Он положил руку ей на талию и крепко сжал ее, а затем негромко причмокнул, посылая кобылу в быстрый галоп.
Артемизия откинулась назад и прижалась к груди Трева. Он слегка поцеловал ее в шею, когда они повернули за освещенный газовыми лампами угол. Артемизия мало спала предыдущей ночью, а этой ночью из-за постоянных занятий любовью ее сон также был прерывистым, но она слишком волновалась, чтобы чувствовать усталость.
Каждая клеточка ее тела пела от счастья, и на нее нахлынули приятные воспоминания об их страстной ночи. Теперь, находясь в его сильных руках и ощущая его мужественный запах, Артемизия желала, чтобы поездка к дому посла длилась намного дольше.
Ведь если сегодня все пройдет успешно, если они получат мистера Беддингтона и используют его для освобождения мистера Шипуоша, то Тревелин уедет в Индию при первой же возможности. У нее заныло в груди. Она не могла не задумываться, будет ли он по ней скучать хоть немножко, но спросить не смела.
– Ты же понимаешь, что мы не можем на самом деле отдать ключ головорезам, которые держат у себя мистера Шипуоша, – сказал Тревелин, когда вдали наконец начал виднеться их пункт назначения. – Тем самым мы подпишем смертный приговор всем коллегам твоего отца.
– Тогда каков твой план?
– Давай завладеем ключом и подменим его подделкой. Существует большая вероятность, что похитители не имеют понятия, как на самом деле выглядит ключ, и считают его важным лишь потому, что мистер Далримпл старался надежно его спрятать.
Артемизия кивнула. Она была уверена, что ее отец посоветовал бы то же самое. Как бы ей хотелось не чувствовать ответственности за похищение ее помощника! Если бы она не назвалась Веллингтоном, этого бы не случилось.
– Но мы же все равно освободим Джеймса, – пылко произнесла она.
– Конечно же, – отозвался Трев. – У нас будет целый день, чтобы приготовить замену, а завтра вечером я обменяю для тебя ключ на Шипуоша в назначенном месте.
– Но Феликс ведь сказал, что должна прийти я, и – одна. Я ни в коем случае не должна обращаться к властям, они специально меня предупредили.
– Нет, Беддингтон должен прийти один. А поскольку никто, кроме нас, не знает тайну мистера Беддингтона, нет абсолютно никаких причин, по которым я не могу стать им на время для разнообразия. В конце концов, они ожидают увидеть мужчину.
Трев пришпорил лошадь и направил ее в узкую аллею, которая шла за рядом домов, соседних с домом посла.
– Но спасти его мой долг.
– Мы обсудим все позже. – Тревелин соскользнул с седла и легко, словно пушинку, спустил на землю Артемизию. – Сейчас у нас есть более насущные дела. Пошли.
Вместо того чтобы зайти с парадного входа, Тревелин повел ее к соседнему дому. Сначала он попробовал открыть дверь, но она оказалась заперта, и тогда Трев отмычкой вскрыл замок на окне.
– Ты понимаешь, что это не тот дом, – прошептала Артемизия.
– Конечно, но нам их схожесть только на руку. Соседние дома этого ряда построены в точности по тому же проекту, который отличает и второй дом моего отца. В нем есть мало кому известный недостаток.
На лице Тревелина появилось суровое выражение, которое не было связано с происходящим вокруг. Артемизии пришло в голову, что при ней Трев никогда не упоминал ни мать, ни отца. Она не знала ничего о его жизни дома, кроме того, что он младший сын и у него есть брат-близнец. Вероятно, именно из-за этого он долгое время считал себя незначительным, как и она, старшая дочь человека, который всегда мечтал о сыне. Нет, ее отец никогда не говорил ей прямо, но он воспитывал ее как сына, и одно это уже могло поведать многое о его тайных надеждах.
И разочарованиях.
– Оба дома соединены общим чердаком. – Тревелин поморщился, когда оконная рама лишь слегка поддалась его нажиму. – Мы можем залезть в дом здесь и пробраться на чердак. А потом в покои посла спуститься уже с чердака.
– А если кто-нибудь из живущих в доме нас обнаружит? – поинтересовалась Артемизия.
– Загляни-ка в окно.
В бледном свете луны Артемизия увидела лишь призрачные очертания предметов, находящихся в комнате. Вся мебель была накрыта белым муслином, который был призван защитить ее от грязного лондонского смога. Верный знак того, что хозяев в доме нет.
– Я заметил, что в этом доме никто не живет, еще когда мы пришли сюда в первый раз. – Трев провел лезвием перочинного ножа по краю рамы, пытаясь освободить ее от слоя краски, из-за которого окно не открывалось. – Но необходимо вести себя тихо на всякий случай.
