Прежде всего ему нужен был доступ к ее компьютеру. Предоставленные в его распоряжение дискеты – очень милый жест с ее стороны, ухмыляясь, заметил Вольфганг, однако этого недостаточно, чтобы арестовать Харденберга и Цуркойлена.
– Я решил, что ты мне не вполне доверяешь и поэтому скопировала только безобидные данные, – сказал Вольфганг. – Но, как говорится, рука руку моет. Я просматриваю файлы и тотчас же забываю все, что каким-то образом касается тебя, согласна?
Она молча кивнула. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Вольфганг Бластинг продолжал. По имеющейся у него информации, продавщица магазина кондитерских изделий по поручению Харденберга перевела за границу пять с половиной миллионов. Эта Ласко, как с презрением назвал ее Вольфганг, все крайне ловко спланировала. Она вела, так сказать, двойную жизнь. Мать и соседи с Кеттлерштрассе были уверены, что она живет на более чем скромные средства.
Однако у нее в квартире нашли одежду, которую безработная не могла бы себе позволить. После развода у нее какое-то время была постоянная работа. На какие средства она жила и чем занималась после увольнения, никто не знал, но, должно быть, она все же где-то работала. По утрам она уходила из квартиры, возвращалась под вечер и ежемесячно вносила на свой счет небольшую, всегда одинаковую сумму. Так продолжалось до января. В августе она открыла второй счет, накопления на котором стали резко увеличиваться. Она сразу положила на счет двадцать тысяч, оформила кредитную карточку и по ней оплатила свои покупки и аренду автомобиля. Красный «Ровер-шестьсот». За время отсутствия Тренклеров коллеги Вольфганга уже обнаружили эту машину. Автомобиль стоял на расстоянии двух улиц от ее квартиры. Так что вопрос о машине, якобы взятой ненадолго у знакомой, можно считать закрытым.
Тут Вольфганг снова ухмыльнулся Сюзанне, на этот раз по-дружески:
– Пьяница Хеллер не врал, говоря о «классных тачках». В октябре Сюзанна дважды приезжала на «ягуаре», в сентябре она два дня пользовалась «мерседесом». По показаниям счетчика можно предположить, что на этой машине она ездила в Люксембург, где двенадцатого числа положила на свой счет деньги Цуркойлена. Все просто: пересечь границу с маленьким чемоданчиком, в котором лежат пять с половиной миллионов, сесть на самолет. Когда она была в Нассау, мы еще не знаем. Из аэропортов Германии она никогда не вылетала. Я подозреваю, что она ездила в аэропорт Амстердама или еще куда-нибудь. Эта девушка была очень умна. Но можно предположить, что это Харденберг ее инструктировал. И время от времени одалживал ей свой «порше».
Вольфганг Бластинг считал также, что Сюзанна Ласко прекрасно знала, какому риску она подвергалась.
– Она брала уроки вождения у одного каскадера, – сказал он. – И знаете, как она объяснила ему, зачем ей понадобилась его помощь? Она якобы устроилась на работу в курьерскую службу!
Кто бы мог подумать, что ее ложь сыграет ей на руку? Михаэль слушал, опустив голову. Вольфганг Бластинг продолжал рассказывать. Отдел по расследованию убийств рассматривал версию, связанную с контрабандой наркотиков. Может быть, на эту идею их натолкнул Детмер, занимающийся правонарушениями, связанными с наркотиками? Трудно сказать. Но пока полицейские придерживаются этой версии, они не причинят вреда Сюзанне. Случай с Хеллером Вольфганг тоже попытался объяснить.
– Я полагаю, – сказал он, – что Хеллера убрали из-за того, что он случайно увидел Харденберга с Ласко. Харденберг наверняка не раз приходил к ней на Кеттлерштрассе. Но этим мы займемся, когда доведем свое дело до конца. Ты не против, если я завтра посижу за твоим компьютером?
– Нет проблем, – сказала Сюзанна, постаравшись, чтобы голос ее звучал как можно небрежнее.
«Эта Ласко»! Вероятно, только после этих слов ей стало по-настоящему понятно: чтобы стать Надей Тренклер, ей необходимо было отречься от самой себя.
Вольфганг Бластинг попрощался. Михаэль проводил его до двери, вернулся и посмотрел на нее жалобным взглядом:
– Мне очень жаль. Мне страшно жаль, милая.
После того, что он внушал Сюзанне по пути домой, ему не нужно было объяснять, за что он просил прощения. Двенадцатого сентября Сюзанна Ласко была в пути, а Надя – дома. Михаэль прекрасно помнил тот замечательный вечер и следующий день. Он напрасно ее подозревал. То, что она во время отпуска на Багамах посетила тот самый банк, где лежали деньги Цуркойлена… Что ж, в жизни немало совпадений.
– Ты простишь меня?
