старинного крымского городка.
Однако на сей раз он, к своему удивлению, беспрепятственно нашел кенаса. Небольшое светлое здание, украшенное белыми колоннами и решетчатыми воротами, у которых полицейский повстречал высокого человека в темной опрятной одежде. Что-то в его взгляде, посадке головы говорило о том, что именно он и есть духовный наставник караимской общины. На газзане было черное длиннополое одеяние, широкий пояс с кистями, белый шарф с шитьем и маленькая черная шапочка. Сердюков представился и наскоро обрисовал цель своего визита, боясь, что священнослужитель не пустит его на порог и не захочет с ним говорить. Но газзан выслушал его и любезно предложил пройти за ним. Правда, они вошли не в само помещение кенаса, а оказались во внутреннем дворе, сплошь покрытом сверху лозами винограда, как крышей. Следователь с любопытством поднял голову. Прямо над его длинным носом свисала сочная, но еще не фиолетовая гроздь. Некоторые ягоды уже потемнели, прочие еще оставались зелеными. Он невольно сглотнул слюну. Газзан чуть улыбнулся.
– Этой лозе больше ста лет. Но виноград еще не созрел. Пробудете у нас еще немного, он поспеет, наберет солнца и сладости, тогда и попробуете. Это изумительный виноград, его не только человек, но и прочая божья тварь любит. Даже кошки едят.
И, словно в подтверждение слов газзана, осторожно ступая по одеревеневшей лозе, прошел худой полосатый кот, выискивая, чем бы ему полакомиться.
– Однако, как я полагаю, не виноград вас сюда привел.
Сердюков отвел взор от виноградной кисти и огляделся. Чистенький аккуратный двор, мощеный белыми мраморными плитами. В углу небольшой куст граната, покрытый алыми цветами, по форме напоминавшими вытянутые вперед для поцелуя губы. Напротив солнечные часы. Собеседники присели на белую мраморную скамью в тени гигантской лозы, которая спасала от полуденного крымского зноя.
– Вас интересует девица Лия Гирей, – газзан аккуратно расправил свое одеяние на коленях. – Она не очень примерная прихожанка, но это не имеет никакого отношения к убийству.
– Что вы имеете в виду?
– Вы её видели, вы знаете об её уродстве. Молодая женщина, красивая лицом, неглупая, с сильным характером, и такое наказанье! Не мудрено, что она пытается найти нечто, что утешит её, даст опору в жизни. Вот она и погрузилась в старые книги. Позвольте, я немного посвящу вас в истоки нашей веры. Мы, караимы, древний народ. Наши предки пришли из азиатских степей, они сродни хазарам. Наши верования, так же как и славян, имели много языческого. Постепенно шаманство, вера в злых духов, переселение души, поклонение дубам, огню – все это почти ушло. Но не совсем, еще теплится, живет. Хотя мы стремимся к тому, чтобы древняя дикость ушла без следов. И нам это почти удалось. Недаром Государи даровали караимам почти такие же права, как и своим православным подданным. Поглядите, вон там, на стене на плитах, перечислены все благодеяния, все привилегии, которыми осыпали русские Государи своих караимских подданных. Мы тоже верим в единого Бога, но немного по-другому. Мы не православные, но очень близки к вам по вере. Мы не мусульмане, но многое переняли у татарского народа, с которым живем тут бок о бок. Нас иногда причисляют к иудеям, но это по незнанию, ведь мы не признаем ни пророков, ни Талмуда. Даже наше родовое гнездо, древнюю крепость караимскую, иногда называют Чуфут-Кале, иудейская крепость. Что совершенно неверно, а правильно называть Джуфт-Кале, что в переводе означает «сорок укреплений» или «сорок мужчин». Наша вера – это заповеди Ветхого завета. Все, что нас окружает, все говорит нам о вере, о Боге. Взгляните на этот чудный цветок граната. Что напоминают вам эти симметричные шесть лепестков? Звезда Давида, не правда ли? А сам плод, вы знаете, сколько в нем зерен?
Сердюков недоуменно пожал плечами. Ему никогда в жизни не приходило в голову желание пересчитывать косточки съеденного граната.
– 613, ровно столько же, сколько заповедей Моисея. Впрочем, я не думаю, что это имеет значение для вашего дела.
– Для расследования важно все, любая деталь. Скажите, а в этих языческих обрядах, нет ли там черного колдовства, жертвоприношений, ритуальных убийств и чего-нибудь подобного?
