и мистер Крофорд, как требовали приличия, заверив, что способности его весьма скромные, заявил, что он весь к его услугам и рад быть полезен. Тогда мистер Рашуот стал просить мистера Крофорда оказать ему честь пожаловать в Созертон и погостить там; а меж тем миссис Норрис, будто читая в умах своих племянниц, вовсе не пришедших в восторг от такого плана, ибо он лишал их общества мистера Крофорда, внесла свою поправку:
— Без сомненья, мистер Крофорд охотно поедет. Но почему не поехать и еще кое-кому из нас? Почему нам не составить ему компанию? Тут многим интересны ваши нововведения, дорогой мистер Рашуот, и многим хочется услышать мнение мистера Крофорда прямо на месте, и может быть, их мнения тоже вам сгодятся; а что до меня, я давно желаю снова нанести визит вашей почтенной матушке; моя невнимательность вызвана единственно отсутствием собственных лошадей; а теперь я могла бы поехать, и, пока все остальные ходили бы да судили-рядили, я бы посидела часок-другой с миссис Рашуот, а после мы все могли бы вернуться сюда к позднему обеду или, если то будет удобно вашей матушке, пообедать в Созертоне и в свое удовольствие прокатиться домой при луне. Я полагаю, мистер Крофорд посадит в свое ландо моих двух племянниц и меня, Эдмунд может поехать верхом, сестра, а Фанни останется с тобою дома.
Леди Бертрам возражать не стала, а все, кому предстояло ехать, поспешили выразить свою готовность, один только Эдмунд, все выслушав, не произнес ни слова.
Глава 7
- Скажи, Фанни, а как тебе теперь нравится мисс Крофорд? — спросил Эдмунд на другой день, после того, как сам поразмыслил об этом. — Как она понравилась тебе вчера?
— Понравилась… даже очень. Мне нравится, как она разговаривает. Ее интересно слушать, и она необыкновенно хорошенькая, просто удовольствие смотреть на нее.
— Наружность ее поистине очень привлекательна. У нее на редкость выразительное лицо! Но в ее словах, Фанни, тебя ничто не покоробило?
— Да, правда! Ей не следовало так говорить о своем дяде. Я очень удивилась. Она жила у дяди столько лет, и, каковы бы ни были его недостатки, он так любит ее брата и, говорят, обращается с ним как с родным сыном. Я просто не поверила своим ушам!
— Я так и думал, что тебя это покоробит. Не годится так говорить… некрасиво.
— И по-моему, сущая неблагодарность.
— Неблагодарность — весомое слово. Не знаю, есть ли у ее дяди хоть какое-то право ждать от мисс Крофорд благодарности; у жены его, без сомнения, было такое право; и как раз сердечное тепло и уважение к памяти тетушки сбили ее с толку. Она оказалась в трудном положении. С таким горячим сердцем и живой душой, должно быть, нелегко отдать должное своему чувству к миссис Крофорд, не бросив при этом тень на адмирала. Не берусь судить, кто больше повинен в их раздорах, хотя нынешнее поведение адмирала, пожалуй, склоняет к тому, чтобы занять сторону его жены; и то, что мисс Крофорд полностью ее оправдывает, только естественно и привлекательно. Я не осуждаю ее мнения, но высказывать их прилюдно, право же, неуместно.
— А не кажется тебе, — спросила Фанни, немного поразмыслив, — что эта неуместность бросает тень на саму миссис Крофорд, ведь племянницу полностью воспитала она? И, видно, не сумела внушить ей верное понятие о том, чем она обязана адмиралу.
— Справедливое замечание. Да, недостатки племянницы нам следует отнести на счет тетушки; и тогда еще понятней, в каких она росла неблагоприятных условиях. Но ее нынешний дом должен принести ей пользу. Миссис Грант всегда держит себя безупречно. Приятно слушать, с какой любовью мисс Крофорд говорит о своем брате.
— Да, только недовольна, что он пишет ей такие короткие письма. Она меня насмешила. Но я не могу так уж высоко ценить любовь и доброту брата, который не дает себе труда написать сестре, когда они в разлуке, ничего достойного внимания. Уж конечно, Уильям никогда, ни при каких обстоятельствах так со мною не обошелся бы. И какое у ней право думать, что и ты, если уедешь, не станешь писать длинных писем?
— Право живого ума, Фанни, который ловит всякий повод, лишь бы позабавиться или позабавить других. Это вполне позволительно, когда не сдобрено дурным настроением или грубостью. А ни в наружности, ни в манерах мисс Крофорд нет и тени этого — ничего резкого, кричащего, вульгарного. Она на редкость женственна, за исключением тех частностей, о которых мы говорили. Тут ей нет оправданий. Я рад, что в этом мы с тобою единодушны.
