Надо, но очень не хочется.
Кутенок у того же окошка. Постелил ему тряпку, накормил теплой кашей. Пробовал
втолкнуть в подвал, он отчаянно сопротивляется. Бездомные собаки не доверяют
темноте и узким щелям, в которых котам вольготно... Погладил по спине - один
хребет. Он и двух дней не протянет на морозе, устал сопротивляться. Старуха, что
кормит в девятом, защищает своих - дверь перевязала веревочкой; благодаря ей
живы тамошние коты.
Через час пришел снова, смотрю - щенка у окошка нет! Видно, кто-то спугнул его,
он отполз от тепла, свернулся калачиком в глубоком снегу. Не отзывается! Я залез
в сугроб, потрогал его. Он вздрогнул, поднял голову. Живой, но отвердевший,
неподвижный, тяжелый. Взгляд обращен вглубь, он умирает. Я поднял его, он
оказался неожиданно тяжелым, по сравнению с котами, но для своего роста ничего
не весил. Он молчал и уже не делал попыток вырваться. Я опоздал! С проклятиями
самому себе я пролез в чужой подвал, недалеко от входа нашел кусок картона и
положил на него щенка. Ему бы продержаться несколько дней... Вернулся к своим.
Макс, Алиса и Костик копаются в помойке. Люська висит на батарее, болтает
ножками. В подвале метель, фанерка на полу. Кто это так старается для нас...
Снова укрепил ее, как мог, нашел Клауса и вдвоем пошли домой.
Я говорю старухе из девятого, она согнута и чтобы видеть меня, должна задирать
голову. "Если вы умрете раньше, я буду кормить ваших, не выбрасывайте щенка..."
Она, кажется, приняла во внимание. В каждом доме свой сумасшедший, в девятом
она, в десятом - я.
57. Пятое января, снова щенок...
Песик лежит дальше от двери на старом мешке, то ли сам отполз, то ли старуха
помогла. При виде меня кое-как встает, шатается, но виляет хвостом. Жадно
пьет... дурачок, терпел жажду, хотя снег рядом! Кот, конечно, догадался бы
полизать... Глаза впали, мордочка острая, ребра обтянуты кожей. Не ест даже
яйцо, размельченное в курином бульоне, с болью оторвал от своих. Оставил, может,
передумает...
Когда шел обратно, меня догнала Алиса. Она ходила в гости к тамошним кошкам и
рыжему коту, отцу Шурика и многих не выживших Алисиных котят. Я думал, что скажу
своим, ведь не осталось еды... Но повезло - соседка выставила на лестницу банку
прокисших щей, зато на мясной бульоне! Наши знают цену любой пище, их не смущает
запах. Явились четверо - двое лохматых, две кошки. Не было Костика, а Хрюша
нашелся в подвале, но не пошел, поворчал из темноты и получше устроился на своем
месте, под самым потолком.
58. Шестое, минус пятнадцать, снова ветер...
Сегодня песик встретил меня у двери, вилял хвостом, стал быстрей, облизал руки,
что я ненавижу, съел яйцо, и оказалось мало. Я намеренно не называю его, зачем
мне лишняя привязанность, подниму его и уйду. Рыбу почему-то не тронул...
Здоровенный кусок минтая, наши сошли бы с ума!.. Он худ неимоверно, но
отогрелся, и на ногах стоит тверже, чем вчера.. Выбежал на улицу, исполнил свои
делишки и бегом обратно. Ему бы недельку в тепле и тишине... Макс был со мною,
сопел за спиной, и сожрал, конечно, минтая.
В этом подвале коты бедствуют, старуха кормит еще хуже, чем я. Здесь черный с
белыми усищами, рыжий, замурзанный, с холодными ушами, вечно голодный... Ухожу с
тяжелым чувством - угасающая жизнь не может поддержать другую, а процветающая не
желает замечать... Я думаю о песике, что будет дальше?.. Были бы живы, а жизнь
хитрей нас, что-нибудь придумает.