– Понимаю и должен вас разочаровать, господин следователь. Тут вы не найдете никоей зацепки. Мы, караимы, народ человеколюбивый и мирный. Землепашество, торговля. Вот вы какие папиросы изволите курить, не фабрики ли «Дукат», как я случайно приметил?
Седюков вытащил портсигар.
– Да, вы наблюдательны. «Ню», а также «Визитные», неплохие папиросы. Но ведь вам в вашем сане, полагаю, не положено курить.
– Разумеется, не положено. Я к тому это заметил, что фабрика сия, к примеру, принадлежит караимскому торговому дому. И государь нас привечает, лично навещали. Караимы законопослушный, спокойный народ. И даже в самых древних, языческих верованиях вы не найдете ничего зверского или опасного.
Сердюкову ничего не оставалось сделать, как поблагодарить газзана и отправиться восвояси. Уже на пороге курортной гостиницы он столкнулся с Зиной Боровицкой. Девушка имела взбудораженный вид, шляпка съехала на бок, из-под неё выбивались темные волосы.
– Господин следователь! Я вас уже целый день ищу!
– Что еще случилось? – насторожился Сердюков.
– Я знаю, кто эта женщина! Я знаю, почему она убила моего брата! – выпалила Боровицкая прямо на пороге гостиницы. – Я догадалась! Это наша гувернантка! Розалия Киреева!
Глава четырнадцатая
Сережа брел обратно парком Круунунпуйсто на свою дачу, едва волоча ноги. Красоты вокруг он не замечал. Что он скажет Розалии? И как он теперь будет слушать рассказы матери о необыкновенном человеке, которого на самом деле она просто выдумала для собственного утешения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Язычеством? – подсказал следователь.
– Да, вроде того, – смешалась женщина. – Да вы сами поговорите с газзаном, он лучше вам объяснит. А как пройти к кенаса, я вам растолкую. Да вы не бойтесь, не заплутаете! – пообещала хозяйка, видя выражение сомнения на лице собеседника.
Полицейский собрался уходить.
– Батюшка, ваше высокоблагородие! – вдруг воскликнула женщина. – Вы мне скажите, неужто вы её, бедную, в тюрьму посадили? Она ведь не виновата, она ни в чем не виновата! Разве ей своего уродства мало, чтобы еще и это перенести! Пожалейте её! Не виновата она!
И женщина заплакала, да так громко, навзрыд, что Сердюков, не выносивший женских слез, почти бегом выскочил из дома, свернул за угол, потом опять, при этом боясь, что снова заблудится в коварном лабиринте старинного крымского городка.
Однако на сей раз он, к своему удивлению, беспрепятственно нашел кенаса. Небольшое светлое здание, украшенное белыми колоннами и решетчатыми воротами, у которых полицейский повстречал высокого человека в темной опрятной одежде. Что-то в его взгляде, посадке головы говорило о том, что именно он и есть духовный наставник караимской общины. На газзане было черное длиннополое одеяние, широкий пояс с кистями, белый шарф с шитьем и маленькая черная шапочка. Сердюков представился и наскоро обрисовал цель своего визита, боясь, что священнослужитель не пустит его на порог и не захочет с ним говорить. Но газзан выслушал его и любезно предложил пройти за ним. Правда, они вошли не в само помещение кенаса, а оказались во внутреннем дворе, сплошь покрытом сверху лозами винограда, как крышей. Следователь с любопытством поднял голову. Прямо над его длинным носом свисала сочная, но еще не фиолетовая гроздь. Некоторые ягоды уже потемнели, прочие еще оставались зелеными. Он невольно сглотнул слюну. Газзан чуть улыбнулся.
– Этой лозе больше ста лет. Но виноград еще не созрел. Пробудете у нас еще немного, он поспеет, наберет солнца и сладости, тогда и попробуете. Это изумительный виноград, его не только человек, но и прочая божья тварь любит. Даже кошки едят.
И, словно в подтверждение слов газзана, осторожно ступая по одеревеневшей лозе, прошел худой полосатый кот, выискивая, чем бы ему полакомиться.
– Однако, как я полагаю, не виноград вас сюда привел.
