Спасут только добрые дела по вере.
Как и в храме Святителя Николая в Кленниках, службы в Михайловке шли долго, неспешно, как в настоящем монастыре. Церковный устав соблюдался неукоснительно, не было никаких пропусков и сокращений. С Херувимской песни и до конца литургии запрещалось всякое движение в храме. Хор состоял из монахинь, которых отец Севастиан научил оптинскому напеву, – он вообще старался возродить в своей общине дух пустыни.
Ездить по святым местам он никого не благословлял. Говорил: “Здесь у нас и Лавра, и Почаев, и Оптина. В церкви службы идут – все здесь есть”. Если кто-то собирался переезжать, отговаривал: “Никуда не ездите, везде будут бедствия, везде – нестроения, а Караганду только краешком заденет”.
Многие знали о его прозорливости, но сам старец по примеру своих оптинских учителей этот дар скрывал. Иной раз, когда его прямо о чем-то спрашивали, говорил: “А мне откуда знать? Я же не пророк!” И часто при этом хмурился.
В 1958 году одной из его прихожанок нужно было ехать в Москву. С местами на поезд было трудно, и она всю ночь просидела на станции, но к утру получила билет. Вот ее рассказ о том, что случилось дальше:
“На следующий день я поехала к отцу Севастиану. Он встретил меня, улыбаясь: „Достали билет? Хорошо, хорошо. Отслужим молебен о путешествующих. А на какой день билет?“ – „На среду, батюшка“. Он поднял глаза и стал смотреть вверх. Вдруг он насупился, перевел глаза на меня и сказал строго: „Нечего торопиться. Рано еще ехать в среду“. – „Как рано, батюшка? У меня же отпуск начинается, мне надо успеть вернуться, мне билет с такой мукой достался!“ Батюшка совсем нахмурился: „Надо продать этот билет. Поезжайте на станцию и сдайте билет“. – „Да не могу я этого сделать, батюшка, нельзя мне откладывать“. – „Я велю сдать билет! Сегодня же сдать билет, слышите!“ – и батюшка в сердцах топнул на меня ногой. Я опомнилась: „Простите, батюшка, благословите, сейчас поеду и сдам“. – „Да, сейчас поезжайте и оттуда вернитесь ко мне, еще застанете службу“, – сказал батюшка, благословляя меня. Никогда еще батюшка не был таким требовательным со мной.
Сдав билет, я вернулась в церковь. Настроение у меня было спокойное, было радостно, что послушалась батюшку. Что же он теперь скажет?
Отец Севастиан вышел ко мне веселый, довольный: „Сдали? Вот и хорошо. Когда же теперь думаете уезжать?“ – „Как уезжать? Я же сдала билет“. – „Ну что ж, завтра поезжайте и возьмите новый“”.
Прихожанка отправилась на станцию. На этот раз она без особых хлопот взяла билет и выехала в Москву. Подъезжая к станции Чапаевск, она увидела вагоны, громоздившиеся один на другом: скорый поезд Караганда – Москва, на который она взяла билет в первый раз, на полном ходу врезался в хвост товарного состава…
А вот другой поразительный случай, который произошел с отцом Трифоном. Этот иеромонах жил в поселке Тихоновка и по благословению старца обслуживал молитвенные дома, устроенные отцом Севастианом в Тихоновке и Федоровке. Отец Трифон часто бывал в Михайловке и пел в хоре. В один из воскресных дней он подошел к отцу Севастиану взять благословение поехать в этот день в Федоровку. Тот посмотрел на него внимательно и сказал: “Ехать нельзя, иди пешком через Зеленстрой”. Отец Трифон удивился: через Зеленстрой можно было пройти напрямик, но путь был очень неблизкий. Однако он пошел, как было сказано. Дорога проходила через лесопитомник и была совершенно пустынной. Неожиданно на дорогу из кустарника выскочил здоровый парень, схватил отца Трифона за рукав и потащил его за собой в лес. Иеромонах очень испугался, но вынужден был повиноваться.
– Идем, отец, идем, – приговаривал на ходу неизвестный. – Я тебя давно жду, весь извелся.
Когда они зашли глубоко в лес, парень отпустил отца Трифона и сказал:
– Слушай теперь и решай мою судьбу.
Он рассказал, что живет с молодой женой, души в ней не чает, и вот вчера узнал от медсестры, что его жена сделала аборт. Та была на дежурстве, и парень всю ночь промаялся. Думал: значит, ребенок не от него, и жена ему изменяет. А если все-таки от него, выходит, что жена его не любит и решила бросить. Так и так получалось плохо, и он принял решение убить жену. Потом он то ли забылся, то ли задремал, и вдруг слышит: “Ты это решил, а ни с кем не посоветовался. Расскажи все первому, кто тебе встретится на дороге, пожилому мужчине. Как он тебе скажет, так и поступай!” Очнулся – нет никого. Парень выскочил из дома и побежал в Зеленстрой – ждать, пока не пройдет пожилой человек…
– Как твое имя? – спросил отец Трифон.
