– Я не знаю, как называется то, что между нами происходит, но я не могу оставаться вдали от тебя.
Он прикоснулся своими губами к ее губам, и тяга к ней вспыхнула в нем снова. Больше всего на свете он хотел эту женщину. Если ему вскоре не удастся зарыться в ее нежное тело, то он уверен, что буквально сойдет с ума.
Воспоминания о том, как он целовал ее грудь, как от его прикосновений у нее перехватывало дыхание, как увлажнилось ее лоно, заставляли его плоть восставать от желания. Он не мог насытиться ею.
Сначала она отвечала на его поцелуи с отчаянием, сплетая свой язык с его. Он почувствовал, как надежда оживает в его сердце, однако, когда он просунул руку ей под юбку, она освободилась от его объятий. Ее лицо пылало от желания, но она вскочила на ноги и отпрыгнула от него на безопасное расстояние.
С широко открытыми глазами она смотрела на Тревелина с выражением, которое напоминало ужас.
– Убирайтесь из моего дома!
– Ларла… – Он пододвинулся, чтобы обнять ее.
– Нет, я действительно хочу этого. – Она вытянула руку вперед, чтобы остановить его. – Если вы подойдете ближе, я закричу, и Катберт вызовет констебля. Тогда, обещаю, вас обвинят в попытке изнасилования, и вам придется предстать перед судом.
Его остановила вовсе не угроза, а ужас в ее глазах. Неужели он стал для нее таким жестоким чудовищем. Нет, он внезапно осознал правду: она боялась саму себя и того, как ее тело отвечало на его ласки.
– Это не будет изнасилованием, ты сама прекрасно знаешь, – сказал он.
Она посмотрела на него, прищурившись:
– Оскорбляя меня, вы не спасетесь от тюрьмы.
– Обманывая саму себя, ты не изменишь правды. – Он постарался сказать это как можно нежнее, учитывая то, насколько он был разочарован. – Могу сказать тебе только одно наверняка, что бы ни случилось, я не помолвлен с Флориндой. Продолжать весь этот фарс – значит навлечь на себя несчастье. Думаешь, возможно, что мы будем видеть друг друга в кругу семьи и, в конце концов, не окажемся в одной постели?
– Я просила вас уйти.
– Я сделаю, как ты просишь, но знай, что я не женюсь на твоей сестре.
– Надеюсь, в вас еще сохранилась хоть капля порядочности и вы позволите Флоринде сказать, что именно она отвергла вас.
Тревелин кивнул:
– Какую бы историю вы ни придумали для высшего света, я буду счастлив ее подтвердить.
Трев повернулся и пошел по направлению к двери.
– Что бы между нами ни происходило, ваша светлость, это не пройдет само собой только лишь по нашему желанию, – сказал он, обернувшись. – Почему-то я стал, особенным для вас, а вы для меня. И я в вашем распоряжении, мадам. Если вам когда-либо понадобятся мои услуги, абсолютно любые, вы можете спросить меня в «Золотом петухе» на Тидберн-стрит.
– Этого никогда не произойдет, – сказала она в ярости, – к тому же я просто не буду знать, какое имя называть.
Глава 17
Как только Тревелин ушел, Артемизия, прежде чем позвать Катберта, целых пять минут пыталась прийти в себя. Одним только поцелуем этот несносный человек превратил ее в настоящую распутницу. Ее семья, положение в обществе, искусство – все становилось незначительным перед лицом безудержной вспышки страсти, вызванной одним лишь присутствием Тревелина Девериджа.
Нареш когда-то рассказал ей, что все души на земле ищут своего короля. Будет ли это друг, или выпивка, или же страсть к опиуму – все, чему человек позволяет взять над собой власть.
Артемизия отказывалась быть рабыней страсти. После всех нарисованных ею обнаженных мужчин разве она не доказала, что может смотреть на мужское тело бесстрастным, профессиональным взглядом? Никто из ее моделей никогда раньше не провоцировал ее на такие необдуманные поступки.
Лишь один мужчина сводил ее с ума.
Ну что ж, она постарается все изменить и предпримет необходимые меры, чтобы изгнать Тревелина Девериджа, или же. Томаса Доверспайка, или Терренса Динуидди, или как еще он там себя называет, не только из своей жизни, но и из своей семьи. Она не сможет вынести испытания всю жизнь смотреть на Трева и Флоринду за рождественским пудингом. Получит ли она благословение матери или нет, первым делом необходимо найти подходящую замену жениху Флоринды. Она яростно позвонила в колокольчик.
– Вы звонили, мадам? – Невозмутимый Катберт немедленно возник в дверном проеме.
– Пусть подготовят ландо, мне необходимо съездить к мистеру Беддингтону по срочному делу.
Катберт нахмурил лоб, всем своим видом выражая неодобрение.
