Примерно таким образом путешественники поднимались в листе. Прорезать отверстия в стенках и в «потолке», передвигаться в протоплазме стало для них делом привычным, и они ловкое ним справлялись.
Попав в клетки «частокола», они поднялись к «потолку», пробираясь между зелёными комками. Комки эти ползли вдоль стенок клетки, увлекаемые током протоплазмы, и нужно было смотреть во все глаза, чтобы не получить хорошего толчка.
Миновав «частокол», путники оказались в одном из небольших воздушных промежутков, которые кое-где встречались здесь между клетками «частокола». Над ними был ещё тонкий и плотный слой – полупрозрачная кутикула.
– Потом вернёмся в одну из воздушных комнат, – решил Тима.
Поверхность листа была бугристая, неровная, но кое-где виднелись гладкие, блестящие «полянки», словно свежий лёд катка с зеленью в глубине.
– Солнце! – вскричала Катя. – Настоящее солнце!
Сбросив шлемы и костюмы, путешественники разбрелись в разные стороны.
Погода стояла тихая, тёплая – можно было гулять без опасений, что снесёт ветром.
– О, чуть было не забыл! – спохватился Тима и стал искать что-то в своём поясе. – Ребята, идите сюда, что я вам покажу!
Все тотчас прибежали. Тима велел им достать из пояса такую же трубку, какая была у него в руках. Оказалось, что это подзорная труба, только линзы были подобраны так, что уменьшали все окружающие предметы до таких размеров, какие они имеют в глазах обычного человека.
Путешественники прильнули к уменьшителю.
– Если плохо видно, подкрутите ободок, как в бинокле… – посоветовал Тима. – Ну, кто что видит?
– Я вижу канал, – сказал Виктор.
– А я – телевизионную башню, – сказал Ван.
– А я – поле с цветами, – сказала Катя. – Наверное, то самое, которое отделяет «домик» от парка.
Среди пышно разросшейся травы мелькали две детские фигурки в ярких платьицах. Это были девочки лет пяти. Одна – белобрысая, с короткими, туго заплетёнными косичками, смешно торчащими в разные стороны. Другая – тёмненькая, с гладкими, коротко остриженными в кружок волосами, с чёлкой.
Девочки то бежали вприпрыжку, то останавливались, чтобы сорвать цветок. В кулачке у каждой был зажат букетик.
Вот они одновременно схватились за один и тот же цветок. Он им, видно, так понравился, что каждая хотела украсить им свой букет. В Катином окуляре мелькали их сердитые личики, они что-то кричали друг другу. «Совсем как Тима и Виктор», – подумала Катя. Но вот белобрысые косички пересилили, отняли цветок.
Катя опустила уменьшитель. Её внезапно охватило острое желание оказаться там, с девочками; на неё напал страх, как тогда, в лаборатории перед чёрной блестящей плитой…
– А-а, Машенька и Дашенька… – услышала она голос Тимы. – Ты их помнишь, Ван?
– Ещё бы! Можно подумать, что мы год, как ушли из Джохора.
– Тима, я хочу домой! – вдруг тихо сказала Катя. В её голосе слышались слёзы.
Все опустили уменьшители и повернулись к Кате.
– Что ты, Катя? – спросил Тима.
– Не знаю. Мне стало страшно. Я подумала, что мы на всю жизнь останемся такими…
– Перестань, что за ерунда! – сердито сказал Тима. – Можно подумать, что ты какая-нибудь доисторическая слабонервная барышня!
Виктор поднял брови.
– Доисторические «барышни» не были слабонервны, – заметил он небрежно.
– Ну, дореволюционная, подумаешь! Какая разница!
– Значительная.
– Обрадовался! Зацепил!
Слушая эти пререкания между Тимой и Виктором, такие знакомые, привычные, Катя успокаивалась. Готовые было брызнуть из глаз слёзы высохли.
Катя засмеялась:
– Эх вы, драчуны неисправимые!
– Ну, вот и отлично! – обрадовался Тима. Он терпеть не мог слёз. – Прошло?
– Прошло! Давайте в догонялки играть.
Она коснулась рукава Виктора и побежала. Виктор за ней. Тима и Ван тоже пытались её поймать, но она ловко изворачивалась.
– Витя, сними нас! – крикнула она на бегу. Два раза просить об этом не пришлось.
– Об одном жалею, – говорил Виктор: – нет у нас цветной плёнки. Какие бы получились кадры!
– Чудо! Прелесть! – щебетала Катя. Она совсем позабыла о своих недавних страхах.
Уже стемнело, когда ребята, вдоволь надышавшись свежим воздухом, опустились внутрь листа.
Там путешественники устроились в одной из воздушных «комнат» и начали готовить ужин.
Ужин ничем не отличался от обеда, но, в общем, не походил ни на то, ни на другое.
– Просто чай с булочками! – решила Катя.
Но сок всё же мало напоминал чай, а крахмал ещё меньше походил на булочки. Да разве важно это? Еда необыкновенная, а это уже само по себе чего-то стоит! Так дружно решили все четверо.
– Тима, завтра мы не пройдём к коре ветки? – спросил Виктор.
– Нет, куда там! Надо торопиться. Чем меньше мы здесь пробудем, тем лучше. Я побаиваюсь, как бы Анатолий Степанович не нагрянул в лабораторию.
Эта мысль упорно преследовала Тиму.
– Спать, спать! – торопил он. – Завтра подниму вас чуть свет.
Дежурных решили не назначать. Тима умел просыпаться в точно назначенный для себя час и обещал всех разбудить.
Подостлав костюмы, ребята улеглись на них, радуясь, что можно спать без шлемов – в них так неудобно!
– Хорошо бы костёр развести, – мечтательно сказала Катя. – С костром уютно. Помню, мы ходили с ребятами в лес – хорошо было. Кругом деревья, птицы поют, костёр горит…
– Я тоже люблю жечь костёр, – присоединился к ней Виктор.
– И мне нравится на огонь смотреть, – сказал Ван.
– Ничего, ребята, потерпите до завтра. Разведём дома костёр, прямо у нас в саду! – пообещал Тима.
– Так тебе и позволили!
– Ну, не позволят в саду, уйдём в горы. На этот раз по-настоящему.
– А ты всё же молодец, Тима, – сказала Катя. – Прямо как настоящий начальник экспедиции. Провёл нас и вывел – и не заблудился. А здесь трудно найти дорогу – всё так непонятно вокруг, а главное, кажется совершенно одинаковым. Одну клетку от другой прямо-таки не отличишь. Никаких примет. Я бы нипочём не смогла, обязательно заплуталась бы.
– Ну что ты, Катя… Ты забываешь – я ведь здесь не первый раз. Иначе, пожалуй, и мне было бы трудно. А так…
– Ещё много значит, когда представляешь себе общее устройство дерева, – вмешался Ван. – Тогда и не кажется всё одинаковым.
Наступило долгое молчание.
– Хорошо всё-таки, ребята, что завтра мы возвращаемся, – сонно пробормотала Катя. – Я соскучилась по Джохору, и, вообще, мне…
Катя не договорила. Она крепко уснула, подложив под щёку ладонь. Она всегда засыпала первая. Ван и Виктор тоже, как видно, задремали. Только Тиме не спалось. Он лежал с открытыми глазами, переворачиваясь с боку на бок, – то ли он боялся проспать, то ли мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя?
«Может ли мама узнать? – спрашивал он сам себя. – Но как? Откуда? Впрочем, всякое бывает».
Лучше не думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49