Он сделал глубокий вдох и снова толкнул неподдающуюся раму. На сей раз все у него получилось, и старое дерево издало скрипучий звук. Тревелин исчез в открывшемся проеме и оттуда протянул руку Артемизии, чтобы она последовала за ним.
«Его ведь тренировали для подобных заданий», – подбодрила себя Артемизия, а затем приподняла юбку и полезла за Тревом в темное окно.
Глава 26
– Осторожно, – прошептал он, когда ее ноги коснулись пола, – нам по-прежнему нужно вести себя тихо. Если в доме остались слуги, они скорее всего живут в комнатах рядом с кухней.
– Но не на чердаке?
– Слуги отца, живущие на верхнем этаже его дома, мерзнут от холода или страдают от жары в зависимости от времени года. Но слуги, комнаты которых находятся рядом с кухней, чувствуют себя комфортно весь год, – объяснил Трев. – Мы с графом спорили об этом много раз, но он отказывается что-либо предпринимать. – Тревелин покачал головой, словно пытаясь отогнать мысли, об отце. – Если бы ты могла выбирать между холодным чердаком и теплом плиты на кухне, что ты бы предпочла?
– Понимаю, к чему ты клонишь. – Планировка дома в ее поместье отличалась от городского дома графа. В ее доме было множество каминов и окон, даже на самом верхнем этаже. К тому же Катберт сказал бы ей, если бы существовали какие-то неудобства для слуг, ведь чопорный дворецкий никогда не скрывал своего мнения, когда хотел выразить недовольство ее поведением. Однако на всякий случай она мысленно решила, что необходимо проверить состояние комнат для слуг как можно скорее.
Тревелин наклонился и бесшумно снял обувь, а затем приподнял Артемизию и посадил на плоскую крышку огромного рояля. Струны внутри рояля тихо завибрировали, издав мелодичные аккорды, когда их затронули потоки воздуха.
– О! – Тревелин начал снимать ее туфельку, и Артемизия ощутила его сильную руку на своей щиколотке. По ее ноге пробежали мурашки, и она почувствовала необычайное волнение, бурлящее где-то глубоко внутри ее. Отчасти оно объяснялось непринужденностью, с которой его пальцы так нежно и аккуратно справлялись с завязками. Но приятное покалывание возникло еще и из-за притягательности запретного плода. Катберт слишком часто бранил ее за неподобающее поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Артемизия откинулась назад и прижалась к груди Трева. Он слегка поцеловал ее в шею, когда они повернули за освещенный газовыми лампами угол. Артемизия мало спала предыдущей ночью, а этой ночью из-за постоянных занятий любовью ее сон также был прерывистым, но она слишком волновалась, чтобы чувствовать усталость.
Каждая клеточка ее тела пела от счастья, и на нее нахлынули приятные воспоминания об их страстной ночи. Теперь, находясь в его сильных руках и ощущая его мужественный запах, Артемизия желала, чтобы поездка к дому посла длилась намного дольше.
Ведь если сегодня все пройдет успешно, если они получат мистера Беддингтона и используют его для освобождения мистера Шипуоша, то Тревелин уедет в Индию при первой же возможности. У нее заныло в груди. Она не могла не задумываться, будет ли он по ней скучать хоть немножко, но спросить не смела.
– Ты же понимаешь, что мы не можем на самом деле отдать ключ головорезам, которые держат у себя мистера Шипуоша, – сказал Тревелин, когда вдали наконец начал виднеться их пункт назначения. – Тем самым мы подпишем смертный приговор всем коллегам твоего отца.
– Тогда каков твой план?
– Давай завладеем ключом и подменим его подделкой. Существует большая вероятность, что похитители не имеют понятия, как на самом деле выглядит ключ, и считают его важным лишь потому, что мистер Далримпл старался надежно его спрятать.
Артемизия кивнула. Она была уверена, что ее отец посоветовал бы то же самое. Как бы ей хотелось не чувствовать ответственности за похищение ее помощника! Если бы она не назвалась Веллингтоном, этого бы не случилось.
– Но мы же все равно освободим Джеймса, – пылко произнесла она.
– Конечно же, – отозвался Трев. – У нас будет целый день, чтобы приготовить замену, а завтра вечером я обменяю для тебя ключ на Шипуоша в назначенном месте.
– Но Феликс ведь сказал, что должна прийти я, и – одна. Я ни в коем случае не должна обращаться к властям, они специально меня предупредили.
– Нет, Беддингтон должен прийти один. А поскольку никто, кроме нас, не знает тайну мистера Беддингтона, нет абсолютно никаких причин, по которым я не могу стать им на время для разнообразия. В конце концов, они ожидают увидеть мужчину.