– Вынужден сообщить, что мастер Феликс уехал с бала на ландо поздно ночью и все еще не вернулся.
– Очень хорошо, – ответила Артемизия, сжав губы с осуждением. Феликс оставался еще одной проблемой, которую нужно решить, но это после. Прежде всего, она должна выполнить обязательство перед сестрой. Необходимо как можно скорее заключить брачный договор, который можно было бы объявить в то же самое время, что и разрыв помолвки Флоринды и Тревелина. Артемизия была не готова искать объяснение, почему при мысли о женитьбе Тревелина на ком-то еще у нее внутри все переворачивается. Особенно если кто-то – это ее сестра.
– Не могли бы вы тогда нанять мне экипаж? – поручила она Катберту. – У меня есть дела, которые не терпят отлагательств.
В скором времени Артемизия уже тряслась по вымощенной булыжником мостовой в экипаже, направляясь к зданиям у верфи. Пока экипаж проезжал по узким улочкам, Артемизия наблюдала за лондонскими пешеходами. Торговки рыбой сплетничали о чем-то крикливыми голосами, раскладывая товар на прилавках. Аромат свежеиспеченного хлеба смешивался с менее приятным запахом повозок с нечистотами, которые все еще встречались в неразвитом районе верфи.
Когда экипаж остановился перед конторой мистера Беддингтона, Артемизия попросила возницу подождать.
– Как долго вас не будет, мадам?
Новый жених для Флоринды. Новый смысл жизни для Феликса. Другой континент для Тревелина Девериджа… Нет, даже такое расстояние не гарантирует ей спокойствия.
«Сколько времени уйдет, чтобы все наладить», – думала Артемизия.
– Можете считать себя свободным на весь день, – сказала она вознице, а затем вбежала в контору. По крайней мере, она хотя бы постарается изменить ситуацию к лучшему.
– Доброе утро, мистер Шипуош! – крикнула она, повесив плащ на вешалку, торчащую из толстой дубовой двери, однако в ответ не услышала приветствия.
Артемизия обернулась и быстро осмотрела приемную, где Джеймс Шипуош выполнял свою работу. Обычно он был аккуратен до одержимости, однако сегодня комната была в диком беспорядке. Пачки бумаг были разбросаны по полу, как кленовые листья осенью. Чернильница мистера Шипуоша была опрокинута, и черная лужица растекалась по поверхности стола.
Из кабинета раздался шум, будто бы кто-то с силой опрокинул стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Он прикоснулся своими губами к ее губам, и тяга к ней вспыхнула в нем снова. Больше всего на свете он хотел эту женщину. Если ему вскоре не удастся зарыться в ее нежное тело, то он уверен, что буквально сойдет с ума.
Воспоминания о том, как он целовал ее грудь, как от его прикосновений у нее перехватывало дыхание, как увлажнилось ее лоно, заставляли его плоть восставать от желания. Он не мог насытиться ею.
Сначала она отвечала на его поцелуи с отчаянием, сплетая свой язык с его. Он почувствовал, как надежда оживает в его сердце, однако, когда он просунул руку ей под юбку, она освободилась от его объятий. Ее лицо пылало от желания, но она вскочила на ноги и отпрыгнула от него на безопасное расстояние.
С широко открытыми глазами она смотрела на Тревелина с выражением, которое напоминало ужас.
– Убирайтесь из моего дома!
– Ларла… – Он пододвинулся, чтобы обнять ее.
– Нет, я действительно хочу этого. – Она вытянула руку вперед, чтобы остановить его. – Если вы подойдете ближе, я закричу, и Катберт вызовет констебля. Тогда, обещаю, вас обвинят в попытке изнасилования, и вам придется предстать перед судом.
Его остановила вовсе не угроза, а ужас в ее глазах. Неужели он стал для нее таким жестоким чудовищем. Нет, он внезапно осознал правду: она боялась саму себя и того, как ее тело отвечало на его ласки.
– Это не будет изнасилованием, ты сама прекрасно знаешь, – сказал он.
Она посмотрела на него, прищурившись:
– Оскорбляя меня, вы не спасетесь от тюрьмы.
– Обманывая саму себя, ты не изменишь правды. – Он постарался сказать это как можно нежнее, учитывая то, насколько он был разочарован. – Могу сказать тебе только одно наверняка, что бы ни случилось, я не помолвлен с Флориндой. Продолжать весь этот фарс – значит навлечь на себя несчастье. Думаешь, возможно, что мы будем видеть друг друга в кругу семьи и, в конце концов, не окажемся в одной постели?
– Я просила вас уйти.
– Я сделаю, как ты просишь, но знай, что я не женюсь на твоей сестре.
– Надеюсь, в вас еще сохранилась хоть капля порядочности и вы позволите Флоринде сказать, что именно она отвергла вас.
