Лахлан еще так слаб после ранения…
Сердце ее бешено застучало. Господи, сейчас его снова ранят!
Аллан взмахнул мечом, но лэрду удалось отразить удар, подняв свой меч высоко над головой. Однако у Аллана оставалось преимущество: он использовал свой вес, чтобы изо всей силы опустить меч, сверкнувший на солнце, как серебряный крест. Лезвие прошло в дюйме от головы лэрда.
– Сдавайся, черт бы тебя побрал! – процедил Аллан сквозь стиснутые зубы.
Ответа Флора не расслышала, но, судя по ярости, исказившей черты противника, он сказал что-то не слишком приятное.
Флора поняла, что просто обязана что-то предпринять. Она сделала шаг вперед, но тут одним стремительным движением Лахлан подставил Аллану подножку и поверг великана на колени. Прежде чем Флора успела моргнуть, горец занес свой меч над шеей Аллана, и она остановилась на полпути, потрясенная стремительной сменой ролей.
– Сдавайся, – прохрипел Лахлан. – Она не для тебя.
Но Аллан не собирался сдаваться: Флора видела это по его глазам. В его взгляде не было вызова, только решимость. Он никогда бы не бросил прямого вызова вождю, но чего не сделаешь ради любимой женщины.
Не раздумывая, Флора бросилась вперед и оказалась между бойцами. Охвативший их гнев был почти ощутимым: ни один из них не отводил глаз от другого в этом нескончаемом противостоянии.
Протянув руку, Флора нежно коснулась ладонью обнаженной груди лэрда, и это оказалось шоком для них обоих. На ощупь кожа Лахлана оказалась горячей, и все ее существо тотчас же откликнулось на пьянящую силу его мускулов. Флора мгновенно ощутила кончиками пальцев животный магнетизм, исходящий от него и закрывающий его невидимым щитом. Должно быть, она помешалась. Что она делает, ради всего святого? У нее возникло ощущение, что она положила голову в львиную пасть. Лахлан выругался:
– Что ты, черт возьми, себе позволяешь?
– Пожалуйста, мой лэрд! – Голос Флоры дрожал. – Мне надо с вами поговорить.
– Нет. Не сейчас.
Флора потянулась к нему и легким умиротворяющим ласкающим движением провела рукой по его разгоряченной груди.
– Пожалуйста, – снова попросила она, – не делайте этого. Все зашло слишком далеко…
Лахлан медленно опустил меч; неистовая ярость отступила, и он, словно только сейчас придя в себя, стал в недоумении подозрительно оглядываться по сторонам.
Его люди тут же безмолвно рассеялись; лишь Лахлан продолжал в одиночестве стоять на солнце, глядя на фею, появившуюся перед ним, и не вполне понимая, что произошло. После разговора о Мэри они с Алланом перенесли свою ярость на поле боя, и сейчас Лахлан не хотел думать о том, что могло бы случиться, если бы не вмешательство Флоры. Лахлан был вождем, и ему надлежало принимать решения ради блага клана, даже если эти решения шли вразрез с его личными чувствами.
Он опустил глаза на ее руку, покоящуюся на его груди, и у него вдруг возникло ощущение, будто ее рука прошла сквозь лед и достигла той части тела, о существовании которой он не подозревал. Она вывела его из тьмы на свет одним только прикосновением.
Заметив его взгляд, Флора опустила руку, и Лахлан остро ощутил эту потерю. Связь между ними прервалась, но он не мог забыть, что эта женщина только что сотворила с ним нечто странное.
Наклонившись, Лахлан поднял рубашку и плед, брошенные на камень, и, перебросив одежду через руку, предложил:
– Пошли!
Флора нерешительно посмотрела на него:
– Куда?
– К воде. Там ты мне скажешь, о чем хотела со мной поговорить.
Настроившись на то, что она окажет ему отпор, Лахлан был удивлен тем, что Флора без единого слова протеста приняла его руку. Стараясь не обращать внимания на внезапное стеснение в груди, он повел ее по каменистой тропе к берегу, но она потянула его назад почти с отвращением, которое Лахлан счел весьма странным.
Найдя невысокий выступ скалы, Флора уселась на него. Лахлан сбросил рубашку и плед на камень, потом стянул сапоги и опустил ноги в мокрый песок, позволив волнам смывать с него пот и грязь. Его мышцы горели, и он подумал, что ему бы не помешало хорошенько отмокнуть в холодной воде.
Несколько взбодренный, Лахлан ступил на каменистый берег, все время чувствуя на себе взгляд синих глаз, скользивший по его груди и рукам с интересом, который Флора была не в силах скрыть. Но он желал большего, чем взгляд, – прикосновения рук, капризных и шаловливых губ… Флора была способна довести мужчину до безумия эротическими образами, и теперь, когда жар битвы прошел, на смену ему пришел иной жар: жажда обладания ею. Даже в этом простом платье Флора казалась прекрасной, нежной, сладостной, женственной: ее волосы свободно ниспадали волками на плечи, как шелковистое золотое облако, а обычно бледные щеки разрумянились на солнце. Флора показала куда-то вдаль:
– Это и есть остров Малл?
