А корабли на Сене отдавали траурный салют погибшему юноше протяжным голосом сирен и звоном судовых колоколов. Прошло немного времени, и императорское правосудие сказало свое слово – Верховный суд оправдал принца Луи. Это вызвало новую демонстрацию и новые расправы. Среди осужденных на ссылку в Новую Каледонию был лоцман с речного парохода «Жанна д'Арк» – Анри Лябуш. А Паскаль Груссе угодил в тюрьму «до особого распоряжения императора». Напоминаю вам, капитаны, что они даже не были знакомы и разделяли их не только тюремные стены, но и тысячи морских миль… Мой дед в кандалах прибыл в Нумеа, но тут начальству понадобился лоцман, который мог бы водить паровой катер по трудным фарватерам наших проливов. Ведь Новая Каледония – это не один остров, а целый архипелаг… Никто лучше Анри не мог ходить по ветру и против ветра, экономно расходуя топливо и обходя самые коварные рифы. Вскоре ему еще раз повезло – он встретил Катрин, дочь главного надсмотрщика береговой линии. Они вскоре обвенчались, и на свадьбе была вся знать Нумеа – чиновники, купцы и контрабандисты, владельцы рудников и прочие важные господа… Надо ли удивляться, что моему деду поручили строительство маяка на песчаной косе, где мы сейчас греемся у камина, прихлебывая добрый грог.
Смотритель маяка снова наполнил наши кружки и тщательно расправил огрубелыми от весел руками какой-то отпечатанный в типографии документ.
– Вскоре началась франко-прусская война. Наполеон Третий вовсе не обладал военными талантами своего прославленного дяди, и при Седане французская армия была разбита. Часть ее сдалась в плен во главе с самим императором. До нас доходили отрывочные сведения о позоре капитуляции… А затем радостные вести о победе Парижской коммуны. Вот воззвание мэрии восемнадцатого округа…
«Граждане!..
Нам навязана беспримерная в истории война: нам она приносит честь, а врагам нашим – позор…
Вы должны победить, ибо ваша победа спасет не только вас, ваших жен и детей, но и дело Республики и всех народов!..
Те, кого пугал цвет нашего знамени, могут успокоиться: оно красно только от крови народной…
Наступит мир, и земледелец вернется к своему плугу, художник – к своей кисти, рабочий – к станку. Земля вновь станет плодородной, работа вновь закипит. С наступлением мира мы повесим наши ружья и вернемся к труду и, счастливые сознанием исполненного долга, будем иметь право сказать:
Я СОЛДАТ – ГРАЖДАНИН ВЕЛИКОЙ РЕВОЛЮЦИИ».
Капитаны окружили смотрителя маяка, стараясь через его плечо прочитать подписи… семь членов Коммуны и среди них Паскаль Груссе!
– Откуда к вам попал этот исторический документ Коммуны, любезный Этьен Лябуш? – не скрывая своего изумления, спросил Лемюэль Гулливер.
– И эта бумага, и другие ей подобные пересылались к нам тайно, через матросов кораблей, приходивших в Новую Каледонию. А у моего деда сохранились связи с товарищами по демонстрациям и тюрьмам… Все это попадало в наш маленький домик в Нумеа, и бабушка Катрин прятала прокламации в погребе. А по ночам их читали моряки и грузчики, а также погонщики вьючных мулов, которые имели связь с рудниками. К сожалению, все это доходило до Новой Каледонии с большим опозданием, как свет давно погасших звезд… – со вздохом ответил охотник за акулами.
Артур Грэй взял в руки другую тронутую временем прокламацию и попросил разрешения огласить ее главные мысли…
Дик Сэнд взял гусиное перо и успел записать следующие строки, которые мы прослушали затаив дыхание.
«ВОЗЗВАНИЕ КОММУНЫ К БОЛЬШИМ ГОРОДАМ ФРАНЦИИ.
После двух месяцев беспрерывной борьбы Париж ни устал, ни пал духом.
Он продолжает бороться без отдыха и страха, неутомимый, героический, непобежденный.
Париж заключил договор со смертью. За его фортами имеются стены, за стенами – баррикады, за баррикадами – дома, которые пришлось бы брать один за другим приступом и которые он скорее согласится взорвать на воздух, чем отдаться на милость победителям.
Большие города Франции! Неужели вы останетесь безмолвными и равнодушными зрителями этого поединка не на жизнь, а на смерть между будущим и прошлым…
Если Париж падет за свободу всего мира, история будет вправе сказать, что он был раздавлен потому, что вы допустили это.
Париж 15 мая 1871 г.
Делегат Коммуны по внешним сношениям Паскаль Груссе ».
– Когда это послание попало в Нумеа и что сделали друзья вашего деда, когда его получили?.. – спросил капитан корвета «Коршун», глядя на догорающие угли в камине.
Этьен Лябуш бережно собрал бумаги и, прежде чем ответить, спрятал их в заветный сундучок.
– Когда дедушка Анри прочитал этот документ своим единомышленникам, в Париже все уже было кончено. Войска генерала Галифе справляли свой зловещий пир. Пал форт Шаброль – последний оплот коммунаров. Захваченных с оружием в руках бойцов, мужчин и женщин, без всякой комедии суда расстреливали у стены кладбища Пер-Лашез. С тех пор это место называется Стеной Коммунаров. Я тоже побывал там, будучи в гостях в Париже у родственников… И был возмущен до глубины души, капитаны, когда увидел, что на этом кладбище, неподалеку от стены, похоронен главный палач Коммуны – кровавый карлик Тьер, глава версальского правительства. Я слышал даже, что в городе Нанси ему поставлен памятник. Бронзовый убийца – на пьедестале почета!.. И что же мог поделать мой дед, когда губернатор Новой Каледонии получил от самого Тьера депешу о полной победе версальцев и беспощадной расправе над сторонниками Коммуны?
– И ваш дед никогда не видел Паскаля Груссе? – после долгой паузы спросил Артур Грэй. – Жаль, если это так. Однажды я оказался на соседней книжной полке с томом переписки Карла Маркса с Фридрихом Энгельсом. Припоминаю, что в одном из писем Маркс назвал Груссе человеком очень дельным, твердым и смелым.
– Золотые слова!.. Именно таким запомнил его мой дед. Он еще часто вспоминал одно место из статьи Паскаля в газете «Освобождение». «День восемнадцатого марта навсегда останется в истории нашей страны как одна из самых прекрасных страниц. Впервые рабочий класс выступил на политическую арену…» Это было напечатано в медовый месяц Парижской коммуны.
– Значит, они встречались в Париже, достоуважаемый Этьен Лябуш? – высказал предположение Лемюэль Гулливер.
– Увы, нет! Они познакомились здесь, на полуострове Дюко. Вы сами видели, что это за место – мыс с трех сторон штурмуется морем, а от суши тогда был отрезан колючей проволокой. Сюда на военных кораблях привезли коммунаров, осужденных на вечное поселение в Новой Каледонии. Это были изнуренные люди, измученные пытками в тюрьмах… А многие умерли в корабельных трюмах, где их держали без глотка свежего воздуха.
Паскаль Груссе был среди уцелевших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82