– Конечно, – сказала Сюзанна. – Ты же мне многое простил. Если я не ошибаюсь, ты бы смирился даже с тем, что я убила человека, не так ли?
Он пожал плечами и смущенно улыбнулся:
– Я не знаю. Сначала я думал, что никогда не смогу простить такого. Но потом я подумал о том, что каждый ребенок нуждается в матери. И теперь рад, что мне не нужно больше размышлять на эту тему. Ты приготовишь нам что-нибудь поесть? Шницель, но только с шампиньонами. Затем мы проплывем несколько кругов, это будет полезно для твоего давления.
– Нет, – сказала Сюзанна. – После ужина мы пойдем спать.
Когда Михаэль наконец выключил свет в спальне, была уже почти полночь. Он быстро заснул. Она лежала в темноте, поглаживая пальцем кольцо, которое он подарил ей в Париже. Теперь Михаэль принадлежал ей. Затем Сюзанна стала думать о матери, о Дитере, который, вероятно, удивляется, почему она до сих пор не дала о себе знать из Румынии. Решив позвонить Дитеру на следующее утро, во втором часу ночи она погрузилась в беспокойный сон. Вскоре ее разбудил уже знакомый звук. Металлический щелчок системы блокировки дверей. Кто-то вошел в дом. Или вышел из него.
Она часто слышала этот характерный звук. Иногда это была Андреа, в большинстве случаев – Михаэль. Еще не до конца проснувшись, Сюзанна решила, что уже раннее утро и Михаэль уезжает на работу в лабораторию. Приглушенный крик окончательно разбудил ее. Сюзанна вздрогнула и принялась в темноте шарить по кровати. Михаэль лежал рядом с ней, он крепко спал.
В комнате было темно, дверь в прихожую закрыта. На лестнице раздались тяжелые шаги. Кто-то поднимался наверх и, похоже, не боялся, что его услышат. Сюзанна стала трясти Михаэля за плечо и прошептала ему на ухо:
– Михаэль, проснись, в доме кто-то есть.
Под дверью появилась тонкая желтая полоса света – в прихожей автоматически включилось освещение. Сюзанна стала изо всех сил трясти Михаэля за плечо и настойчиво шептала:
– Михаэль.
Не успел он проснуться, как дверь отворилась. Яркий луч света замелькал по комнате, ударил в лицо Сюзанне, едва не ослепив ее. В прихожей кто-то приглушенно всхлипнул. Вслед за этим низкий, глухой голос потребовал:
– Успокойся наконец.
Сюзанна услышала звук удара и жалобный стон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
– Я решил, что ты мне не вполне доверяешь и поэтому скопировала только безобидные данные, – сказал Вольфганг. – Но, как говорится, рука руку моет. Я просматриваю файлы и тотчас же забываю все, что каким-то образом касается тебя, согласна?
Она молча кивнула. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Вольфганг Бластинг продолжал. По имеющейся у него информации, продавщица магазина кондитерских изделий по поручению Харденберга перевела за границу пять с половиной миллионов. Эта Ласко, как с презрением назвал ее Вольфганг, все крайне ловко спланировала. Она вела, так сказать, двойную жизнь. Мать и соседи с Кеттлерштрассе были уверены, что она живет на более чем скромные средства.
Однако у нее в квартире нашли одежду, которую безработная не могла бы себе позволить. После развода у нее какое-то время была постоянная работа. На какие средства она жила и чем занималась после увольнения, никто не знал, но, должно быть, она все же где-то работала. По утрам она уходила из квартиры, возвращалась под вечер и ежемесячно вносила на свой счет небольшую, всегда одинаковую сумму. Так продолжалось до января. В августе она открыла второй счет, накопления на котором стали резко увеличиваться. Она сразу положила на счет двадцать тысяч, оформила кредитную карточку и по ней оплатила свои покупки и аренду автомобиля. Красный «Ровер-шестьсот». За время отсутствия Тренклеров коллеги Вольфганга уже обнаружили эту машину. Автомобиль стоял на расстоянии двух улиц от ее квартиры. Так что вопрос о машине, якобы взятой ненадолго у знакомой, можно считать закрытым.
Тут Вольфганг снова ухмыльнулся Сюзанне, на этот раз по-дружески:
– Пьяница Хеллер не врал, говоря о «классных тачках». В октябре Сюзанна дважды приезжала на «ягуаре», в сентябре она два дня пользовалась «мерседесом». По показаниям счетчика можно предположить, что на этой машине она ездила в Люксембург, где двенадцатого числа положила на свой счет деньги Цуркойлена. Все просто: пересечь границу с маленьким чемоданчиком, в котором лежат пять с половиной миллионов, сесть на самолет. Когда она была в Нассау, мы еще не знаем. Из аэропортов Германии она никогда не вылетала. Я подозреваю, что она ездила в аэропорт Амстердама или еще куда-нибудь. Эта девушка была очень умна. Но можно предположить, что это Харденберг ее инструктировал. И время от времени одалживал ей свой «порше».
