Постыдное состояние. В этом вопросе Дуквиц целиком и полностью был на стороне посла и его страдающей супруги. "Для их засранских маневров в НАТО у них деньги есть, а здесь не хватает даже на то, чтобы оплатить пригодный для жилья дом!" Полное согласие. Эти там, в Бонне! Всех их там! Всех!
А потом Дуквиц наконец занялся настоящим правовым нарушением. В конце концов, он был референтом по экономике и праву. Экономика ему уже осточертела. Только недавно он должен был воспрепятствовать тому, чтобы одна немецкая фирма навязывала камерунцам введение TUV (12), тогда как скрепленные колючей проволокой кузовы машин были самым обаятельным моментом в Африке.
На сей раз защиты у права искал не какой-нибудь обчищенный путешественник, а взятый под арест фотограф. Хеннерсдорфф положил бумаги Гарри на письменный стол с припиской на листке: "Удачи!"
Сначала Дуквиц прочел письмо от некоего майора полиции и добровольного директора тюрьмы из Мароуа, столицы провинции на самом севере страны. На великолепном французском языке тот излагал обстоятельства дела: в находящемся поблизости от Мароуа национальном парке Ваза был задержан злоумышленник. Он нарушил два распоряжения. Во-первых, отклонился от предписанного в национальном парке маршрута, и во-вторых, занимался запрещенной в этом районе фотосъемкой. Его пару раз предостерегли, при этом он нанес оскорбление находяшимся на государственной службе сторожам, но фотографировать не прекратил. Сторожа не стали заявлять на него из-за нанесенных оскорблений. Минимальное наказание за оба других нарушения равнялось 23 дням тюрьмы.
Дуквиц взглянул на календарь. 11 июня 1980 года. Надо спешить. Срок на подачу апелляции истекал через несколько дней. Странно, в то время как в Германии на каждый запрет реагируют с яростью, к тому же, если он исходит от человека в форме, здесь в Камеруне, подобное полицеское сообщение выглядело исключительно добродушно.С другой стороны, что касается запретов на фотосъемку, то у африканцев тут действительно был бзик.
В течение времени в посольство то и дело обращались фотографы и операторы природной съемки с просьбой поддержать какое либо разрешение. Дуквиц при случае просматривал эти отснятые материалы и был очарован, потому что они с их огромными телевиками могли показать, что в животном мире дела частенько творились отвратительные. В одном фильме юные львы приблизились к львице, играющей с двумя своими детенышами. Лев-отец был неизвестно где и не интересовался материнским счастьем. И тут произошло следующее. Хулиганистые львы подхватили детенышей, прихватив их за затылки, швырнули в воздух и мертвые малыши остались лежать в степи. Львица-мать не только в бездействии смотрела на происходящее, но и похотливо поворачивала к убийцам свой зад. И они действительно заполучили то, чего хотели.
Дуквиц был вне себя. Фашизм в зверином рейхе. Автор фильма смотрел на это иначе. Особый случай селекции.
Другой оператор снимал в Танзании фильм про жизнь каких-то подземных тварей. Он проник под землю с помощью специальных объективов. Это были не только самые неаппетитные существа на свете, у них была еще и полностью извращенная иерархия. Кожа у них была как у ощипанных кур, и лопали они действительно испражнения своей королевы, которую сами кормили вкусными корешками. Королева оказалась самым отвратительным созданием, она в течение всей своей жизни не сдвигалась с места и терпела вокруг себя лишь дворовую челядь в виде так называемых служек, которых она заблаговременно пометила своим урином и фекалиями, как сказал оператор. "И это называется творение божие!" -- возопил Гарри в подлинном отчаянии, но оператор сказал, что нельзя, мол, воспринимать все так буквально.
Людей, которые одаривали мир столь ценными документальными свидетельствами, не следовало тут же бросать в тюрьму только из-за того, что они нарушили некое фильмо- или фотографическое предписание, подумал Дуквиц и взялся за письмо, принадлежавшее перу арестованного фотографа. Даже если ты сидишь в темнице, иметь такой почерк непростительно. Еще хуже был тон письма: автор был возмущен, оскорблен тем, что негры отважились пойти на подобное, хватать его, великого художника. Он ожидал от немецкого посольства немедленных действий. А чтобы доказать свое фотографическое мастерство, он приложил к письму иллюстрации, в которых содержалась история, снятая им в Кении. Дуквиц принялся листать фотографии. Человек побывал в раю. В красивейших уголках Кении живописно распологались хищные кошки, мирно перевивались змеи, а между ними, не менее элегантно, облокотившись на деревья, коленопреклоненная, словно пантера, вытягивалась и потягивалась действительно великолепная голая женщина с бесконечными ногами и любимой Гарри маленькой грудью.
