Закоренелая вражда между Днем и Ночью ее остановила, что ли?
Не удержавшись, я все-таки обернулся – бежать так и так уже некуда. Все, как всегда, за меня решили.
Вопреки ожиданиям, выражение ошарашенного недовольства оказалось как раз на лице у Кел-лы, поправляющей смазанный грим. Хирра, напротив, имела вид скорее растроганный, с оттенком сочувствия. Причем не ко мне, что уже примечательно…
Ограничившись застенчивым реверансом перед извечной противницей Дня, светлая эльфь обернулась ко мне.
– А ты что скажешь? – поинтересовалась она, умильно склонив голову и отставив ножку. Конечно, я же остался единственным, кто не огласил своего решения. Хотя именно мое слово – главное.
Слово это мне уже заботливо нашептывали в оба уха Арбитры. Уяснив формулировку, я кивнул им, поочередно полуобернувшись, и отступил назад, чтобы видеть всю братию. И лишь после этого выдал с полным осознанием того, на что себя обрекаю:
– Клянусь принять и содержать Алир ау Риер ау Сниотта, уарени Инерс, как деву рода и крови Стийорров, до тех пор, пока кто-либо не заявит и не подтвердит права на нее Высокой или Низкой Клятвой! Клянусь в этом до конца ее или моей жизни… С завтрашнего полудня!
Не знаю, чем я руководствовался, выторговывая эту отсрочку, и допустимо ли вообще было изменять текст соклятия подобным образом. Однако Арбитры синхронно кивнули, подтверждая услышанное. Отныне мои слова стали законом, определяющим жизнь нашей семьи невесть на сколько сотен лет вперед.
Жены и новообретенная подопечная тоже вели себя, как будто все в порядке вещей. Хирра, как у нее водится, еще и улыбнулась одобряюще. Правда, при иллюзии раздвоенного языка и фальшивых клыках смотрелось это… как-то противоположно. Не знай я обычной версии этой ее улыбки – испугался бы.
Сейчас же страшиться надо было исключительно без малого семи футов светлоэльфийско-го девичьего восторга, с ликующим взвизгом прыгающего мне на руки. Особенно если с координацией движений у источника этого ликования дела обстоят весьма так себе. Не рассчитав прыжка, здоровенная эльфь без труда сбила меня с ног.
Так мы и рухнули на пол – я снизу, а Опушечная, обвившая руками мою шею, сверху. В полете она успела пару раз быстренько чмокнуть меня, перемазав оставшимся на губах разноцветным гримом Келлы, но мне очень быстро сделалось не до того.
Жены поспешили на помощь, разгребая получившуюся всего из двоих изрядную кучу малу. Арбитры же сочли момент наиболее подходящим для того, чтобы ретироваться. Понять их было несложно – я и сам с удовольствием оказался бы подальше отсюда. Семейство у нас и без того странноватое, а если еще добавить к его странностям необоримую ласкучесть новенькой – никому мало не покажется.
Наконец объединенными усилиями жены отрыли меня под заносами разноцветных перьев и золотых локонов подопечной. Сама она, весом далеко не перышко, поднялась на ноги без особого труда, что заставило заподозрить некоторую наигранность неловких движений. Хотя похоже, что Опушечная и сама не осознает, когда действительно не в силах управиться с собой, а когда пользуется тем же для достижения желаемого.
Что ж, зато с немалой долей уверенности проясняется ее симвотип – Пинт-Оэт, «Нунчаки», с сильной Водой в рабочей функции. Бывают, конечно, и исключения, но чаще всего у близнецов либо одна и та же базовая функция при разных рабочих, либо наоборот, либо так вот – полное дополнение. А если симвотип один и тот же, тогда пол разный…
Не худший вариант. Во всяком случае, к явным злодеяниям не расположенный, разве что к тайнам да интригам. Но это еще ничего, интриги у всех эльфов дело обычное. В данном случае следует ожидать лишь изощренной нелепости и нездорового гигантизма таковых. Главное теперь – не упускать из виду их потенциальный источник.
Впрочем, такое из виду не упустишь, даже если очень постараешься. После падения подопечная тут же принялась охорашиваться, самозабвенно возясь со своим нарядом. На провокационное предложение младшей жены выпить за знакомство она и внимания толком не обратила – мотнула головой с виноватой улыбкой и опять ушла в себя. В результате встряхнувшаяся, как кошка, Келла поспешила куда-то смыться в одиночку. Рядом осталась одна моя высокородная, заботливо помогая мне подняться после легкой контузии светлой эльфью.
Оно и к лучшему. Мне срочно требовалось обсудить с кем-то свои действия, как уже совершенные, так и только предстоящие. Хирра тут лучше всех подойдет, а заодно решим с ней, как дальше быть.