Горец кивнул:
– Северная оконечность.
– А Колл?
– За Маллом и к западу от него.
С минуту Флора соображала.
– Значит, Гектор находится совсем близко?
– Да.
Лахлан словно расслышал не произнесенный ею вопрос: «Почему же он так медлит?»
Выжимая руками остатки воды из волос, горец попытался отвлечь Флору от опасной темы:
– Кажется, ты хотела о чем-то поговорить…
Сжимая руки, Флора подняла полные сомнения глаза – их синева была слегка разбавлена зеленым, и теперь они казались Лахлану точно такого же оттенка, как вода в море, в которое он только что окунулся. Длинные черные ресницы переливались на солнце всеми цветами радуги, как край воронова крыла.
У Лахлана перехватило дыхание.
– Мэри очень плохо себя чувствует…
– И что с ней случилось?
Флора вызывающе вскинула подбородок.
– Ее сердце разбито.
Лахлан оцепенел.
– Ничего, пройдет, – не сразу ответил он.
Он не хотел, чтобы его слова звучали так резко, но, черт бы ее побрал, не ее дело давать ему указания.
– Вы действительно так думаете?
Голос Флоры звучал на удивление уверенно, и все же ее суждение было неправильным.
– Уверяю тебя. Я знаю, о чем говорю.
– В таком случае вы не знаете, что делаете.
– Ты ошибаешься.
Брак Мэри был важен для выживания его клана, и Лахлан уже переговорил о нем с Йеном Макдоналдом, сыном вождя Гленгарри и братом жены Рори Маклауда.
Йен – хороший человек, он будет заботиться о Мэри, и она получит пожизненную ренту, а также собственность н Морверне. Одновременно весь клан Йена станет важным союзником в борьбе против Гектора.
Флора гневно сжала губы, и Лахлан отлично понял, какое чувство ею владеет.
– Больше вам нечего сказать? – спросила Флора с негодованием.
– Я не привык объяснять свои действия.
– Но вы не можете не видеть, что Мэри его любит.
Лахлан пожал плечами: любовь не входила в понятие брака. Для Мэри брак значил то же, что для него:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Сердце ее бешено застучало. Господи, сейчас его снова ранят!
Аллан взмахнул мечом, но лэрду удалось отразить удар, подняв свой меч высоко над головой. Однако у Аллана оставалось преимущество: он использовал свой вес, чтобы изо всей силы опустить меч, сверкнувший на солнце, как серебряный крест. Лезвие прошло в дюйме от головы лэрда.
– Сдавайся, черт бы тебя побрал! – процедил Аллан сквозь стиснутые зубы.
Ответа Флора не расслышала, но, судя по ярости, исказившей черты противника, он сказал что-то не слишком приятное.
Флора поняла, что просто обязана что-то предпринять. Она сделала шаг вперед, но тут одним стремительным движением Лахлан подставил Аллану подножку и поверг великана на колени. Прежде чем Флора успела моргнуть, горец занес свой меч над шеей Аллана, и она остановилась на полпути, потрясенная стремительной сменой ролей.
– Сдавайся, – прохрипел Лахлан. – Она не для тебя.
Но Аллан не собирался сдаваться: Флора видела это по его глазам. В его взгляде не было вызова, только решимость. Он никогда бы не бросил прямого вызова вождю, но чего не сделаешь ради любимой женщины.
Не раздумывая, Флора бросилась вперед и оказалась между бойцами. Охвативший их гнев был почти ощутимым: ни один из них не отводил глаз от другого в этом нескончаемом противостоянии.
Протянув руку, Флора нежно коснулась ладонью обнаженной груди лэрда, и это оказалось шоком для них обоих. На ощупь кожа Лахлана оказалась горячей, и все ее существо тотчас же откликнулось на пьянящую силу его мускулов. Флора мгновенно ощутила кончиками пальцев животный магнетизм, исходящий от него и закрывающий его невидимым щитом. Должно быть, она помешалась. Что она делает, ради всего святого? У нее возникло ощущение, что она положила голову в львиную пасть. Лахлан выругался:
– Что ты, черт возьми, себе позволяешь?
– Пожалуйста, мой лэрд! – Голос Флоры дрожал. – Мне надо с вами поговорить.
– Нет. Не сейчас.
Флора потянулась к нему и легким умиротворяющим ласкающим движением провела рукой по его разгоряченной груди.
– Пожалуйста, – снова попросила она, – не делайте этого. Все зашло слишком далеко…
Лахлан медленно опустил меч; неистовая ярость отступила, и он, словно только сейчас придя в себя, стал в недоумении подозрительно оглядываться по сторонам.