Вольфганг Бластинг считал также, что Сюзанна Ласко прекрасно знала, какому риску она подвергалась.
– Она брала уроки вождения у одного каскадера, – сказал он. – И знаете, как она объяснила ему, зачем ей понадобилась его помощь? Она якобы устроилась на работу в курьерскую службу!
Кто бы мог подумать, что ее ложь сыграет ей на руку? Михаэль слушал, опустив голову. Вольфганг Бластинг продолжал рассказывать. Отдел по расследованию убийств рассматривал версию, связанную с контрабандой наркотиков. Может быть, на эту идею их натолкнул Детмер, занимающийся правонарушениями, связанными с наркотиками? Трудно сказать. Но пока полицейские придерживаются этой версии, они не причинят вреда Сюзанне. Случай с Хеллером Вольфганг тоже попытался объяснить.
– Я полагаю, – сказал он, – что Хеллера убрали из-за того, что он случайно увидел Харденберга с Ласко. Харденберг наверняка не раз приходил к ней на Кеттлерштрассе. Но этим мы займемся, когда доведем свое дело до конца. Ты не против, если я завтра посижу за твоим компьютером?
– Нет проблем, – сказала Сюзанна, постаравшись, чтобы голос ее звучал как можно небрежнее.
«Эта Ласко»! Вероятно, только после этих слов ей стало по-настоящему понятно: чтобы стать Надей Тренклер, ей необходимо было отречься от самой себя.
Вольфганг Бластинг попрощался. Михаэль проводил его до двери, вернулся и посмотрел на нее жалобным взглядом:
– Мне очень жаль. Мне страшно жаль, милая.
После того, что он внушал Сюзанне по пути домой, ему не нужно было объяснять, за что он просил прощения. Двенадцатого сентября Сюзанна Ласко была в пути, а Надя – дома. Михаэль прекрасно помнил тот замечательный вечер и следующий день. Он напрасно ее подозревал. То, что она во время отпуска на Багамах посетила тот самый банк, где лежали деньги Цуркойлена… Что ж, в жизни немало совпадений.
– Ты простишь меня?
– Конечно, – сказала Сюзанна. – Ты же мне многое простил. Если я не ошибаюсь, ты бы смирился даже с тем, что я убила человека, не так ли?
Он пожал плечами и смущенно улыбнулся:
– Я не знаю. Сначала я думал, что никогда не смогу простить такого. Но потом я подумал о том, что каждый ребенок нуждается в матери. И теперь рад, что мне не нужно больше размышлять на эту тему. Ты приготовишь нам что-нибудь поесть? Шницель, но только с шампиньонами. Затем мы проплывем несколько кругов, это будет полезно для твоего давления.
– Нет, – сказала Сюзанна. – После ужина мы пойдем спать.
Когда Михаэль наконец выключил свет в спальне, была уже почти полночь. Он быстро заснул. Она лежала в темноте, поглаживая пальцем кольцо, которое он подарил ей в Париже. Теперь Михаэль принадлежал ей. Затем Сюзанна стала думать о матери, о Дитере, который, вероятно, удивляется, почему она до сих пор не дала о себе знать из Румынии. Решив позвонить Дитеру на следующее утро, во втором часу ночи она погрузилась в беспокойный сон. Вскоре ее разбудил уже знакомый звук. Металлический щелчок системы блокировки дверей. Кто-то вошел в дом. Или вышел из него.
Она часто слышала этот характерный звук. Иногда это была Андреа, в большинстве случаев – Михаэль. Еще не до конца проснувшись, Сюзанна решила, что уже раннее утро и Михаэль уезжает на работу в лабораторию. Приглушенный крик окончательно разбудил ее. Сюзанна вздрогнула и принялась в темноте шарить по кровати. Михаэль лежал рядом с ней, он крепко спал.
В комнате было темно, дверь в прихожую закрыта. На лестнице раздались тяжелые шаги. Кто-то поднимался наверх и, похоже, не боялся, что его услышат. Сюзанна стала трясти Михаэля за плечо и прошептала ему на ухо:
– Михаэль, проснись, в доме кто-то есть.
Под дверью появилась тонкая желтая полоса света – в прихожей автоматически включилось освещение. Сюзанна стала изо всех сил трясти Михаэля за плечо и настойчиво шептала:
– Михаэль.
Не успел он проснуться, как дверь отворилась. Яркий луч света замелькал по комнате, ударил в лицо Сюзанне, едва не ослепив ее. В прихожей кто-то приглушенно всхлипнул. Вслед за этим низкий, глухой голос потребовал:
– Успокойся наконец.
Сюзанна услышала звук удара и жалобный стон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120