59. Всего минус четыре, но буран...
Собачка - остренькая морда, темные глаза, хочет внимания и ласки. Выдал ей
кусочек сырого мяса, если бы Клаус видел... А Клаус кривился, но ел жиденький
супчик. Я и не заметил, как стал обирать своих в пользу собачонки! Стива нет и
нет, я все жду - подойду к дому, а навстречу мне большой, важный, блестящий...
Хрюша смурной, встречает без крика и объяснений, полная хандра. У котов это
бывает, кошки ведут себя ровней, и живей... Алиса за ночь навалила две кучи и
удалилась с прытью, которую стоит пожелать ее дочери, сейчас довольно вялой.
Макс на мусоре, ловит мгновение, пока не подъехала машина. Самое лакомое время,
но и опасное - всюду бродячие собаки, которых мне жаль, им еще трудней выжить,
чем котам. Их кормят ноги, надо успеть от дома к дому, пока не увезут мусор.
Собаки гоняют котов, коты гоняют птиц, а птицы умирают, потому что никого
прогнать не могут.
Иногда я смертельно устаю от них, и думаю, черт с вами, ребята, мне самому бы
выжить. А потом бегаю по подвалам, ищу, и жду...
60. Девятое января, минус четыре, тихо...
Старуха из девятого выпустила собачонку, та ускакала на костлявых ногах и не
вернулась. Она сообщает мне это с явным облегчением, у них все налажено с
котами, а от этой неуемной подвал ходуном... Одно утешение - четыре не мороз, и
тихо. Может, вернется, когда станет туго, вспомнит теплый подвальчик... Облазил
все вокруг дома, не тут-то было, наверняка подалась в город. К своему стыду, и я
чувствую облегчение - мои уже несколько дней на голодной пайке. Если вернется,
снова оживлять? Я не чародей, вытаскивать из сугробов и приводить в чувство
замерзших собак! Зато в девятом поговорил с усатым отцом Сильвочки, нашей
счастливой кошки, и Рыжим, отцом Шурика. Только Шурик был чистенький, сияющий и
нежно, пастельно- рыжий, а этот мужичок, морда красноватая, зубастая. Но я вижу
в нем своего любимца, глаза те же - оранжевые, теплые глаза... Я незаметно
подбросил ему кусочек студня, чтобы сам нашел. Опытный, осторожный малый - долго
придирчиво разглядывал находку, потом моментально проглотил. Когда я уходил, то
оглянулся, и понял, что он раскусил меня, смотрит вслед... Шел к своим и думал,
что, вот, была собачка, и нет, и это правильно. Не можешь держать жизнь в руках,
за все отвечать - отпусти, пусть сама решит.
У дома Макс, показывает кривой зуб, решительно настроен на пожрать бы... Им
надоели мои выкрутасы, все уже побывали в девятом и знают, куда уплывает еда!..
Костик, тихий гад, налил на коврик соседке. Крадусь к ее двери, уношу улику и
полощу у себя в ванне... "Засранец - говорю предателю, - я ли тебя не выручал,
не спасал, а ты нас угробить хочешь?.. Этот коврик, можно сказать, молитвенная
принадлежность!.." А он и слушать не желает, наглый и сытый стал! Беру за
шиворот, - он зажмурился, не сопротивляется - и выкидываю на балкон. "Отдохни,
счастливец, серая морда, не понимаешь, где бы ты лежал сейчас..." Там, где
многие - в овраге, у реки.
61. Десятое, минус девять, безветренно и сухо...