Майор полиции из Мароуа приложил в качестве доказательства совершенного преступления несколько пленок. Дуквиц отнес их в проявку и заказал большие снимки. Через два дня на его письменном столе лежало около 300 цветных фотографий. Одна французская спецлаборатория благодарила за заказ и выставляла счет в размере 556 000 африканских франков, что соответствовало 3600 немецким маркам. Это могло повлечь за собой неприятности. На сей раз местом проведения шоу был Ваза-парк. Голая фотомодель перед буйволами, уютно устроившись рядом с гепардом, которому должно быть ввели снотворное, перед бегемотами и жирафами -- эротический промах, с антилопами и газелями и потом еще переходя вброд озеро Чад, как Сильвана Магьяно на берегах По, только на той еще что-то было надето.
Гарри прихватил фотографии домой и пригласил Хеннерсдоффа. Увы, он пришел с женой. После еды Гарри продемонстрировал снимки. "God,-- сказала Рита, -- she is sexy, isn't she!" (13)
-- Отвратительно! -- сказал Хеннерсдорфф и передал фотографии дальше.
Теперь была очередь Хеннерсдорффши, она воскликнула:
-- Великолепно, как снято!
Три высказывания, но ни одного решения. Фотографии были сексапильны, отвратительны, и еще было интересно, как фотограф смог их отснять. Гарри попытался объяснить свою позицию: с одной стороны, он не мог не поддаться этой райской эротике, с другой стороны, он тоже считал фотографии отвратительными, и настолько, что хотел оставить фотографа гнить в той дыре. Однако, говоря точно, в тюрьме должны сидеть другие люди, канцлер, папы римские, нелегальные продавцы оружия, президенты, солдаты, промышленники, а не фотографы.
-- Облачение реальности в определенную форму не есть смертный грех, это всего лишь ложь, -- сказал Дуквиц.
-- Would you please speak English! (14) -- сказала Рита.
На следующий день Дуквиц позвонил в полицейское управление Мароуа. Только после полудня он дозвонился до майора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
А потом Дуквиц наконец занялся настоящим правовым нарушением. В конце концов, он был референтом по экономике и праву. Экономика ему уже осточертела. Только недавно он должен был воспрепятствовать тому, чтобы одна немецкая фирма навязывала камерунцам введение TUV (12), тогда как скрепленные колючей проволокой кузовы машин были самым обаятельным моментом в Африке.
На сей раз защиты у права искал не какой-нибудь обчищенный путешественник, а взятый под арест фотограф. Хеннерсдорфф положил бумаги Гарри на письменный стол с припиской на листке: "Удачи!"
Сначала Дуквиц прочел письмо от некоего майора полиции и добровольного директора тюрьмы из Мароуа, столицы провинции на самом севере страны. На великолепном французском языке тот излагал обстоятельства дела: в находящемся поблизости от Мароуа национальном парке Ваза был задержан злоумышленник. Он нарушил два распоряжения. Во-первых, отклонился от предписанного в национальном парке маршрута, и во-вторых, занимался запрещенной в этом районе фотосъемкой. Его пару раз предостерегли, при этом он нанес оскорбление находяшимся на государственной службе сторожам, но фотографировать не прекратил. Сторожа не стали заявлять на него из-за нанесенных оскорблений. Минимальное наказание за оба других нарушения равнялось 23 дням тюрьмы.
Дуквиц взглянул на календарь. 11 июня 1980 года. Надо спешить. Срок на подачу апелляции истекал через несколько дней. Странно, в то время как в Германии на каждый запрет реагируют с яростью, к тому же, если он исходит от человека в форме, здесь в Камеруне, подобное полицеское сообщение выглядело исключительно добродушно.С другой стороны, что касается запретов на фотосъемку, то у африканцев тут действительно был бзик.
