– Лучше скажи мне, ты пришел сюда проиграть свои денежки или просто взял перерыв от своей сельской жизни?
– Скорее второе, а с картами я завязал.
– Тем лучше для тебя, красавчик. – Одалиска подалась вперед и перешла на шепот: – Я рада, что твоя симпатичная ирландская задница нашла уютное место в этом мире. Хоть кому-то из наших повезло.
– Из наших?
– А ты как думал? Я урожденная Мэри О'Брайен. Но кто бы мне позволил открыть салун в центре Нового Орлеана, знай они мою настоящую фамилию? Вот так и появилась на свет мадам Одалиска. Но помни, Бранниган, об этом, кроме Бога и меня, сейчас знаешь только ты.
– Спасибо за доверие, Одалиска, я не проболтаюсь. – Ройал был польщен.
– Кстати, тебя тут спрашивал такой длинный старик с рыжей бородой и рыжим гнездом на голове, которое он назвал бы прической.
– Неужели Святоша Сэм?
– Точно.
– Ну и ну! А я и не знал, что он еще жив, не видел его с похорон Шанса.
– Ладно, плантатор, наслаждайся жизнью. Кстати, когда соберешь урожай, не забудь привезти мне бочонок сахара.
– Это не бочонок, Одалиска, это хогсхед, но за мной не заржавеет.
Ройал стал высматривать Святошу Сэма среди посетителей заведения. Но старого игрока нигде не было видно: ни за карточными столами, ни за игрой в кости. Бранниган добрался до зала с рулеткой. Толпа окружала стол, приглушенный свет не давал разглядеть лица.
– Восемнадцать, красные, – объявил крупье.
– Ах ты, черт подери! – услышал Ройал знакомый голос, а затем и, когда Сэм разогнулся, увидел рыжую шевелюру.
– Эй, Сэм! – закричал Ройал, махая обеими руками. Сэм заметил его, лицо старика расплылось в улыбке до ушей.
– Эй, малыш Бранниган.
Они встретились посреди зала, обнялись и долго рассматривали друг друга.
– Ты поправился Сэм, да и одежонки прикупил.
– А ты думал! Умница-фортуна снова благоволит мне. После того раза, когда ты оставил мне денег, я начал с самых грязных притонов Питсбурга и уже через пару месяцев вышел на Миссисипи. Я снова на коне, Ройал. Ну а ты-то как я слышал, ты стал плантатором?
– Точно, только насухо это не рассказать, пойдем пропустим по стаканчику.
– Идет, только на этот раз я угощаю.
Через полчаса, прилично заправившись виски, друзья все еще болтали.
– Слушай, Ройал, может, посидим за зеленым сукном, обчистим чьи-нибудь карманы?
– Нет, старина, прости, но я больше не играю… после того случая с самоубийством.
– Что ж, я тебя понимаю. Ладно, черт с ним, я и так сегодня выиграл. Ну а с женщинами ты, надеюсь, не завязал?!
Друзья уже собирались уходить из салуна, когда на сцену вышел молодой мулат, ударил в гонг, привлекая всеобщее внимание, и объявил о начале аукциона.
– Что за аукцион, Ройал?
– Когда Одалиска покупает новую проститутку, обычно это молодая, красивая и предположительно непорочная девушка, то она устраивает аукцион за право обладания ею, чтобы сорвать побольше денег. Где еще найдешь в наше время девственницу?
– А давай посмотрим, никогда ничего подобного не видел.
– Как хочешь, старина. – Ройал не хотел наблюдать за этим унизительным зрелищем, но решил не обижать друга.
Народ начал собираться перед сценой. Из-за кулис вышел человек в черном сюртуке с молотком в руках. Два раба вынесли кафедру, и человек в сюртуке встал за нее.
– Итак, господа, – начал он сочным баритоном, – сегодняшний лот – молодая пуэрториканская девственница. – Из-за кулис вышла молоденькая девушка, скорее даже девочка лет четырнадцати. – Рост метр шестьдесят два, – продолжал человек во фраке. – Посмотрите на ее чудесные волосы до талии. А талия! Вы видели где-нибудь такую талию?
– Да, – раздался пьяный возглас из зала, – у твоей мамаши. Хватит трепаться, я уже ее хочу.
Толпа рассмеялась, а человек во фраке невозмутимо продолжал расхваливать девочку, которой было не по себе. На ней было полупрозрачное платьице, открывающее взору вполне взрослые прелести.
– Посмотрите на стройные ножки Николь, – увещевал человек во фраке, – посмотрите на ее огромные глаза.
– Хорош болтать, – раздалось из другого угла зала, – у всех уже слюни текут.
– Итак, – продолжал Фрак, как его окрестил Бранниган, – начальная цена лота – пятьдесят долларов. Кто предложит пятьдесят?
Раздалось несколько предложений о пятидесяти долларах, перемежаемых язвительными ремарками по поводу девственности Николь, затем Ройал услышал знакомый голос:
– Сто долларов.
Обернувшись на голос, Ройал увидел Филиппа Дювалона. Филипп был сильно пьян. Он смотрел в глаза Ройала с ненавистью.
