Оглушённые, они оба потеряли сознание.
* * *
В это время Ван и Виктор находились совсем близко. Их тоже оглушил треск и так качнуло, что они отлетели друг от друга. До слуха донёсся вой ветра, скрип дерева. Странно, раньше они ничего не слышали…
Они поспешно стали пробираться вперёд. Но почему больше не светят фонари их товарищей? Только что свет горел, Может, сами они идут не вперёд, как им казалось, а в противоположную сторону и свет у них за спиной? Здесь ведь ничего не разберёшь. Стали оглядываться. Нет, кругом темнота. За тонкими стенками клеток бушует буря.
Виктор остановился в недоумении.
– Почему у них погасли фонари?
– Не знаю, – сказал Ван.
Он поспешно перешёл в соседнюю клетку. Виктор – за ним. Ван хотел было идти дальше, но резко остановился.
– Ну, что же ты? – торопил его Виктор. – Идём скорей.
Ван не сдвинулся с места.
– Смотри! – сказал он.
Виктор заглянул через его плечо. Он увидел обрывки клетки, густой ком протоплазмы, сползающей к краю… Вот он исчез, провалился в бездну.
– Что? Что произошло?!
Виктор судорожно вцепился в плечо Вана.
– Лист оторвался, – устало произнёс Ван. – Разве ты не видишь?
Виктор похолодел. Сердце бешено застучало. Ноги подкосились.
– Быть этого не может! – вскричал он. – Значит, и Катя с Тимой… Нет, нет, они где-нибудь здесь! Мы их только не видим. У них фонари потухли… Катя! Тима! – звал он.
– Где же здесь? – всё так же устало сказал Ван. – Кругом одни обрывки клеток. Говорю тебе – их унесло!
– Что же теперь делать?!
– Не знаю… Пожалуй, надо возвращаться… Поднимем всех на ноги. А здесь? Чем мы им поможем?
* * *
Обратный путь Вану и Виктору показался мучительно долгим. Насколько весело всем им было вчера, настолько тоскливо сегодня. Мальчики почти не разговаривали друг с другом, но оба думали об одном: где теперь их товарищи, что с ними, увидят ли они их когда-нибудь?
Долго добирались они до корневого волоска. Оттуда спрыгнули в пещеру. При этом Виктор упал. Ремень соскользнул у него с плеча, и кинокамера с шумом плюхнулась в озеро, где по-прежнему резвились бактерии.
– Виктор, пропали все твои труды! – горестно воскликнул Ван.
Но Виктор, как ни странно, оставался совершенно равнодушным к своей потере.
– Э-э, чепуха! Жаль, что пропали твои записки, я их в футляр засунул. А плёнка? Чёрт с ней!
Ван пристально посмотрел на Виктора. Сквозь прозрачный шлем видны были его глаза, полные отчаяния. Вану стало жаль товарища. Ведь он мучается оттого, что кругом во всём виноват. Не уйди он ночью, все четверо вовремя убрались бы из своего ненадёжного убежища и теперь шагали бы вместе.
– Ван, неужели мы не найдём их? Неужели это навсегда?! – вдруг вырвалось у него.
Ван молчал. Что он мог ответить? Если бы он это знал!
… Радиомаяк указывал им дорогу. На его перезвоны они держали направление. Шли быстро, почти не глядя под ноги. Удивительно, как они не угодили в одно из озёр, кишащих бактериями!
Ван шёл впереди. Когда они были уже возле серебряной ленты, Ван так неожиданно остановился, что Виктор едва на него не наскочил.
– Виктор, – тихо произнёс он, – ещё беда… Мы не сможем пустить в ход серебряную дорогу – у нас нет лучемёта!
Часть вторая
Возвращение
Машина мчала Сергея Петровича Долинского по автостраде, соединяющей аэродром с посёлком Джохор. Сидя рядом с молодым водителем Борисом, он рассеянно смотрел в окно, насвистывая полюбившуюся ему детскую песенку о каком-то чибисе, который неизвестно куда попал и неизвестно кого всё спрашивал: «А скажите, чьи вы…» Слов этой песенки Сергей Петрович никогда не мог запомнить, но мотив ему нравился, и он любил насвистывать его, особенно когда бывал в хорошем расположении духа.
Сегодня Сергей Петрович был отлично настроен. После месячной командировки он – наконец-то! – возвращался домой, в Джохор, который так любил.
Сзади, па мягких подушках, развалился его товарищ по работе, давно уже ставший одним из лучших его друзей, – Владимир Яковлевич Вада.
Долинский, Вада и Кривошеин особенно сдружились во время совместной работы над своей лабораторией превращений.
– Что это Анатолий нас сегодня не встречал? – вдруг вспомнил Сергей Петрович.
– В этакую-то жарищу! – вяло сказал толстый Вада, вытирая большим носовым платком лысеющую голову.
– Да Анатолия Степановича и в Джохоре-то нет, – вмешался Борис. – Он дня три, как на рыбалку уехал.