Его люди тут же безмолвно рассеялись; лишь Лахлан продолжал в одиночестве стоять на солнце, глядя на фею, появившуюся перед ним, и не вполне понимая, что произошло. После разговора о Мэри они с Алланом перенесли свою ярость на поле боя, и сейчас Лахлан не хотел думать о том, что могло бы случиться, если бы не вмешательство Флоры. Лахлан был вождем, и ему надлежало принимать решения ради блага клана, даже если эти решения шли вразрез с его личными чувствами.
Он опустил глаза на ее руку, покоящуюся на его груди, и у него вдруг возникло ощущение, будто ее рука прошла сквозь лед и достигла той части тела, о существовании которой он не подозревал. Она вывела его из тьмы на свет одним только прикосновением.
Заметив его взгляд, Флора опустила руку, и Лахлан остро ощутил эту потерю. Связь между ними прервалась, но он не мог забыть, что эта женщина только что сотворила с ним нечто странное.
Наклонившись, Лахлан поднял рубашку и плед, брошенные на камень, и, перебросив одежду через руку, предложил:
– Пошли!
Флора нерешительно посмотрела на него:
– Куда?
– К воде. Там ты мне скажешь, о чем хотела со мной поговорить.
Настроившись на то, что она окажет ему отпор, Лахлан был удивлен тем, что Флора без единого слова протеста приняла его руку. Стараясь не обращать внимания на внезапное стеснение в груди, он повел ее по каменистой тропе к берегу, но она потянула его назад почти с отвращением, которое Лахлан счел весьма странным.
Найдя невысокий выступ скалы, Флора уселась на него. Лахлан сбросил рубашку и плед на камень, потом стянул сапоги и опустил ноги в мокрый песок, позволив волнам смывать с него пот и грязь. Его мышцы горели, и он подумал, что ему бы не помешало хорошенько отмокнуть в холодной воде.
Несколько взбодренный, Лахлан ступил на каменистый берег, все время чувствуя на себе взгляд синих глаз, скользивший по его груди и рукам с интересом, который Флора была не в силах скрыть. Но он желал большего, чем взгляд, – прикосновения рук, капризных и шаловливых губ… Флора была способна довести мужчину до безумия эротическими образами, и теперь, когда жар битвы прошел, на смену ему пришел иной жар: жажда обладания ею. Даже в этом простом платье Флора казалась прекрасной, нежной, сладостной, женственной: ее волосы свободно ниспадали волками на плечи, как шелковистое золотое облако, а обычно бледные щеки разрумянились на солнце. Флора показала куда-то вдаль:
– Это и есть остров Малл?
Горец кивнул:
– Северная оконечность.
– А Колл?
– За Маллом и к западу от него.
С минуту Флора соображала.
– Значит, Гектор находится совсем близко?
– Да.
Лахлан словно расслышал не произнесенный ею вопрос: «Почему же он так медлит?»
Выжимая руками остатки воды из волос, горец попытался отвлечь Флору от опасной темы:
– Кажется, ты хотела о чем-то поговорить…
Сжимая руки, Флора подняла полные сомнения глаза – их синева была слегка разбавлена зеленым, и теперь они казались Лахлану точно такого же оттенка, как вода в море, в которое он только что окунулся. Длинные черные ресницы переливались на солнце всеми цветами радуги, как край воронова крыла.
У Лахлана перехватило дыхание.
– Мэри очень плохо себя чувствует…
– И что с ней случилось?
Флора вызывающе вскинула подбородок.
– Ее сердце разбито.
Лахлан оцепенел.
– Ничего, пройдет, – не сразу ответил он.
Он не хотел, чтобы его слова звучали так резко, но, черт бы ее побрал, не ее дело давать ему указания.
– Вы действительно так думаете?
Голос Флоры звучал на удивление уверенно, и все же ее суждение было неправильным.
– Уверяю тебя. Я знаю, о чем говорю.
– В таком случае вы не знаете, что делаете.
– Ты ошибаешься.
Брак Мэри был важен для выживания его клана, и Лахлан уже переговорил о нем с Йеном Макдоналдом, сыном вождя Гленгарри и братом жены Рори Маклауда.
Йен – хороший человек, он будет заботиться о Мэри, и она получит пожизненную ренту, а также собственность н Морверне. Одновременно весь клан Йена станет важным союзником в борьбе против Гектора.
Флора гневно сжала губы, и Лахлан отлично понял, какое чувство ею владеет.
– Больше вам нечего сказать? – спросила Флора с негодованием.
– Я не привык объяснять свои действия.
– Но вы не можете не видеть, что Мэри его любит.
Лахлан пожал плечами: любовь не входила в понятие брака. Для Мэри брак значил то же, что для него:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65