– Твой дружок? – спросил Сэм.
– Скорее наоборот.
В спор за обладание молодой проституткой вступил еще один креол – толстый здоровенный мужик лет пятидесяти с багровым лицом. Ройал окрестил его Багровым.
– Сто пятьдесят, – сказал Багровый.
– Я слышу сто пятьдесят долларов! – воскликнул Фрак, указывая молотком в сторону Багрового.
– Сто восемьдесят, – ответил ему невысокий парень с выдающимися зубами.
– Двести, – возразил Филипп.
– Интересно, – сказал Сэм, – как высоко пойдет твой дружок?
– Посмотрим, я ему в этом помогу, – ответил Ройал, затем поднял руку и громко сказал: – Двести пятьдесят.
– Старина, – удивленно воскликнул Сэм, – я надеюсь, ты не педофил, она же еще ребенок!
– Нет, приятель, все в порядке, я старый добрый Ройал Бранниган, но у меня личные счеты с этим сосунком, и я хочу, чтобы он дорого заплатил за эту девочку.
– А ты уверен, что он перебьет тебя?
– Двести шестьдесят, – ответил на его сомнения Филипп.
Багровый присвистнул, но все же поднял ставку:
– Двести восемьдесят.
– Триста, – услышал Ройал голос Дювалона.
– Триста двадцать! – выкрикнул парень с зубами.
Так продолжалось какое-то время, ставки поднимались, и торговавшиеся постепенно отсеивались, пока Ройал не остался один на один с Филиппом.
– Пятьсот долларов, – сказал Филипп дрогнувшим голосом. Деньги были немыслимые, но он уже не мог остановиться, и Ройал чувствовал это.
– Слушай, – сказал Сэм, – парень на грани, если он сдастся, то даже моего, сегодняшнего выигрыша не хватит.
– Нет, старина, я знаю его, он еще не созрел. Пусть действительно дорого заплатит за то, чего так хочет, – ответил Ройал и громко сказал: – Пятьсот пятьдесят.
– Я слышу пятьсот пятьдесят! – воскликнул Фрак восторженно, указывая на Ройала молоточком.
Николь улыбалась. Ей, глупенькой, казалось, что это забавно, когда люди торгуются за обладание ее телом. Наивное создание, скоро ей предстояло разочароваться. У нее было два пути: либо сломаться, стать настоящей шлюхой, либо, затаив злобу на весь мир, ждать своего часа, чтобы однажды добиться таких же высот, как Одалиска. Но чаще девушки сдавались очень быстро.
– Шестьсот, черт возьми, шестьсот долларов за эту чертову непорочную куклу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Скорее второе, а с картами я завязал.
– Тем лучше для тебя, красавчик. – Одалиска подалась вперед и перешла на шепот: – Я рада, что твоя симпатичная ирландская задница нашла уютное место в этом мире. Хоть кому-то из наших повезло.
– Из наших?
– А ты как думал? Я урожденная Мэри О'Брайен. Но кто бы мне позволил открыть салун в центре Нового Орлеана, знай они мою настоящую фамилию? Вот так и появилась на свет мадам Одалиска. Но помни, Бранниган, об этом, кроме Бога и меня, сейчас знаешь только ты.
– Спасибо за доверие, Одалиска, я не проболтаюсь. – Ройал был польщен.
– Кстати, тебя тут спрашивал такой длинный старик с рыжей бородой и рыжим гнездом на голове, которое он назвал бы прической.
– Неужели Святоша Сэм?
– Точно.
– Ну и ну! А я и не знал, что он еще жив, не видел его с похорон Шанса.
– Ладно, плантатор, наслаждайся жизнью. Кстати, когда соберешь урожай, не забудь привезти мне бочонок сахара.
– Это не бочонок, Одалиска, это хогсхед, но за мной не заржавеет.
Ройал стал высматривать Святошу Сэма среди посетителей заведения. Но старого игрока нигде не было видно: ни за карточными столами, ни за игрой в кости. Бранниган добрался до зала с рулеткой. Толпа окружала стол, приглушенный свет не давал разглядеть лица.
– Восемнадцать, красные, – объявил крупье.
– Ах ты, черт подери! – услышал Ройал знакомый голос, а затем и, когда Сэм разогнулся, увидел рыжую шевелюру.
– Эй, Сэм! – закричал Ройал, махая обеими руками. Сэм заметил его, лицо старика расплылось в улыбке до ушей.
– Эй, малыш Бранниган.
Они встретились посреди зала, обнялись и долго рассматривали друг друга.
– Ты поправился Сэм, да и одежонки прикупил.
– А ты думал! Умница-фортуна снова благоволит мне. После того раза, когда ты оставил мне денег, я начал с самых грязных притонов Питсбурга и уже через пару месяцев вышел на Миссисипи. Я снова на коне, Ройал. Ну а ты-то как я слышал, ты стал плантатором?
– Точно, только насухо это не рассказать, пойдем пропустим по стаканчику.
– Идет, только на этот раз я угощаю.
Через полчаса, прилично заправившись виски, друзья все еще болтали.
