В машине они долго молчали. Из аэропорта в город вело скоростное шоссе, по сторонам которого был лес, и Кузниц снова с удовольствием ощутил, как отдыхают глаза на темно-зеленой хвое сосен и рыжей листве придорожных кленов. Опять в памяти мелькнули картины далекого южного острова, который Черчилль называл непотопляемым авианосцем. Теперь этот остров стал центром большой войны, передним краем борьбы Креста и Полумесяца, как во времена Крестовых походов, только сейчас воины пророка наступали, а крестоносцы оборонялись и оборонялись, похоже, без особого успеха.
– Ну что тут у вас в Егупце нового? – спросил Ариель Валеру, долго молчать он не мог физически. – Как там славное украинское воинство, ничего у вас там не взорвалось? – Валера был капитаном украинской армии.
– Ничего не взорвалось, – немного обиженно ответил Валера, – только в одной части танки переродились, семьдесят шестые. Говорят, будто бы их наши генералы воинам Аллаха толкнуть хотели в обход нейтралитета – пришли отбавлять, а вся партия переродилась. Дрожат теперь генералы, боятся мести моджахедов.
Хосе витиевато выругался по-испански, а Ариель спросил:
– А во что переродились, в лошадей?
– Да нет, до лошадей пока не дошло. В броневички такие превратились, говорят, древние, вроде того, с которого Ленин выступал. Их только в музей теперь, а деньги-то «правоверные» уже заплатили, и немало. Скандал.
– Сволочи генералы, – сказал Ариель, – этими танками моджахеды нас бы стали давить в «стране пребывания».
Ариель, как всегда, преувеличивал. Он, как и остальные, служил в «стране пребывания» переводчиком при штабе и опасности подвергался не большей, чем мирные жители Островов, но Ариеля хлебом не корми, а дай прихвастнуть. Вот и сейчас он стал подробно рассказывать о танковой атаке мусульман – как они высадили танковый десант в заливе св. Павла и пытались захватить город Буджиба.
Кузниц знал, что такой десант действительно был высажен, но они узнали об этом только на следующее утро в штабе и опасности никакой не подвергались. Бахвальство Ариеля создавало привычный и уютный фон, и Кузниц, слушая вполуха сагу об отражении танкового десанта, стал смотреть в окно и лениво думать обо всем сразу и, конечно же, его мысли вскоре переключились на перерождение оружия. Вот уже два года, как эта тема волновала всех, и без нее не обходился ни один разговор на кухне и ни одни дебаты в парламенте, а о церкви и говорить нечего – еще бы, наконец появилось зримое доказательство Бога, который, оказывается, не только существовал, но и заботился о неразумных чадах своих, забирая у них смертоносные игрушки.
Началось все с того страшного дня, когда террористы захватили несколько ядерных пусковых установок в Равал-пинди. Сутки все не отрывались от телевизоров, ожидая страшных новостей, и вдруг все закончилось благополучно. Показали, как террористов с мешками на голове выводят из бункера под дулами автоматов, комментаторы пели хвалу пакистанской службе безопасности, и только спустя неделю стали просачиваться первые слухи. Сначала говорили, что пакистанские умельцы что-то там не докрутили и, когда террористы стали нажимать кнопки, ничего не сработало, тут-то их и схватили. Это, в общем, никого особо не удивляло и меньше всего Кузница – для него армейский беспорядок отнюдь не был сенсацией. Потом вдруг, как гром среди ясного неба, прозвучало выступление архиепископа Десмонда Туту. Южноафриканский священнослужитель сказал, что не может и не желает хранить в тайне доказательство промысла божьего. Так мир впервые узнал о превращении ядерных зарядов в песок.
Потом было несколько других случаев перерождения ядерного оружия, как только возникала угроза его применения, а потом началась Третья война – флот Союза правоверных вышел из ливийских портов и направился к берегам Европы. Говорили, что на кораблях ядерное оружие, ядерные боеголовки несли и самолеты, базировавшиеся на авианосцах правоверных. В войну вступили Европейский Союз и Америка, чуть позже к ним присоединилась Россия – была образована Христианская коалиция. Не присоединяясь к коалиции, видимо, чтобы сохранить ее название, в войну с Союзом правоверных вступил Израиль, и там, на Ближнем Востоке, начались первые бои.
Вскоре корабли Союза правоверных подошли к острову Мальта, форпосту войск коалиции в Европе. Ядерная война казалась неизбежной, но все опять повернулось странным и чудесным образом. В одночасье на палубах авианосцев Союза правоверных вместо последних моделей МИГов и СУ оказались Яки и «Лавочкины» времен Отечественной, а на вооружении коалиции вместо сверхзвуковых «Миражей», «Фантомов» и тех же СУ в одну ночь оказались антикварные «Фарманы», «Харрикейны» и «Мессершмидты» Второй мировой. Такие же превращения произошли и с артиллерией.
Никто не знал, как обращаться с допотопным оружием, и война чуть было не прекратилась, так и не начавшись. Но фанатизм воинов аллаха требовал выхода, и она все-таки началась, но велась в основном стрелковым оружием. Только один раз на Острова был налет авиации правоверных. Три Яка сбросили несколько старых зажигательных бомб на порт, подожгли танкер, но и сами упали неподалеку в море. Видимо, аллах не помог «правоверным» освоить старую русскую технику, а русских инструкторов на этот раз не было – Россия воевала на стороне коалиции.
Опять перед мысленным взором Кузница возник желто-розовый город, окутанный дымом горящей нефти, возник и исчез, заслоненный величественной панорамой другого, такого не похожего на него города. Они проезжали по мосту, и открылись высокие желто-зеленые склоны, увенчанные золотыми маковками Лавры и круто нисходящие к широкой свинцово-серой реке.
– А что? – Хосе обернулся к ним с переднего сиденья. – И правда чуден, это…при тихой погоде.
– Ага, – вяло согласился Кузниц, видно, Хосе уже немного пришел в себя после таможни. – Ага… когда вольно и плавно…
– Ты ж не любишь Неньку, – тут же встрял Ариель, и они с Хосе привычно заспорили о патриотизме, настоящем и ложном.
Кузниц не слушал – скоро дом. И скоро он и появился, появился такой же, каким оставил его Кузниц месяц тому назад, – обшарпанный и непрезентабельный, но родной. И Инга стояла на балконе, махала ландскнехтам белою рукой. Ариель вышел из машины вместе с Кузницем и отсалютовал Инге на английский манер – полуразвернутой вперед ладонью, не касаясь головного убора. Инга засмеялась и приложила к виску два пальца.
– Пока! – Кузниц пожал руку Ариелю и махнул рукой Валере и Хосе. Хосе вяло поднял руку в ответ – идальго все еще был не в духе.
– Тримаймо оперативний зв'язок, – сказал Ариель и полез в машину.
Потом Инга привычно взвизгивала, разбирая турецкие подарки, – особым успехом, как всегда, пользовался рахат-лукум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56