Годами Эдмунд формировал ум Фанни, снискал ее привязанность, и не удивительно, что она переняла его образ мыслей; правда, теперь появилась опасность, что в эту пору и по этому поводу они разойдутся во взглядах, так как восхищение Эдмунда новой соседкою могло завести его туда, куда Фанни не в состоянии была за ним последовать. Очарованье мисс Крофорд не ослабевало. В придачу к ее прелести, остроумию и неизменно хорошему настроению прибыла арфа, и, стоило только попросить, мисс Крофорд играла с величайшей охотою, с выражением и вкусом, что необыкновенно ей шло, и после каждой пьесы находилось несколько к месту сказанных слов. Ради удовольствия послушать свой любимый инструмент Эдмунд бывал в пасторате всякий день; каждое утро он получал приглашенье на завтрашнее утро, ибо мисс Крофорд приятно было иметь слушателя, и в скором времени все пошло так, как и следовало ожидать.
Молодая девица, хорошенькая, живая, с арфой, столь же элегантной, как она сама, подле окна, выходящего на газон, окруженный кустами в пышной летней листве, — этого было довольно, чтобы покорить сердце любого мужчины. Время года, место, сама атмосфера, все располагало к нежным чувствам. Миссис Грант со своими пяльцами тоже была им не без пользы; все сливалось в гармонии; а так как когда рождается любовь, ей способствует всякая малость, то заслуживало внимания даже и блюдо с сандвичами, которым оказывал честь доктор Грант. Не обдумывая происходящее, не зная, к чему стремится, Эдмунд, однако же, за неделю подобных встреч был уже порядком влюблен; и, к чести мисс Крофорд, надобно прибавить, что, хотя не был он ни светским человеком, ни старшим братом, хотя не владел искусством лести или занимательной светской беседы, он становился ей мил. Она это чувствовала, хотя никак не предвидела и едва ли могла понять; ведь приятен он был не на общепринятый лад — не болтал всякий вздор, не делал комплименты, в мнениях своих был непоколебим, внимание свое выражал спокойно и просто. Быть может, в его искренности, твердости, цельности было некое очарование, которое мисс Крофорд, вероятно, оказалась способна почувствовать, хотя и не умела отдать себе в нем отчет. Она, однако же, не слишком много размышляла о том: Эдмунд был ей приятен, ей нравилось его присутствие, довольно и этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
— Без сомненья, мистер Крофорд охотно поедет. Но почему не поехать и еще кое-кому из нас? Почему нам не составить ему компанию? Тут многим интересны ваши нововведения, дорогой мистер Рашуот, и многим хочется услышать мнение мистера Крофорда прямо на месте, и может быть, их мнения тоже вам сгодятся; а что до меня, я давно желаю снова нанести визит вашей почтенной матушке; моя невнимательность вызвана единственно отсутствием собственных лошадей; а теперь я могла бы поехать, и, пока все остальные ходили бы да судили-рядили, я бы посидела часок-другой с миссис Рашуот, а после мы все могли бы вернуться сюда к позднему обеду или, если то будет удобно вашей матушке, пообедать в Созертоне и в свое удовольствие прокатиться домой при луне. Я полагаю, мистер Крофорд посадит в свое ландо моих двух племянниц и меня, Эдмунд может поехать верхом, сестра, а Фанни останется с тобою дома.
Леди Бертрам возражать не стала, а все, кому предстояло ехать, поспешили выразить свою готовность, один только Эдмунд, все выслушав, не произнес ни слова.
Глава 7
- Скажи, Фанни, а как тебе теперь нравится мисс Крофорд? — спросил Эдмунд на другой день, после того, как сам поразмыслил об этом. — Как она понравилась тебе вчера?
— Понравилась… даже очень. Мне нравится, как она разговаривает. Ее интересно слушать, и она необыкновенно хорошенькая, просто удовольствие смотреть на нее.
— Наружность ее поистине очень привлекательна. У нее на редкость выразительное лицо! Но в ее словах, Фанни, тебя ничто не покоробило?
— Да, правда! Ей не следовало так говорить о своем дяде. Я очень удивилась. Она жила у дяди столько лет, и, каковы бы ни были его недостатки, он так любит ее брата и, говорят, обращается с ним как с родным сыном. Я просто не поверила своим ушам!
— Я так и думал, что тебя это покоробит. Не годится так говорить… некрасиво.
— И по-моему, сущая неблагодарность.
