но в белом, пустом и мертвом две черные, будто
обугленные, фигурки.
Он сидел, бессильный, словно мешок с тряпьем, и они подбегали к нему.
Твердая рука Алека, тревожный взгляд Инты - и он ответил им вяло и
облегченно:
- Ну вы и забрались, ребята!

Да уж, забрались, подумал Алек, поганое место, но лучше бы не
уходить, потому что где-то внутри он знал: это не повториться. Это могло
быть только здесь, но мы отсюда уйдем. Вот Альд очухается, и уйдем...
- Странно, - сказал Альд, - почему нас так разбросало? Вырвались
вместе...
Я усмехнулся, Инта пожала плечами. Глупое слово "почему", будто и
здесь у всего есть своя причина.
- Инта, - спросил Альд, - ты нашла Алека или он тебя?
- Ну я, - угрюмо ответил он. Нашла бы она меня! Очень ей надо!
- А где оказался ты?
- Еще увидишь, - буркнул он хмуро. Дурацкая мысль, почему я так
подумал? Моя улиточка, мой командир, зря я так про тебя подумал.
- А в чем дело? - спросила Инта.
- Да вот никак не пойму. Что-то не так...
Все не так, подумал Алек, только я не хочу говорить.
- Инта, прости, если... ты что-то помнишь... из жизни?
- Почти ничего, - сказала она спокойно. - Обрывки.
- А ты, Алек?
А я промолчу. Пусть сам разгрызает, если охота.
- Такая мысль... глупая, да? А если это связано с нами... ну, то,
куда мы попадаем?
- Не понимаю.
- Я тоже не понимаю, - грустно ответил он. - Просто подумал: а вдруг
это мы придумываем Лабиринт? Это ведь самое подлое...
- Какой лабиринт?
- А! - сказал он. - Долго объяснять. Это место, где мы сейчас... оно
твое, понимаешь?
- Ну да, - сказала она с усмешкой. - Мне место именно здесь.
- Не обижайся! Ты просто не могла ничего придумать, раз почти ничего
не помнишь. А знаешь, где очутился я? Веселое такое местечко, где был ваш
корабль и можно было убить кого-то в черном мундире. Проекция подсознания,
- сказал он задумчиво, - наверное, это все время во мне сидело. И,
понимаешь, я все время чувствовал, что это неправда. Сплошные натяжки,
понимаешь?
- Нет, конечно.
- Ну-у... сама ситуация... словно это было разыграно для меня. Там не
было города - я бы это почувствовал... даже самый чистый город излучает
много тепла. А если нет, зачем было нападать на небольшое селение...
что-то взрывать или жечь? Зачем было солдату гоняться за кучкой
аборигенов? Да и этот... черный - он был слишком неуклюж для
профессионала. При всей моей к вам любви - уж драться-то вы умеете.
- Ну и что?
- Погоди, - сказал он, - это не все. Когда я смылся оттуда...
понимаешь, тогда я не осознал... только ощущение: что-то не так, надо
додумать. И я оказался в месте, где можно думать. Оазис, - сказал он, - и
я создал его сам. Даже не я - потребность выскочить из игры и подумать.
- Ну и что? - снова сказала Инта. - Может и Легион ты придумал? И нас
с Алеком заодно?
- Нет, - ответил Альд. - Просто смотри: мы прошли уже два... этапа и
каждый характеризуется большим числом степеней свободы. Видимо здесь мы
сами задаем параметры... мира. Сами творим для себя лабиринт. Плохо то,
что при таком раскладе нам нельзя прыгать из мира в мир. Нас опять
разбросает, потому что... ну, то, куда мы попадаем, это мы сами, то, что в
нас. И мы только и будем без конца друг друга искать.
- Алек, - сказала Инта, - ну, ради бога, скажи хоть что-то, пока я не
сошла с ума!
- Она не поверит, - сказал Алек, - а я не смогу. А ты?
- Я попробую, - тихо ответил Альд.

5. ТЕНИ
Что-то вдруг полыхнуло перед глазами, опалило, грохнуло, укатилось
прочь. И тут Алек увидел, что трава зеленая, а небо синее, как в воде. И
по синему облака - беленькие волоконца. А трава шуршит.
Он сел, где стоял, прямиком на живую траву. И потрогал ее рукой. И
поглядел на свою руку. Грязнущая была рука - в пятнах копоти и въевшейся
сажи.
Он послюнил палец и осторожно потер пятно. Ни единой мысли не было в
голове, даже удивления не было в нем. Даже привычной тоски не было в нем.
- Где мы? - спросила Инта и вскочила с травы.
- Может быть, на Латорне, - ответил Альд. А Алек ничего не сказал,
потому что и это обман. Надо просто вставать и просто идти вперед.
И они пошли вперед.
Небо было синее, трава зеленая, и солнце стояло уже высоко. Слишком
синее небо, слишком яркое солнце, слишком зеленая трава...
Я просто забыл, подумал он. Давненько я умер, подумал он, и мне
неохота быть живым. Хочу назад в Легион. Игрушечный бой, а потом Простор,
и чтоб от меня никто ничего не хотел...
Трава хрустела, когда он ее давил, и солнце жгло, и синие тени
далеких гор уже выступали из синевы.
А, может, это Земля? подумал он. Да нет, конечно, не Земля и не
Альдов Латорн, балаган, со злостью подумал он, размалеванный балаган, кого
они хотят обмануть? И они все шагали вперед, Альд спешил, что-то гнало
его, и он все смотрел по сторонам, словно помнил - и узнавал.
Но камни уже разогнали траву, и горы повисли над головой - округлые,
в зеленом меху, и мы идем по тропе, странно, подумал Алек, не было никакой
тропы, но она упрямо тащила их вверх, мотала и путала в валунах, а под
ногами лежал спокойный мир - равнина с ярко-синей рекой и желтыми полосами
полей, но тропа завернула их за утес и полезла в каменную трубу, и остался
каменный бок скалы и клочок невозможно синего неба, и мы карабкаемся
вверх, хватаясь за жесткие ребра скал, сорвемся к черту, подумал Алек, но
тропа завернула последний раз и прыгнула на наклонный лужок.
И опять распахнулась даль. Долина подтягивалась сюда - просторная, с
той самой до глупости синей рекой, закованная в обрывы, закутанная в
курчавый лес, протянутая прямиком в горизонт.
Удачное место, подумал Алек, если уж тут засесть...
- Алек, - негромко окликнул Альд, и пришлось на него посмотреть. Он
не хотел на него глядеть, ведь он сразу заметил ту плиту, а могилы - они
одинаковые везде.
Хорошая плита, из здешнего камня, в завитках непонятных письмен.
- Это я, - тихонько сказал им Альд и коснулся верхней строки.
Ишь ты, подумал Алек, значит, командир, раз первой строкой. А Инта
спросила:
- Ну и что? Разве ты не знал?
- Знал, конечно.
- Мне легче, - сказала она, - после меня ничего не осталось.
А я? подумал Алек. Черт его знает, наверняка гиены сожрали.
- Я был последним, - сказал им Альд. - Видел, как всех...
Снова он отвернулся к плите и стал негромко читать имена. Чужие
звонкие имена, и снова Алек услышал звон чужого железного языка, и теперь
ему было не все равно, что-то такое поднялось в нем, словно колокол на
Последней косе, поминальный звон по тем, кому не доплыть домой.
Мы ждали отца, но колокол отзвонил по нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15