– Нет, ты слышишь, Владимир? – так и подскочил Сергей Петрович. – На рыбалку отправился! Сумасшедший любитель! И про лабораторию забыл. А ведь дал слово, что не отлучится из Джохора больше чем на один день.
– Ну что особенного? Брось, Сергей! Почему бы человеку и не порыбачить?
Вада снова полез в карман за платком. Ужасная жарища!
По обе стороны дороги, прямой, как стрела, расстилалась унылая песчаная пустыня. Трудно было найти в ней какую-либо красоту, но Сергею Петровичу всё здесь нравилось, как всегда нравятся родные места: и бесконечные пески, и небо густо-голубое, почти синее, и этот орёл, парящий где-то высоко-высоко, неподвижно распластав мощные крылья.
Автострада была довольно оживлённой. Часто навстречу им мчались грузовики и легковые машины. Обгонять себя Борис никому не позволял. Машина шла «с ветерком», так и пощёлкивали о борта поднятые вихрем с дороги мелкие камешки.
– Интересно, Борис, пришли наши аппараты? – спросил Сергей Петрович.
– Пришли позавчера какие-то ящики из Москвы, только не знаю, с чем.
– Наверное, они. Наши радиопеленгаторы для лаборатории. А что нового слышно в Джохоре, Борис?
– Да будто ничего, всё по-старому, Сергей Петрович. Живём помаленьку. Вот разве что сегодня ночью такой ветряка поднялся, ужас. Прямо ураган. Я-то спал, ничего не слышал, жена сказала.
– А повреждений не было?
– Да будто нет. Говорят, где-то на окраине несколько молодых деревьев повалило.
– А наш клён? В лаборатории?
– Стоит. Что ему сделается? А листьев нападало, как осенью!
– Ну, это не беда, – беспечно сказал Сергей Петрович и снова стал насвистывать полюбившуюся ему песенку.
Впереди из-за горизонта показалась телевизионная башня. В стороне от неё, левее, вынырнули очертания какого-то другого сооружения – сразу и не понять какого. Только подъехав ближе, можно было разглядеть систему огромных вогнутых зеркал и другие детали солнечной электростанции, делающие её похожей на какие-то марсианские сооружения из романов Уэллса.
Вот уже приближалась зелень садов, блестящая гладь канала, мост через него… Вот и уютные, спрятавшиеся в тени деревьев коттеджи с белыми шиферными крышами.
– Люблю я наш Джохор! – сказал Сергей Петрович. – Кажется, нет на земле места краше!
– Привычка… – пробормотал Вада.
– Сколько здесь вложено нашего труда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
* * *
В это время Ван и Виктор находились совсем близко. Их тоже оглушил треск и так качнуло, что они отлетели друг от друга. До слуха донёсся вой ветра, скрип дерева. Странно, раньше они ничего не слышали…
Они поспешно стали пробираться вперёд. Но почему больше не светят фонари их товарищей? Только что свет горел, Может, сами они идут не вперёд, как им казалось, а в противоположную сторону и свет у них за спиной? Здесь ведь ничего не разберёшь. Стали оглядываться. Нет, кругом темнота. За тонкими стенками клеток бушует буря.
Виктор остановился в недоумении.
– Почему у них погасли фонари?
– Не знаю, – сказал Ван.
Он поспешно перешёл в соседнюю клетку. Виктор – за ним. Ван хотел было идти дальше, но резко остановился.
– Ну, что же ты? – торопил его Виктор. – Идём скорей.
Ван не сдвинулся с места.
– Смотри! – сказал он.
Виктор заглянул через его плечо. Он увидел обрывки клетки, густой ком протоплазмы, сползающей к краю… Вот он исчез, провалился в бездну.
– Что? Что произошло?!
Виктор судорожно вцепился в плечо Вана.
– Лист оторвался, – устало произнёс Ван. – Разве ты не видишь?
Виктор похолодел. Сердце бешено застучало. Ноги подкосились.
– Быть этого не может! – вскричал он. – Значит, и Катя с Тимой… Нет, нет, они где-нибудь здесь! Мы их только не видим. У них фонари потухли… Катя! Тима! – звал он.
– Где же здесь? – всё так же устало сказал Ван. – Кругом одни обрывки клеток. Говорю тебе – их унесло!
– Что же теперь делать?!
– Не знаю… Пожалуй, надо возвращаться… Поднимем всех на ноги. А здесь? Чем мы им поможем?
* * *
Обратный путь Вану и Виктору показался мучительно долгим. Насколько весело всем им было вчера, настолько тоскливо сегодня. Мальчики почти не разговаривали друг с другом, но оба думали об одном: где теперь их товарищи, что с ними, увидят ли они их когда-нибудь?
Долго добирались они до корневого волоска. Оттуда спрыгнули в пещеру. При этом Виктор упал. Ремень соскользнул у него с плеча, и кинокамера с шумом плюхнулась в озеро, где по-прежнему резвились бактерии.
– Виктор, пропали все твои труды! – горестно воскликнул Ван.
Но Виктор, как ни странно, оставался совершенно равнодушным к своей потере.