— Неблагодарность — весомое слово. Не знаю, есть ли у ее дяди хоть какое-то право ждать от мисс Крофорд благодарности; у жены его, без сомнения, было такое право; и как раз сердечное тепло и уважение к памяти тетушки сбили ее с толку. Она оказалась в трудном положении. С таким горячим сердцем и живой душой, должно быть, нелегко отдать должное своему чувству к миссис Крофорд, не бросив при этом тень на адмирала. Не берусь судить, кто больше повинен в их раздорах, хотя нынешнее поведение адмирала, пожалуй, склоняет к тому, чтобы занять сторону его жены; и то, что мисс Крофорд полностью ее оправдывает, только естественно и привлекательно. Я не осуждаю ее мнения, но высказывать их прилюдно, право же, неуместно.
— А не кажется тебе, — спросила Фанни, немного поразмыслив, — что эта неуместность бросает тень на саму миссис Крофорд, ведь племянницу полностью воспитала она? И, видно, не сумела внушить ей верное понятие о том, чем она обязана адмиралу.
— Справедливое замечание. Да, недостатки племянницы нам следует отнести на счет тетушки; и тогда еще понятней, в каких она росла неблагоприятных условиях. Но ее нынешний дом должен принести ей пользу. Миссис Грант всегда держит себя безупречно. Приятно слушать, с какой любовью мисс Крофорд говорит о своем брате.
— Да, только недовольна, что он пишет ей такие короткие письма. Она меня насмешила. Но я не могу так уж высоко ценить любовь и доброту брата, который не дает себе труда написать сестре, когда они в разлуке, ничего достойного внимания. Уж конечно, Уильям никогда, ни при каких обстоятельствах так со мною не обошелся бы. И какое у ней право думать, что и ты, если уедешь, не станешь писать длинных писем?
— Право живого ума, Фанни, который ловит всякий повод, лишь бы позабавиться или позабавить других. Это вполне позволительно, когда не сдобрено дурным настроением или грубостью. А ни в наружности, ни в манерах мисс Крофорд нет и тени этого — ничего резкого, кричащего, вульгарного. Она на редкость женственна, за исключением тех частностей, о которых мы говорили. Тут ей нет оправданий. Я рад, что в этом мы с тобою единодушны.
Годами Эдмунд формировал ум Фанни, снискал ее привязанность, и не удивительно, что она переняла его образ мыслей; правда, теперь появилась опасность, что в эту пору и по этому поводу они разойдутся во взглядах, так как восхищение Эдмунда новой соседкою могло завести его туда, куда Фанни не в состоянии была за ним последовать. Очарованье мисс Крофорд не ослабевало. В придачу к ее прелести, остроумию и неизменно хорошему настроению прибыла арфа, и, стоило только попросить, мисс Крофорд играла с величайшей охотою, с выражением и вкусом, что необыкновенно ей шло, и после каждой пьесы находилось несколько к месту сказанных слов. Ради удовольствия послушать свой любимый инструмент Эдмунд бывал в пасторате всякий день; каждое утро он получал приглашенье на завтрашнее утро, ибо мисс Крофорд приятно было иметь слушателя, и в скором времени все пошло так, как и следовало ожидать.
Молодая девица, хорошенькая, живая, с арфой, столь же элегантной, как она сама, подле окна, выходящего на газон, окруженный кустами в пышной летней листве, — этого было довольно, чтобы покорить сердце любого мужчины. Время года, место, сама атмосфера, все располагало к нежным чувствам. Миссис Грант со своими пяльцами тоже была им не без пользы; все сливалось в гармонии; а так как когда рождается любовь, ей способствует всякая малость, то заслуживало внимания даже и блюдо с сандвичами, которым оказывал честь доктор Грант. Не обдумывая происходящее, не зная, к чему стремится, Эдмунд, однако же, за неделю подобных встреч был уже порядком влюблен; и, к чести мисс Крофорд, надобно прибавить, что, хотя не был он ни светским человеком, ни старшим братом, хотя не владел искусством лести или занимательной светской беседы, он становился ей мил. Она это чувствовала, хотя никак не предвидела и едва ли могла понять; ведь приятен он был не на общепринятый лад — не болтал всякий вздор, не делал комплименты, в мнениях своих был непоколебим, внимание свое выражал спокойно и просто. Быть может, в его искренности, твердости, цельности было некое очарование, которое мисс Крофорд, вероятно, оказалась способна почувствовать, хотя и не умела отдать себе в нем отчет. Она, однако же, не слишком много размышляла о том: Эдмунд был ей приятен, ей нравилось его присутствие, довольно и этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131