Тревелин кивнул:
– Какую бы историю вы ни придумали для высшего света, я буду счастлив ее подтвердить.
Трев повернулся и пошел по направлению к двери.
– Что бы между нами ни происходило, ваша светлость, это не пройдет само собой только лишь по нашему желанию, – сказал он, обернувшись. – Почему-то я стал, особенным для вас, а вы для меня. И я в вашем распоряжении, мадам. Если вам когда-либо понадобятся мои услуги, абсолютно любые, вы можете спросить меня в «Золотом петухе» на Тидберн-стрит.
– Этого никогда не произойдет, – сказала она в ярости, – к тому же я просто не буду знать, какое имя называть.
Глава 17
Как только Тревелин ушел, Артемизия, прежде чем позвать Катберта, целых пять минут пыталась прийти в себя. Одним только поцелуем этот несносный человек превратил ее в настоящую распутницу. Ее семья, положение в обществе, искусство – все становилось незначительным перед лицом безудержной вспышки страсти, вызванной одним лишь присутствием Тревелина Девериджа.
Нареш когда-то рассказал ей, что все души на земле ищут своего короля. Будет ли это друг, или выпивка, или же страсть к опиуму – все, чему человек позволяет взять над собой власть.
Артемизия отказывалась быть рабыней страсти. После всех нарисованных ею обнаженных мужчин разве она не доказала, что может смотреть на мужское тело бесстрастным, профессиональным взглядом? Никто из ее моделей никогда раньше не провоцировал ее на такие необдуманные поступки.
Лишь один мужчина сводил ее с ума.
Ну что ж, она постарается все изменить и предпримет необходимые меры, чтобы изгнать Тревелина Девериджа, или же. Томаса Доверспайка, или Терренса Динуидди, или как еще он там себя называет, не только из своей жизни, но и из своей семьи. Она не сможет вынести испытания всю жизнь смотреть на Трева и Флоринду за рождественским пудингом. Получит ли она благословение матери или нет, первым делом необходимо найти подходящую замену жениху Флоринды. Она яростно позвонила в колокольчик.
– Вы звонили, мадам? – Невозмутимый Катберт немедленно возник в дверном проеме.
– Пусть подготовят ландо, мне необходимо съездить к мистеру Беддингтону по срочному делу.
Катберт нахмурил лоб, всем своим видом выражая неодобрение.
– Вынужден сообщить, что мастер Феликс уехал с бала на ландо поздно ночью и все еще не вернулся.
– Очень хорошо, – ответила Артемизия, сжав губы с осуждением. Феликс оставался еще одной проблемой, которую нужно решить, но это после. Прежде всего, она должна выполнить обязательство перед сестрой. Необходимо как можно скорее заключить брачный договор, который можно было бы объявить в то же самое время, что и разрыв помолвки Флоринды и Тревелина. Артемизия была не готова искать объяснение, почему при мысли о женитьбе Тревелина на ком-то еще у нее внутри все переворачивается. Особенно если кто-то – это ее сестра.
– Не могли бы вы тогда нанять мне экипаж? – поручила она Катберту. – У меня есть дела, которые не терпят отлагательств.
В скором времени Артемизия уже тряслась по вымощенной булыжником мостовой в экипаже, направляясь к зданиям у верфи. Пока экипаж проезжал по узким улочкам, Артемизия наблюдала за лондонскими пешеходами. Торговки рыбой сплетничали о чем-то крикливыми голосами, раскладывая товар на прилавках. Аромат свежеиспеченного хлеба смешивался с менее приятным запахом повозок с нечистотами, которые все еще встречались в неразвитом районе верфи.
Когда экипаж остановился перед конторой мистера Беддингтона, Артемизия попросила возницу подождать.
– Как долго вас не будет, мадам?
Новый жених для Флоринды. Новый смысл жизни для Феликса. Другой континент для Тревелина Девериджа… Нет, даже такое расстояние не гарантирует ей спокойствия.
«Сколько времени уйдет, чтобы все наладить», – думала Артемизия.
– Можете считать себя свободным на весь день, – сказала она вознице, а затем вбежала в контору. По крайней мере, она хотя бы постарается изменить ситуацию к лучшему.
– Доброе утро, мистер Шипуош! – крикнула она, повесив плащ на вешалку, торчащую из толстой дубовой двери, однако в ответ не услышала приветствия.
Артемизия обернулась и быстро осмотрела приемную, где Джеймс Шипуош выполнял свою работу. Обычно он был аккуратен до одержимости, однако сегодня комната была в диком беспорядке. Пачки бумаг были разбросаны по полу, как кленовые листья осенью. Чернильница мистера Шипуоша была опрокинута, и черная лужица растекалась по поверхности стола.
Из кабинета раздался шум, будто бы кто-то с силой опрокинул стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72