– Э-э, чепуха! Жаль, что пропали твои записки, я их в футляр засунул. А плёнка? Чёрт с ней!
Ван пристально посмотрел на Виктора. Сквозь прозрачный шлем видны были его глаза, полные отчаяния. Вану стало жаль товарища. Ведь он мучается оттого, что кругом во всём виноват. Не уйди он ночью, все четверо вовремя убрались бы из своего ненадёжного убежища и теперь шагали бы вместе.
– Ван, неужели мы не найдём их? Неужели это навсегда?! – вдруг вырвалось у него.
Ван молчал. Что он мог ответить? Если бы он это знал!
… Радиомаяк указывал им дорогу. На его перезвоны они держали направление. Шли быстро, почти не глядя под ноги. Удивительно, как они не угодили в одно из озёр, кишащих бактериями!
Ван шёл впереди. Когда они были уже возле серебряной ленты, Ван так неожиданно остановился, что Виктор едва на него не наскочил.
– Виктор, – тихо произнёс он, – ещё беда… Мы не сможем пустить в ход серебряную дорогу – у нас нет лучемёта!
Часть вторая
Возвращение
Машина мчала Сергея Петровича Долинского по автостраде, соединяющей аэродром с посёлком Джохор. Сидя рядом с молодым водителем Борисом, он рассеянно смотрел в окно, насвистывая полюбившуюся ему детскую песенку о каком-то чибисе, который неизвестно куда попал и неизвестно кого всё спрашивал: «А скажите, чьи вы…» Слов этой песенки Сергей Петрович никогда не мог запомнить, но мотив ему нравился, и он любил насвистывать его, особенно когда бывал в хорошем расположении духа.
Сегодня Сергей Петрович был отлично настроен. После месячной командировки он – наконец-то! – возвращался домой, в Джохор, который так любил.
Сзади, па мягких подушках, развалился его товарищ по работе, давно уже ставший одним из лучших его друзей, – Владимир Яковлевич Вада.
Долинский, Вада и Кривошеин особенно сдружились во время совместной работы над своей лабораторией превращений.
– Что это Анатолий нас сегодня не встречал? – вдруг вспомнил Сергей Петрович.
– В этакую-то жарищу! – вяло сказал толстый Вада, вытирая большим носовым платком лысеющую голову.
– Да Анатолия Степановича и в Джохоре-то нет, – вмешался Борис. – Он дня три, как на рыбалку уехал.
– Нет, ты слышишь, Владимир? – так и подскочил Сергей Петрович. – На рыбалку отправился! Сумасшедший любитель! И про лабораторию забыл. А ведь дал слово, что не отлучится из Джохора больше чем на один день.
– Ну что особенного? Брось, Сергей! Почему бы человеку и не порыбачить?
Вада снова полез в карман за платком. Ужасная жарища!
По обе стороны дороги, прямой, как стрела, расстилалась унылая песчаная пустыня. Трудно было найти в ней какую-либо красоту, но Сергею Петровичу всё здесь нравилось, как всегда нравятся родные места: и бесконечные пески, и небо густо-голубое, почти синее, и этот орёл, парящий где-то высоко-высоко, неподвижно распластав мощные крылья.
Автострада была довольно оживлённой. Часто навстречу им мчались грузовики и легковые машины. Обгонять себя Борис никому не позволял. Машина шла «с ветерком», так и пощёлкивали о борта поднятые вихрем с дороги мелкие камешки.
– Интересно, Борис, пришли наши аппараты? – спросил Сергей Петрович.
– Пришли позавчера какие-то ящики из Москвы, только не знаю, с чем.
– Наверное, они. Наши радиопеленгаторы для лаборатории. А что нового слышно в Джохоре, Борис?
– Да будто ничего, всё по-старому, Сергей Петрович. Живём помаленьку. Вот разве что сегодня ночью такой ветряка поднялся, ужас. Прямо ураган. Я-то спал, ничего не слышал, жена сказала.
– А повреждений не было?
– Да будто нет. Говорят, где-то на окраине несколько молодых деревьев повалило.
– А наш клён? В лаборатории?
– Стоит. Что ему сделается? А листьев нападало, как осенью!
– Ну, это не беда, – беспечно сказал Сергей Петрович и снова стал насвистывать полюбившуюся ему песенку.
Впереди из-за горизонта показалась телевизионная башня. В стороне от неё, левее, вынырнули очертания какого-то другого сооружения – сразу и не понять какого. Только подъехав ближе, можно было разглядеть систему огромных вогнутых зеркал и другие детали солнечной электростанции, делающие её похожей на какие-то марсианские сооружения из романов Уэллса.
Вот уже приближалась зелень садов, блестящая гладь канала, мост через него… Вот и уютные, спрятавшиеся в тени деревьев коттеджи с белыми шиферными крышами.
– Люблю я наш Джохор! – сказал Сергей Петрович. – Кажется, нет на земле места краше!
– Привычка… – пробормотал Вада.
– Сколько здесь вложено нашего труда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49