– Слушай, Ройал, может, посидим за зеленым сукном, обчистим чьи-нибудь карманы?
– Нет, старина, прости, но я больше не играю… после того случая с самоубийством.
– Что ж, я тебя понимаю. Ладно, черт с ним, я и так сегодня выиграл. Ну а с женщинами ты, надеюсь, не завязал?!
Друзья уже собирались уходить из салуна, когда на сцену вышел молодой мулат, ударил в гонг, привлекая всеобщее внимание, и объявил о начале аукциона.
– Что за аукцион, Ройал?
– Когда Одалиска покупает новую проститутку, обычно это молодая, красивая и предположительно непорочная девушка, то она устраивает аукцион за право обладания ею, чтобы сорвать побольше денег. Где еще найдешь в наше время девственницу?
– А давай посмотрим, никогда ничего подобного не видел.
– Как хочешь, старина. – Ройал не хотел наблюдать за этим унизительным зрелищем, но решил не обижать друга.
Народ начал собираться перед сценой. Из-за кулис вышел человек в черном сюртуке с молотком в руках. Два раба вынесли кафедру, и человек в сюртуке встал за нее.
– Итак, господа, – начал он сочным баритоном, – сегодняшний лот – молодая пуэрториканская девственница. – Из-за кулис вышла молоденькая девушка, скорее даже девочка лет четырнадцати. – Рост метр шестьдесят два, – продолжал человек во фраке. – Посмотрите на ее чудесные волосы до талии. А талия! Вы видели где-нибудь такую талию?
– Да, – раздался пьяный возглас из зала, – у твоей мамаши. Хватит трепаться, я уже ее хочу.
Толпа рассмеялась, а человек во фраке невозмутимо продолжал расхваливать девочку, которой было не по себе. На ней было полупрозрачное платьице, открывающее взору вполне взрослые прелести.
– Посмотрите на стройные ножки Николь, – увещевал человек во фраке, – посмотрите на ее огромные глаза.
– Хорош болтать, – раздалось из другого угла зала, – у всех уже слюни текут.
– Итак, – продолжал Фрак, как его окрестил Бранниган, – начальная цена лота – пятьдесят долларов. Кто предложит пятьдесят?
Раздалось несколько предложений о пятидесяти долларах, перемежаемых язвительными ремарками по поводу девственности Николь, затем Ройал услышал знакомый голос:
– Сто долларов.
Обернувшись на голос, Ройал увидел Филиппа Дювалона. Филипп был сильно пьян. Он смотрел в глаза Ройала с ненавистью.
– Твой дружок? – спросил Сэм.
– Скорее наоборот.
В спор за обладание молодой проституткой вступил еще один креол – толстый здоровенный мужик лет пятидесяти с багровым лицом. Ройал окрестил его Багровым.
– Сто пятьдесят, – сказал Багровый.
– Я слышу сто пятьдесят долларов! – воскликнул Фрак, указывая молотком в сторону Багрового.
– Сто восемьдесят, – ответил ему невысокий парень с выдающимися зубами.
– Двести, – возразил Филипп.
– Интересно, – сказал Сэм, – как высоко пойдет твой дружок?
– Посмотрим, я ему в этом помогу, – ответил Ройал, затем поднял руку и громко сказал: – Двести пятьдесят.
– Старина, – удивленно воскликнул Сэм, – я надеюсь, ты не педофил, она же еще ребенок!
– Нет, приятель, все в порядке, я старый добрый Ройал Бранниган, но у меня личные счеты с этим сосунком, и я хочу, чтобы он дорого заплатил за эту девочку.
– А ты уверен, что он перебьет тебя?
– Двести шестьдесят, – ответил на его сомнения Филипп.
Багровый присвистнул, но все же поднял ставку:
– Двести восемьдесят.
– Триста, – услышал Ройал голос Дювалона.
– Триста двадцать! – выкрикнул парень с зубами.
Так продолжалось какое-то время, ставки поднимались, и торговавшиеся постепенно отсеивались, пока Ройал не остался один на один с Филиппом.
– Пятьсот долларов, – сказал Филипп дрогнувшим голосом. Деньги были немыслимые, но он уже не мог остановиться, и Ройал чувствовал это.
– Слушай, – сказал Сэм, – парень на грани, если он сдастся, то даже моего, сегодняшнего выигрыша не хватит.
– Нет, старина, я знаю его, он еще не созрел. Пусть действительно дорого заплатит за то, чего так хочет, – ответил Ройал и громко сказал: – Пятьсот пятьдесят.
– Я слышу пятьсот пятьдесят! – воскликнул Фрак восторженно, указывая на Ройала молоточком.
Николь улыбалась. Ей, глупенькой, казалось, что это забавно, когда люди торгуются за обладание ее телом. Наивное создание, скоро ей предстояло разочароваться. У нее было два пути: либо сломаться, стать настоящей шлюхой, либо, затаив злобу на весь мир, ждать своего часа, чтобы однажды добиться таких же высот, как Одалиска. Но чаще девушки сдавались очень быстро.
– Шестьсот, черт возьми, шестьсот долларов за эту чертову непорочную куклу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93