– Николай.
Иеромонах стал молиться, а потом сказал парню, что жену надо простить. Она его любит и уже раскаивается в своем поступке; если он простит жену, то Бог еще пошлет им детей…
Николай заплакал и стал благодарить, отец Трифон попрощался с ним и пошел, сам не свой, в Федоровку. Когда он увиделся с отцом Севастианом, тот улыбнулся и сказал ему:
– Ну что, живой остался?
– Живой-то живой, а ведь мог и погибнуть! – сказал иеромонах.
– Ну что ты говоришь, отец Трифон? – удивился старец. – Нам с тобой надо было две души спасти… Я же молился все время, зачем ты боялся?
Отец Севастиан запретил иеромонаху рассказывать об этом, и случай стал известен только после его смерти.
Интересно, как скрывал старец случаи исцелений по его молитвам. Он очень редко помогал больным “напрямую”, как это было в случае с мальчиком. Чаще он сам ставил диагноз и отправлял в больницу. “Лечиться не грех”, – говорил он. Его диагноз всегда подтверждался, и оперировавшиеся по его благословению выздоравливали. Впрочем, иногда он запрещал ложиться на операцию.
П.И. Косинова пришла к нему с сильной болью в пояснице – просить благословение на операцию. (У нее обнаружили рак.) Старец сказал:
– Не торопись под ножом умереть. Поживи еще, у тебя дети.
Она трижды подходила, но ответ был один: операцию не делать. Отец Севастиан посоветовал заказать молебен с водосвятием, а также купить алоэ, сделать состав и пить. Через три месяца больная пришла в диспансер для контрольного исследования. При новом осмотре обнаружили, что опухоль уменьшилась, а вскоре исчезла совсем.
В 1960 году к отцу Севастиану приехала Пелагия Мельник из Ижевска. Около полугода она не могла есть ни хлеба, ни картофеля, ни других продуктов. Питалась только молоком и сырыми яйцами. Она сильно ослабла и с трудом передвигалась. У кельи старца было много народу, и она стала просить, чтобы ее пустили вне очереди. Неожиданно дверь отворилась, отец Севастиан вышел и сказал:
– Пропустите, она очень больна.
Войдя в келью, Пелагия опустилась на колени и расплакалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Как и в храме Святителя Николая в Кленниках, службы в Михайловке шли долго, неспешно, как в настоящем монастыре. Церковный устав соблюдался неукоснительно, не было никаких пропусков и сокращений. С Херувимской песни и до конца литургии запрещалось всякое движение в храме. Хор состоял из монахинь, которых отец Севастиан научил оптинскому напеву, – он вообще старался возродить в своей общине дух пустыни.
Ездить по святым местам он никого не благословлял. Говорил: “Здесь у нас и Лавра, и Почаев, и Оптина. В церкви службы идут – все здесь есть”. Если кто-то собирался переезжать, отговаривал: “Никуда не ездите, везде будут бедствия, везде – нестроения, а Караганду только краешком заденет”.
Многие знали о его прозорливости, но сам старец по примеру своих оптинских учителей этот дар скрывал. Иной раз, когда его прямо о чем-то спрашивали, говорил: “А мне откуда знать? Я же не пророк!” И часто при этом хмурился.
В 1958 году одной из его прихожанок нужно было ехать в Москву. С местами на поезд было трудно, и она всю ночь просидела на станции, но к утру получила билет. Вот ее рассказ о том, что случилось дальше:
“На следующий день я поехала к отцу Севастиану. Он встретил меня, улыбаясь: „Достали билет? Хорошо, хорошо. Отслужим молебен о путешествующих. А на какой день билет?“ – „На среду, батюшка“. Он поднял глаза и стал смотреть вверх. Вдруг он насупился, перевел глаза на меня и сказал строго: „Нечего торопиться. Рано еще ехать в среду“. – „Как рано, батюшка? У меня же отпуск начинается, мне надо успеть вернуться, мне билет с такой мукой достался!“ Батюшка совсем нахмурился: „Надо продать этот билет. Поезжайте на станцию и сдайте билет“. – „Да не могу я этого сделать, батюшка, нельзя мне откладывать“. – „Я велю сдать билет! Сегодня же сдать билет, слышите!“ – и батюшка в сердцах топнул на меня ногой. Я опомнилась: „Простите, батюшка, благословите, сейчас поеду и сдам“. – „Да, сейчас поезжайте и оттуда вернитесь ко мне, еще застанете службу“, – сказал батюшка, благословляя меня. Никогда еще батюшка не был таким требовательным со мной.
Сдав билет, я вернулась в церковь. Настроение у меня было спокойное, было радостно, что послушалась батюшку. Что же он теперь скажет?