Я шел по снежной поверхности, будто плыл над землей. Иногда вспоминаешь, что
идешь по воде. Так тихо, что можно уснуть... Десятый, девятый... сразу за
оврагом восьмой, там граница наших владений. Шел и выискивал взглядом ту
костлявую собачонку, темную с желтыми носочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Кутенок у того же окошка. Постелил ему тряпку, накормил теплой кашей. Пробовал
втолкнуть в подвал, он отчаянно сопротивляется. Бездомные собаки не доверяют
темноте и узким щелям, в которых котам вольготно... Погладил по спине - один
хребет. Он и двух дней не протянет на морозе, устал сопротивляться. Старуха, что
кормит в девятом, защищает своих - дверь перевязала веревочкой; благодаря ей
живы тамошние коты.
Через час пришел снова, смотрю - щенка у окошка нет! Видно, кто-то спугнул его,
он отполз от тепла, свернулся калачиком в глубоком снегу. Не отзывается! Я залез
в сугроб, потрогал его. Он вздрогнул, поднял голову. Живой, но отвердевший,
неподвижный, тяжелый. Взгляд обращен вглубь, он умирает. Я поднял его, он
оказался неожиданно тяжелым, по сравнению с котами, но для своего роста ничего
не весил. Он молчал и уже не делал попыток вырваться. Я опоздал! С проклятиями
самому себе я пролез в чужой подвал, недалеко от входа нашел кусок картона и
положил на него щенка. Ему бы продержаться несколько дней... Вернулся к своим.
Макс, Алиса и Костик копаются в помойке. Люська висит на батарее, болтает
ножками. В подвале метель, фанерка на полу. Кто это так старается для нас...
Снова укрепил ее, как мог, нашел Клауса и вдвоем пошли домой.
Я говорю старухе из девятого, она согнута и чтобы видеть меня, должна задирать
голову. "Если вы умрете раньше, я буду кормить ваших, не выбрасывайте щенка..."
Она, кажется, приняла во внимание. В каждом доме свой сумасшедший, в девятом
она, в десятом - я.
57. Пятое января, снова щенок...
Песик лежит дальше от двери на старом мешке, то ли сам отполз, то ли старуха
помогла. При виде меня кое-как встает, шатается, но виляет хвостом. Жадно
пьет... дурачок, терпел жажду, хотя снег рядом! Кот, конечно, догадался бы
полизать... Глаза впали, мордочка острая, ребра обтянуты кожей. Не ест даже
яйцо, размельченное в курином бульоне, с болью оторвал от своих. Оставил, может,
передумает...
Когда шел обратно, меня догнала Алиса. Она ходила в гости к тамошним кошкам и
рыжему коту, отцу Шурика и многих не выживших Алисиных котят. Я думал, что скажу
своим, ведь не осталось еды... Но повезло - соседка выставила на лестницу банку
прокисших щей, зато на мясной бульоне! Наши знают цену любой пище, их не смущает
запах. Явились четверо - двое лохматых, две кошки. Не было Костика, а Хрюша
нашелся в подвале, но не пошел, поворчал из темноты и получше устроился на своем
месте, под самым потолком.
58. Шестое, минус пятнадцать, снова ветер...
Сегодня песик встретил меня у двери, вилял хвостом, стал быстрей, облизал руки,
что я ненавижу, съел яйцо, и оказалось мало. Я намеренно не называю его, зачем
мне лишняя привязанность, подниму его и уйду. Рыбу почему-то не тронул...
Здоровенный кусок минтая, наши сошли бы с ума!.. Он худ неимоверно, но
отогрелся, и на ногах стоит тверже, чем вчера.. Выбежал на улицу, исполнил свои
делишки и бегом обратно. Ему бы недельку в тепле и тишине... Макс был со мною,
сопел за спиной, и сожрал, конечно, минтая.
В этом подвале коты бедствуют, старуха кормит еще хуже, чем я. Здесь черный с
белыми усищами, рыжий, замурзанный, с холодными ушами, вечно голодный... Ухожу с
тяжелым чувством - угасающая жизнь не может поддержать другую, а процветающая не
желает замечать... Я думаю о песике, что будет дальше?.. Были бы живы, а жизнь
хитрей нас, что-нибудь придумает.