Как водится, старшая жена пришла мне на помощь, сама начав разговор.
– Хорошо, что ты отложил до завтра вступление клятвы в силу, – так и есть, ее одобрение по данному поводу мне не почудилось. – Успеем покои подготовить.
– Где мы поселим-то эту… Опушечную? – Услышанное сразу настроило на деловой лад.
– В утреннем секторе, – сразу же решила моя высокородная, чуть улыбнувшись меткости прозвища. – Где-нибудь между восемью и одиннадцатью часами.
Пусть так. Мы с Хиррой делим закатный сектор, Келла, когда не с нами, обживает полуденный. Полуночный после смерти отца моей высокородной заброшен. А утренний лично мне памятен только баром, где мы с темноэльфийским кузеном и оравой мелких зеленых гоблинов незаметно усидели целый бочонок драгоценного полутвердого муската полуторатысячелетней выдержки. Как после этого Хирра не утопила меня в бочке чего-нибудь подешевле, до сих пор не пойму.
Ну, хотя бы подобного урона от новой обитательницы ждать не следует. Насколько я уразумел, бары младшую ау Риер не привлекают. Знать бы еще, в чем состоит ее настоящий интерес…
Вполне возможно, что вредить нам она не намерена ни сном, ни духом. Но лучше уж лишку остеречься, чем после жалеть… Пару лет, почитай, как от собачьего взгляда избавился, а до сих пор редко кому решаюсь в глаза смотреть. Распознай я сразу, что это не Лесная явилась из небыли спросить за свою судьбу, был бы сейчас куда спокойней.
Хорошо, что, заметив за собой такие вещи, исправлять их никогда не поздно. Прямо сейчас могу, начиная как раз со старшей жены. Тем более, что хотелось хоть как-то выпустить наружу благодарность ей за поддержку, чтобы не утонуть в ней вовсе – и так едва из ушей не хлешет.
Не в силах противиться порыву, я поднял руку к лицу моей высокородной, уже не стесняясь никого в шумном, занятом собой зале. Погладил крутой, по хисахской моде, завиток волос на виске, нежно провел кончиками пальцев по скуле, украшенной фальшивыми чешуйками. Сглаживая нашу разницу в росте, темная эльфь заботливо склонила голову, подставляя под ласку ухо.
Да, редко выпадает в повседневной жизни шанс вдоволь насмотреться друг на друга. Все время не до того, и лишь потрясение, опасность, реальная или надуманная, как сейчас (надеюсь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Не удержавшись, я все-таки обернулся – бежать так и так уже некуда. Все, как всегда, за меня решили.
Вопреки ожиданиям, выражение ошарашенного недовольства оказалось как раз на лице у Кел-лы, поправляющей смазанный грим. Хирра, напротив, имела вид скорее растроганный, с оттенком сочувствия. Причем не ко мне, что уже примечательно…
Ограничившись застенчивым реверансом перед извечной противницей Дня, светлая эльфь обернулась ко мне.
– А ты что скажешь? – поинтересовалась она, умильно склонив голову и отставив ножку. Конечно, я же остался единственным, кто не огласил своего решения. Хотя именно мое слово – главное.
Слово это мне уже заботливо нашептывали в оба уха Арбитры. Уяснив формулировку, я кивнул им, поочередно полуобернувшись, и отступил назад, чтобы видеть всю братию. И лишь после этого выдал с полным осознанием того, на что себя обрекаю:
– Клянусь принять и содержать Алир ау Риер ау Сниотта, уарени Инерс, как деву рода и крови Стийорров, до тех пор, пока кто-либо не заявит и не подтвердит права на нее Высокой или Низкой Клятвой! Клянусь в этом до конца ее или моей жизни… С завтрашнего полудня!
Не знаю, чем я руководствовался, выторговывая эту отсрочку, и допустимо ли вообще было изменять текст соклятия подобным образом. Однако Арбитры синхронно кивнули, подтверждая услышанное. Отныне мои слова стали законом, определяющим жизнь нашей семьи невесть на сколько сотен лет вперед.
Жены и новообретенная подопечная тоже вели себя, как будто все в порядке вещей. Хирра, как у нее водится, еще и улыбнулась одобряюще. Правда, при иллюзии раздвоенного языка и фальшивых клыках смотрелось это… как-то противоположно. Не знай я обычной версии этой ее улыбки – испугался бы.
Сейчас же страшиться надо было исключительно без малого семи футов светлоэльфийско-го девичьего восторга, с ликующим взвизгом прыгающего мне на руки. Особенно если с координацией движений у источника этого ликования дела обстоят весьма так себе. Не рассчитав прыжка, здоровенная эльфь без труда сбила меня с ног.
Так мы и рухнули на пол – я снизу, а Опушечная, обвившая руками мою шею, сверху. В полете она успела пару раз быстренько чмокнуть меня, перемазав оставшимся на губах разноцветным гримом Келлы, но мне очень быстро сделалось не до того.