Отец Севастиан вышел ко мне веселый, довольный: „Сдали? Вот и хорошо. Когда же теперь думаете уезжать?“ – „Как уезжать? Я же сдала билет“. – „Ну что ж, завтра поезжайте и возьмите новый“”.
Прихожанка отправилась на станцию. На этот раз она без особых хлопот взяла билет и выехала в Москву. Подъезжая к станции Чапаевск, она увидела вагоны, громоздившиеся один на другом: скорый поезд Караганда – Москва, на который она взяла билет в первый раз, на полном ходу врезался в хвост товарного состава…
А вот другой поразительный случай, который произошел с отцом Трифоном. Этот иеромонах жил в поселке Тихоновка и по благословению старца обслуживал молитвенные дома, устроенные отцом Севастианом в Тихоновке и Федоровке. Отец Трифон часто бывал в Михайловке и пел в хоре. В один из воскресных дней он подошел к отцу Севастиану взять благословение поехать в этот день в Федоровку. Тот посмотрел на него внимательно и сказал: “Ехать нельзя, иди пешком через Зеленстрой”. Отец Трифон удивился: через Зеленстрой можно было пройти напрямик, но путь был очень неблизкий. Однако он пошел, как было сказано. Дорога проходила через лесопитомник и была совершенно пустынной. Неожиданно на дорогу из кустарника выскочил здоровый парень, схватил отца Трифона за рукав и потащил его за собой в лес. Иеромонах очень испугался, но вынужден был повиноваться.
– Идем, отец, идем, – приговаривал на ходу неизвестный. – Я тебя давно жду, весь извелся.
Когда они зашли глубоко в лес, парень отпустил отца Трифона и сказал:
– Слушай теперь и решай мою судьбу.
Он рассказал, что живет с молодой женой, души в ней не чает, и вот вчера узнал от медсестры, что его жена сделала аборт. Та была на дежурстве, и парень всю ночь промаялся. Думал: значит, ребенок не от него, и жена ему изменяет. А если все-таки от него, выходит, что жена его не любит и решила бросить. Так и так получалось плохо, и он принял решение убить жену. Потом он то ли забылся, то ли задремал, и вдруг слышит: “Ты это решил, а ни с кем не посоветовался. Расскажи все первому, кто тебе встретится на дороге, пожилому мужчине. Как он тебе скажет, так и поступай!” Очнулся – нет никого. Парень выскочил из дома и побежал в Зеленстрой – ждать, пока не пройдет пожилой человек…
– Как твое имя? – спросил отец Трифон.
– Николай.
Иеромонах стал молиться, а потом сказал парню, что жену надо простить. Она его любит и уже раскаивается в своем поступке; если он простит жену, то Бог еще пошлет им детей…
Николай заплакал и стал благодарить, отец Трифон попрощался с ним и пошел, сам не свой, в Федоровку. Когда он увиделся с отцом Севастианом, тот улыбнулся и сказал ему:
– Ну что, живой остался?
– Живой-то живой, а ведь мог и погибнуть! – сказал иеромонах.
– Ну что ты говоришь, отец Трифон? – удивился старец. – Нам с тобой надо было две души спасти… Я же молился все время, зачем ты боялся?
Отец Севастиан запретил иеромонаху рассказывать об этом, и случай стал известен только после его смерти.
Интересно, как скрывал старец случаи исцелений по его молитвам. Он очень редко помогал больным “напрямую”, как это было в случае с мальчиком. Чаще он сам ставил диагноз и отправлял в больницу. “Лечиться не грех”, – говорил он. Его диагноз всегда подтверждался, и оперировавшиеся по его благословению выздоравливали. Впрочем, иногда он запрещал ложиться на операцию.
П.И. Косинова пришла к нему с сильной болью в пояснице – просить благословение на операцию. (У нее обнаружили рак.) Старец сказал:
– Не торопись под ножом умереть. Поживи еще, у тебя дети.
Она трижды подходила, но ответ был один: операцию не делать. Отец Севастиан посоветовал заказать молебен с водосвятием, а также купить алоэ, сделать состав и пить. Через три месяца больная пришла в диспансер для контрольного исследования. При новом осмотре обнаружили, что опухоль уменьшилась, а вскоре исчезла совсем.
В 1960 году к отцу Севастиану приехала Пелагия Мельник из Ижевска. Около полугода она не могла есть ни хлеба, ни картофеля, ни других продуктов. Питалась только молоком и сырыми яйцами. Она сильно ослабла и с трудом передвигалась. У кельи старца было много народу, и она стала просить, чтобы ее пустили вне очереди. Неожиданно дверь отворилась, отец Севастиан вышел и сказал:
– Пропустите, она очень больна.
Войдя в келью, Пелагия опустилась на колени и расплакалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40