– Ну и что ты будешь делать?
– Не знайу. В своих фантазийах йа втыкайу йему спицы в глаза, но йа не сделайу этого, он и так отнял у меня пять лет жизни, и йа не собираюсь из-за него в тюрьму. Сейчас мне хочется каждое утро стоять около йего дома, провожать йего на работу и кричать, что он трахайет маленьких девочек, пока те спят.
Не обязательно, подумал Томми. Потому что он на следующее же утро предоставит в распоряжение Джесси самых здоровенных, самых лучших, баснословно дорогих, жестоких, беспринципных, непобедимых, хищных юридических зверюг в стране. Каждый юрист в Шотландии будет моментально перекуплен от текущих дел и направлен исключительно на то, чтобы вершить правосудие над этим похотливым маленьким куском дерьма.
Завтра утром. Завтра утром все будет в порядке.
Они сидели в «Кентакки фрайд чикен» сколько могли. Было так тепло и ярко. Джесси сняла свое длинное пальто. На ней по-прежнему был обтягивающий крошечный топик, в котором она сбежала. Томми снова отметил утонченную линию ее плеч, маленькие, изысканные косточки на шее, тонкие белые израненные руки, изгиб груди, и снова подумал, что Джесси просто красавица.
Как бы она рассмеялась, если бы прочитала его мысли и узнала, что он, Томми Хансен, который славится интрижками с модными супермоделями Лондона, считает ее красивой. Конечно, просто прочитать мысли было бы недостаточно. Она бы все равно им не поверила.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Джесси была такая… даже не знаю… Другая. Она была честная, забавная, и ей было на все наплевать, только бы ее оставили в покое. Это… что я могу сказать?… Послушайте, я знаю, что мне показалось, что всего за день до этого я влюбился в эту лживую сучку Джемму, но мне плевать. Мужчина может в один и тот же день понять, что он ошибался, и то, что оказался прав, так ведь? Со мной такое случалось множество раз. Чесслово. Джесси была… притягательная. Я не мог от нее взгляд отвести, и чем больше я смотрел на нее и слушал ее, тем красивее она становилась. Даже старые следы на руках казались мне красивыми, особенно потому, что я решил, что эти следы будут последними отметинами на прекрасной коже Джесси; к тому же я знал, что, как только оплаченный мною пластический хирург сделает свою работу, эта мягкая алебастровая поверхность снова будет идеальной.
Это не произойдет до понедельника. Все будет в порядке в понедельник.
«Булл-Ринг», Бирмингем
– Боже мой! – в притворном шоке вдруг воскликнула Джесси. – Это ты, на первой странице, малыш Том! Так вот чем ты занимался, противный, гадкий мальчишка!
И действительно, это был он, на первой полосе газеты, которую оставил какой-то посетитель, уже узнавший все новости спорта и скандалы. Еще одна эксклюзивная первая полоса Томми Хансена. Просто сенсация.
«Я спал с судьей «Народного героя», чтобы победить… Измученный Томми плачет, признаваясь в гомосексуальной связи с боссом звукозаписи».
– Черт возьми. – Томми схватил газету, на обложке которой он красовался с довольно удивленным лицом, в объятиях отважной предприимчивой журналистки.
Он и представить себе не мог, что Джемма станет действовать так быстро, но, разумеется, в наши дни отослать по электронной почте фотографии – это дело минутное, и для такого невероятного эксклюзива, видимо, были задействованы все силы. Издателя, который, перед тем как лечь спать, отправил номер в печать, разбудили поздно ночью, и он немедленно понял, что первую полосу нужно переделать. Крупные заголовки о призыве министра внутренних дел восстать на борьбу с наркотиками нужно отодвинуть на восьмую или девятую страницу, так же как и связанные с этим известия, что, по данным врачей, анализы наркомана Роберта Нанна по-прежнему отрицательны. Эксклюзиву с Томми Хансеном нужно посвятить по крайней мере восемь первых полос, и немедленно. Издатель слишком хорошо знал, что, если эта история полежит с недельку, сотрудники Томми быстро сделают свою грязную работу, подбросив в другие газеты бесчисленные противоречивые и путаные истории о звезде, бросая завуалированные намеки насчет подстав и заговоров, так что никто уже не будет знать, во что и верить.
Томми отложил газету. Он всегда старался не читать того, что о нем пишут. Статьи его только расстраивали, а эта выглядела особенно угнетающей. К тому же с чего ему интересоваться? В газете говорилось о последней ночи его старой жизни. Теперь он стал другим человеком. Тот Томми – вчерашние новости. Но только не для Джесси, которая с жадностью углубилась в статью, подобно другим восьми миллионам людей тем утром.
– Боже мой! Он спал с судьей «Народного геройа»! Йа помню, что смотрела все программы, йа даже голосовала за Томми. Оказывайется, не стоило беспокойиться? Он бы и так победил.
Этого Томми не мог допустить:
– Это неправда. Он победил честно.
– Кто бы мог подумать, что он педик?
– Он не педик, это просто исключение, только и всего.
– Ну да, кому же знать, как не тебе. Так? Ведь Томми Хансен – это ты. Извини, забыла… Но – вот ведь черт, какайа невероятнайа историйа. Эта сука действительно с ним спала, чтобы получить информацийу. Она не лучше, чем йа в прошлом. А вообще-то пишет она забавно. Послушай: «И если кто-нибудь думайет, что мои прийемы в полученийи информацийи несколько аморальны, позвольте спросить вас, девочки. А вы бы не согласились добавить немного удовольствийа к делу, если бы у вас был шанс взобраться на Томми Хансена?»
– Значит, она говорит, что я был хорош?
– Нет, она не говорит, что ты хорош, малыш Том. Она говорит, ничто не сравнится с надеждой переспать с Томми Хансеном, даже секс с ним.
– Сука.
– Но йесли честно, йа бы все равно не отказалась.
– Правда?
– Конечно. Он роскошный, самый красивый парень. Но такой идиот. В смысле, йа и раньше думала, что он идиот, но ты просто должен прочитать это, такая гадость. После этого не захочешь никакой славы. Послушай… «Он плакал без перерыва, когда признавался мне, что терзается сомнениями и презирает себя. Он чувствуйет, что пропал, несмотря на свойе богатство и славу, и что йего несчастья множатся вместе с йего успехом…»
Джесси хохотала и не могла остановиться. Томми изо всех сил пытался выглядеть равнодушным.
– Ну и придурок! Господи Боже мой. Мы бы махнулись с ним на время нашими дерьмовыми жизнями, правда? Несчастья и все такойе. Нужно позвонить йему и сказать, эй, Томми, проведи-ка ночку на чертовой улице, и посмотрим, насколько несчастным сделайет тебя успех.
– Да ладно тебе, это несправедливо. Если ты не на самом дне, это еще не означает, что у тебя нет права быть несчастным.
– А по-моему, йеще как означает. Правда, ты должен это прочитать. В смысле, йа знайу, что ты в восторге от этого парня, ты действительно хочешь изо всех сил быть им, но до чего же он плаксивый, жалкий, ни в чем не знайущий отказа, полный жалости к себе маленький негодяй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94