Трев пришпорил лошадь и направил ее в узкую аллею, которая шла за рядом домов, соседних с домом посла.
– Но спасти его мой долг.
– Мы обсудим все позже. – Тревелин соскользнул с седла и легко, словно пушинку, спустил на землю Артемизию. – Сейчас у нас есть более насущные дела. Пошли.
Вместо того чтобы зайти с парадного входа, Тревелин повел ее к соседнему дому. Сначала он попробовал открыть дверь, но она оказалась заперта, и тогда Трев отмычкой вскрыл замок на окне.
– Ты понимаешь, что это не тот дом, – прошептала Артемизия.
– Конечно, но нам их схожесть только на руку. Соседние дома этого ряда построены в точности по тому же проекту, который отличает и второй дом моего отца. В нем есть мало кому известный недостаток.
На лице Тревелина появилось суровое выражение, которое не было связано с происходящим вокруг. Артемизии пришло в голову, что при ней Трев никогда не упоминал ни мать, ни отца. Она не знала ничего о его жизни дома, кроме того, что он младший сын и у него есть брат-близнец. Вероятно, именно из-за этого он долгое время считал себя незначительным, как и она, старшая дочь человека, который всегда мечтал о сыне. Нет, ее отец никогда не говорил ей прямо, но он воспитывал ее как сына, и одно это уже могло поведать многое о его тайных надеждах.
И разочарованиях.
– Оба дома соединены общим чердаком. – Тревелин поморщился, когда оконная рама лишь слегка поддалась его нажиму. – Мы можем залезть в дом здесь и пробраться на чердак. А потом в покои посла спуститься уже с чердака.
– А если кто-нибудь из живущих в доме нас обнаружит? – поинтересовалась Артемизия.
– Загляни-ка в окно.
В бледном свете луны Артемизия увидела лишь призрачные очертания предметов, находящихся в комнате. Вся мебель была накрыта белым муслином, который был призван защитить ее от грязного лондонского смога. Верный знак того, что хозяев в доме нет.
– Я заметил, что в этом доме никто не живет, еще когда мы пришли сюда в первый раз. – Трев провел лезвием перочинного ножа по краю рамы, пытаясь освободить ее от слоя краски, из-за которого окно не открывалось. – Но необходимо вести себя тихо на всякий случай.
Он сделал глубокий вдох и снова толкнул неподдающуюся раму. На сей раз все у него получилось, и старое дерево издало скрипучий звук. Тревелин исчез в открывшемся проеме и оттуда протянул руку Артемизии, чтобы она последовала за ним.
«Его ведь тренировали для подобных заданий», – подбодрила себя Артемизия, а затем приподняла юбку и полезла за Тревом в темное окно.
Глава 26
– Осторожно, – прошептал он, когда ее ноги коснулись пола, – нам по-прежнему нужно вести себя тихо. Если в доме остались слуги, они скорее всего живут в комнатах рядом с кухней.
– Но не на чердаке?
– Слуги отца, живущие на верхнем этаже его дома, мерзнут от холода или страдают от жары в зависимости от времени года. Но слуги, комнаты которых находятся рядом с кухней, чувствуют себя комфортно весь год, – объяснил Трев. – Мы с графом спорили об этом много раз, но он отказывается что-либо предпринимать. – Тревелин покачал головой, словно пытаясь отогнать мысли, об отце. – Если бы ты могла выбирать между холодным чердаком и теплом плиты на кухне, что ты бы предпочла?
– Понимаю, к чему ты клонишь. – Планировка дома в ее поместье отличалась от городского дома графа. В ее доме было множество каминов и окон, даже на самом верхнем этаже. К тому же Катберт сказал бы ей, если бы существовали какие-то неудобства для слуг, ведь чопорный дворецкий никогда не скрывал своего мнения, когда хотел выразить недовольство ее поведением. Однако на всякий случай она мысленно решила, что необходимо проверить состояние комнат для слуг как можно скорее.
Тревелин наклонился и бесшумно снял обувь, а затем приподнял Артемизию и посадил на плоскую крышку огромного рояля. Струны внутри рояля тихо завибрировали, издав мелодичные аккорды, когда их затронули потоки воздуха.
– О! – Тревелин начал снимать ее туфельку, и Артемизия ощутила его сильную руку на своей щиколотке. По ее ноге пробежали мурашки, и она почувствовала необычайное волнение, бурлящее где-то глубоко внутри ее. Отчасти оно объяснялось непринужденностью, с которой его пальцы так нежно и аккуратно справлялись с завязками. Но приятное покалывание возникло еще и из-за притягательности запретного плода. Катберт слишком часто бранил ее за неподобающее поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72