Сердюков отвел взор от виноградной кисти и огляделся. Чистенький аккуратный двор, мощеный белыми мраморными плитами. В углу небольшой куст граната, покрытый алыми цветами, по форме напоминавшими вытянутые вперед для поцелуя губы. Напротив солнечные часы. Собеседники присели на белую мраморную скамью в тени гигантской лозы, которая спасала от полуденного крымского зноя.
– Вас интересует девица Лия Гирей, – газзан аккуратно расправил свое одеяние на коленях. – Она не очень примерная прихожанка, но это не имеет никакого отношения к убийству.
– Что вы имеете в виду?
– Вы её видели, вы знаете об её уродстве. Молодая женщина, красивая лицом, неглупая, с сильным характером, и такое наказанье! Не мудрено, что она пытается найти нечто, что утешит её, даст опору в жизни. Вот она и погрузилась в старые книги. Позвольте, я немного посвящу вас в истоки нашей веры. Мы, караимы, древний народ. Наши предки пришли из азиатских степей, они сродни хазарам. Наши верования, так же как и славян, имели много языческого. Постепенно шаманство, вера в злых духов, переселение души, поклонение дубам, огню – все это почти ушло. Но не совсем, еще теплится, живет. Хотя мы стремимся к тому, чтобы древняя дикость ушла без следов. И нам это почти удалось. Недаром Государи даровали караимам почти такие же права, как и своим православным подданным. Поглядите, вон там, на стене на плитах, перечислены все благодеяния, все привилегии, которыми осыпали русские Государи своих караимских подданных. Мы тоже верим в единого Бога, но немного по-другому. Мы не православные, но очень близки к вам по вере. Мы не мусульмане, но многое переняли у татарского народа, с которым живем тут бок о бок. Нас иногда причисляют к иудеям, но это по незнанию, ведь мы не признаем ни пророков, ни Талмуда. Даже наше родовое гнездо, древнюю крепость караимскую, иногда называют Чуфут-Кале, иудейская крепость. Что совершенно неверно, а правильно называть Джуфт-Кале, что в переводе означает «сорок укреплений» или «сорок мужчин». Наша вера – это заповеди Ветхого завета. Все, что нас окружает, все говорит нам о вере, о Боге. Взгляните на этот чудный цветок граната. Что напоминают вам эти симметричные шесть лепестков? Звезда Давида, не правда ли? А сам плод, вы знаете, сколько в нем зерен?
Сердюков недоуменно пожал плечами. Ему никогда в жизни не приходило в голову желание пересчитывать косточки съеденного граната.
– 613, ровно столько же, сколько заповедей Моисея. Впрочем, я не думаю, что это имеет значение для вашего дела.
– Для расследования важно все, любая деталь. Скажите, а в этих языческих обрядах, нет ли там черного колдовства, жертвоприношений, ритуальных убийств и чего-нибудь подобного?
– Понимаю и должен вас разочаровать, господин следователь. Тут вы не найдете никоей зацепки. Мы, караимы, народ человеколюбивый и мирный. Землепашество, торговля. Вот вы какие папиросы изволите курить, не фабрики ли «Дукат», как я случайно приметил?
Седюков вытащил портсигар.
– Да, вы наблюдательны. «Ню», а также «Визитные», неплохие папиросы. Но ведь вам в вашем сане, полагаю, не положено курить.
– Разумеется, не положено. Я к тому это заметил, что фабрика сия, к примеру, принадлежит караимскому торговому дому. И государь нас привечает, лично навещали. Караимы законопослушный, спокойный народ. И даже в самых древних, языческих верованиях вы не найдете ничего зверского или опасного.
Сердюкову ничего не оставалось сделать, как поблагодарить газзана и отправиться восвояси. Уже на пороге курортной гостиницы он столкнулся с Зиной Боровицкой. Девушка имела взбудораженный вид, шляпка съехала на бок, из-под неё выбивались темные волосы.
– Господин следователь! Я вас уже целый день ищу!
– Что еще случилось? – насторожился Сердюков.
– Я знаю, кто эта женщина! Я знаю, почему она убила моего брата! – выпалила Боровицкая прямо на пороге гостиницы. – Я догадалась! Это наша гувернантка! Розалия Киреева!
Глава четырнадцатая
Сережа брел обратно парком Круунунпуйсто на свою дачу, едва волоча ноги. Красоты вокруг он не замечал. Что он скажет Розалии? И как он теперь будет слушать рассказы матери о необыкновенном человеке, которого на самом деле она просто выдумала для собственного утешения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55