59. Всего минус четыре, но буран...
Собачка - остренькая морда, темные глаза, хочет внимания и ласки. Выдал ей
кусочек сырого мяса, если бы Клаус видел... А Клаус кривился, но ел жиденький
супчик. Я и не заметил, как стал обирать своих в пользу собачонки! Стива нет и
нет, я все жду - подойду к дому, а навстречу мне большой, важный, блестящий...
Хрюша смурной, встречает без крика и объяснений, полная хандра. У котов это
бывает, кошки ведут себя ровней, и живей... Алиса за ночь навалила две кучи и
удалилась с прытью, которую стоит пожелать ее дочери, сейчас довольно вялой.
Макс на мусоре, ловит мгновение, пока не подъехала машина. Самое лакомое время,
но и опасное - всюду бродячие собаки, которых мне жаль, им еще трудней выжить,
чем котам. Их кормят ноги, надо успеть от дома к дому, пока не увезут мусор.
Собаки гоняют котов, коты гоняют птиц, а птицы умирают, потому что никого
прогнать не могут.
Иногда я смертельно устаю от них, и думаю, черт с вами, ребята, мне самому бы
выжить. А потом бегаю по подвалам, ищу, и жду...
60. Девятое января, минус четыре, тихо...
Старуха из девятого выпустила собачонку, та ускакала на костлявых ногах и не
вернулась. Она сообщает мне это с явным облегчением, у них все налажено с
котами, а от этой неуемной подвал ходуном... Одно утешение - четыре не мороз, и
тихо. Может, вернется, когда станет туго, вспомнит теплый подвальчик... Облазил
все вокруг дома, не тут-то было, наверняка подалась в город. К своему стыду, и я
чувствую облегчение - мои уже несколько дней на голодной пайке. Если вернется,
снова оживлять? Я не чародей, вытаскивать из сугробов и приводить в чувство
замерзших собак! Зато в девятом поговорил с усатым отцом Сильвочки, нашей
счастливой кошки, и Рыжим, отцом Шурика. Только Шурик был чистенький, сияющий и
нежно, пастельно- рыжий, а этот мужичок, морда красноватая, зубастая. Но я вижу
в нем своего любимца, глаза те же - оранжевые, теплые глаза... Я незаметно
подбросил ему кусочек студня, чтобы сам нашел. Опытный, осторожный малый - долго
придирчиво разглядывал находку, потом моментально проглотил. Когда я уходил, то
оглянулся, и понял, что он раскусил меня, смотрит вслед... Шел к своим и думал,
что, вот, была собачка, и нет, и это правильно. Не можешь держать жизнь в руках,
за все отвечать - отпусти, пусть сама решит.
У дома Макс, показывает кривой зуб, решительно настроен на пожрать бы... Им
надоели мои выкрутасы, все уже побывали в девятом и знают, куда уплывает еда!..
Костик, тихий гад, налил на коврик соседке. Крадусь к ее двери, уношу улику и
полощу у себя в ванне... "Засранец - говорю предателю, - я ли тебя не выручал,
не спасал, а ты нас угробить хочешь?.. Этот коврик, можно сказать, молитвенная
принадлежность!.." А он и слушать не желает, наглый и сытый стал! Беру за
шиворот, - он зажмурился, не сопротивляется - и выкидываю на балкон. "Отдохни,
счастливец, серая морда, не понимаешь, где бы ты лежал сейчас..." Там, где
многие - в овраге, у реки.
61. Десятое, минус девять, безветренно и сухо...
Я шел по снежной поверхности, будто плыл над землей. Иногда вспоминаешь, что
идешь по воде. Так тихо, что можно уснуть... Десятый, девятый... сразу за
оврагом восьмой, там граница наших владений. Шел и выискивал взглядом ту
костлявую собачонку, темную с желтыми носочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40