Жены поспешили на помощь, разгребая получившуюся всего из двоих изрядную кучу малу. Арбитры же сочли момент наиболее подходящим для того, чтобы ретироваться. Понять их было несложно – я и сам с удовольствием оказался бы подальше отсюда. Семейство у нас и без того странноватое, а если еще добавить к его странностям необоримую ласкучесть новенькой – никому мало не покажется.
Наконец объединенными усилиями жены отрыли меня под заносами разноцветных перьев и золотых локонов подопечной. Сама она, весом далеко не перышко, поднялась на ноги без особого труда, что заставило заподозрить некоторую наигранность неловких движений. Хотя похоже, что Опушечная и сама не осознает, когда действительно не в силах управиться с собой, а когда пользуется тем же для достижения желаемого.
Что ж, зато с немалой долей уверенности проясняется ее симвотип – Пинт-Оэт, «Нунчаки», с сильной Водой в рабочей функции. Бывают, конечно, и исключения, но чаще всего у близнецов либо одна и та же базовая функция при разных рабочих, либо наоборот, либо так вот – полное дополнение. А если симвотип один и тот же, тогда пол разный…
Не худший вариант. Во всяком случае, к явным злодеяниям не расположенный, разве что к тайнам да интригам. Но это еще ничего, интриги у всех эльфов дело обычное. В данном случае следует ожидать лишь изощренной нелепости и нездорового гигантизма таковых. Главное теперь – не упускать из виду их потенциальный источник.
Впрочем, такое из виду не упустишь, даже если очень постараешься. После падения подопечная тут же принялась охорашиваться, самозабвенно возясь со своим нарядом. На провокационное предложение младшей жены выпить за знакомство она и внимания толком не обратила – мотнула головой с виноватой улыбкой и опять ушла в себя. В результате встряхнувшаяся, как кошка, Келла поспешила куда-то смыться в одиночку. Рядом осталась одна моя высокородная, заботливо помогая мне подняться после легкой контузии светлой эльфью.
Оно и к лучшему. Мне срочно требовалось обсудить с кем-то свои действия, как уже совершенные, так и только предстоящие. Хирра тут лучше всех подойдет, а заодно решим с ней, как дальше быть.
Как водится, старшая жена пришла мне на помощь, сама начав разговор.
– Хорошо, что ты отложил до завтра вступление клятвы в силу, – так и есть, ее одобрение по данному поводу мне не почудилось. – Успеем покои подготовить.
– Где мы поселим-то эту… Опушечную? – Услышанное сразу настроило на деловой лад.
– В утреннем секторе, – сразу же решила моя высокородная, чуть улыбнувшись меткости прозвища. – Где-нибудь между восемью и одиннадцатью часами.
Пусть так. Мы с Хиррой делим закатный сектор, Келла, когда не с нами, обживает полуденный. Полуночный после смерти отца моей высокородной заброшен. А утренний лично мне памятен только баром, где мы с темноэльфийским кузеном и оравой мелких зеленых гоблинов незаметно усидели целый бочонок драгоценного полутвердого муската полуторатысячелетней выдержки. Как после этого Хирра не утопила меня в бочке чего-нибудь подешевле, до сих пор не пойму.
Ну, хотя бы подобного урона от новой обитательницы ждать не следует. Насколько я уразумел, бары младшую ау Риер не привлекают. Знать бы еще, в чем состоит ее настоящий интерес…
Вполне возможно, что вредить нам она не намерена ни сном, ни духом. Но лучше уж лишку остеречься, чем после жалеть… Пару лет, почитай, как от собачьего взгляда избавился, а до сих пор редко кому решаюсь в глаза смотреть. Распознай я сразу, что это не Лесная явилась из небыли спросить за свою судьбу, был бы сейчас куда спокойней.
Хорошо, что, заметив за собой такие вещи, исправлять их никогда не поздно. Прямо сейчас могу, начиная как раз со старшей жены. Тем более, что хотелось хоть как-то выпустить наружу благодарность ей за поддержку, чтобы не утонуть в ней вовсе – и так едва из ушей не хлешет.
Не в силах противиться порыву, я поднял руку к лицу моей высокородной, уже не стесняясь никого в шумном, занятом собой зале. Погладил крутой, по хисахской моде, завиток волос на виске, нежно провел кончиками пальцев по скуле, украшенной фальшивыми чешуйками. Сглаживая нашу разницу в росте, темная эльфь заботливо склонила голову, подставляя под ласку ухо.
Да, редко выпадает в повседневной жизни шанс вдоволь насмотреться друг на друга. Все время не до того, и лишь потрясение, опасность, реальная или надуманная, как сейчас (надеюсь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78