В течение времени в посольство то и дело обращались фотографы и операторы природной съемки с просьбой поддержать какое либо разрешение. Дуквиц при случае просматривал эти отснятые материалы и был очарован, потому что они с их огромными телевиками могли показать, что в животном мире дела частенько творились отвратительные. В одном фильме юные львы приблизились к львице, играющей с двумя своими детенышами. Лев-отец был неизвестно где и не интересовался материнским счастьем. И тут произошло следующее. Хулиганистые львы подхватили детенышей, прихватив их за затылки, швырнули в воздух и мертвые малыши остались лежать в степи. Львица-мать не только в бездействии смотрела на происходящее, но и похотливо поворачивала к убийцам свой зад. И они действительно заполучили то, чего хотели.
Дуквиц был вне себя. Фашизм в зверином рейхе. Автор фильма смотрел на это иначе. Особый случай селекции.
Другой оператор снимал в Танзании фильм про жизнь каких-то подземных тварей. Он проник под землю с помощью специальных объективов. Это были не только самые неаппетитные существа на свете, у них была еще и полностью извращенная иерархия. Кожа у них была как у ощипанных кур, и лопали они действительно испражнения своей королевы, которую сами кормили вкусными корешками. Королева оказалась самым отвратительным созданием, она в течение всей своей жизни не сдвигалась с места и терпела вокруг себя лишь дворовую челядь в виде так называемых служек, которых она заблаговременно пометила своим урином и фекалиями, как сказал оператор. "И это называется творение божие!" -- возопил Гарри в подлинном отчаянии, но оператор сказал, что нельзя, мол, воспринимать все так буквально.
Людей, которые одаривали мир столь ценными документальными свидетельствами, не следовало тут же бросать в тюрьму только из-за того, что они нарушили некое фильмо- или фотографическое предписание, подумал Дуквиц и взялся за письмо, принадлежавшее перу арестованного фотографа. Даже если ты сидишь в темнице, иметь такой почерк непростительно. Еще хуже был тон письма: автор был возмущен, оскорблен тем, что негры отважились пойти на подобное, хватать его, великого художника. Он ожидал от немецкого посольства немедленных действий. А чтобы доказать свое фотографическое мастерство, он приложил к письму иллюстрации, в которых содержалась история, снятая им в Кении. Дуквиц принялся листать фотографии. Человек побывал в раю. В красивейших уголках Кении живописно распологались хищные кошки, мирно перевивались змеи, а между ними, не менее элегантно, облокотившись на деревья, коленопреклоненная, словно пантера, вытягивалась и потягивалась действительно великолепная голая женщина с бесконечными ногами и любимой Гарри маленькой грудью.
Майор полиции из Мароуа приложил в качестве доказательства совершенного преступления несколько пленок. Дуквиц отнес их в проявку и заказал большие снимки. Через два дня на его письменном столе лежало около 300 цветных фотографий. Одна французская спецлаборатория благодарила за заказ и выставляла счет в размере 556 000 африканских франков, что соответствовало 3600 немецким маркам. Это могло повлечь за собой неприятности. На сей раз местом проведения шоу был Ваза-парк. Голая фотомодель перед буйволами, уютно устроившись рядом с гепардом, которому должно быть ввели снотворное, перед бегемотами и жирафами -- эротический промах, с антилопами и газелями и потом еще переходя вброд озеро Чад, как Сильвана Магьяно на берегах По, только на той еще что-то было надето.
Гарри прихватил фотографии домой и пригласил Хеннерсдоффа. Увы, он пришел с женой. После еды Гарри продемонстрировал снимки. "God,-- сказала Рита, -- she is sexy, isn't she!" (13)
-- Отвратительно! -- сказал Хеннерсдорфф и передал фотографии дальше.
Теперь была очередь Хеннерсдорффши, она воскликнула:
-- Великолепно, как снято!
Три высказывания, но ни одного решения. Фотографии были сексапильны, отвратительны, и еще было интересно, как фотограф смог их отснять. Гарри попытался объяснить свою позицию: с одной стороны, он не мог не поддаться этой райской эротике, с другой стороны, он тоже считал фотографии отвратительными, и настолько, что хотел оставить фотографа гнить в той дыре. Однако, говоря точно, в тюрьме должны сидеть другие люди, канцлер, папы римские, нелегальные продавцы оружия, президенты, солдаты, промышленники, а не фотографы.
-- Облачение реальности в определенную форму не есть смертный грех, это всего лишь ложь, -- сказал Дуквиц.
-- Would you please speak English! (14) -- сказала Рита.
На следующий день Дуквиц позвонил в полицейское управление Мароуа. Только после полудня он дозвонился до майора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37