Тогда он сделал пометку в тетради и поднялся вслед за остальными – в зале оставалась только его знакомая, все еще с чем-то копавшаяся за своим столом. Проходя мимо, Кельвин остановился и посмотрел на женщину – та нервно улыбнулась и снова покраснела.
– Извините – я действительно не подумала, что всем помешаю читать.
Кельвин удивился тембру ее голоса, слишком он оказался высоким, но в то же время почти властным, хотя Кельвину казалось, что ей бы больше пошло мягкое контральто.
– Да что вы, ничего страшного, я уже забыл.
– Ничего вы не забыли – я же видела, как вы расстроились.
Настала очередь Кельвина улыбаться, ему понравилась ее прямота.
– Давайте я вашу книгу на полку поставлю, – предложил он, и, не дожидаясь разрешения, взял том и прошел к полке, ощущая спиной ее оценивающий взгляд – его это порадовало. – А что вы тут разыскиваете?
– Ничего особенного – я хотела найти хоть что-нибудь о генеалогическом дереве семьи моего мужа.
Кельвин взял «Геральдический вестник», поставил его на полку, затем расставил по местам и свои книги. Обернувшись, он увидел, что дама уже собрала свои вещи и, похоже, была готова выходить, улыбка ее выглядела поувереннее – она повторила:
– Спасибо. Мне всегда как-то не по себе в библиотеках.
– Честно говоря, я тоже. Мне просто в них плохо.
Кельвин вдруг обнаружил, что женщина откровенно разглядывает его мятые фланелевые брюки – глаза ее как будто приклеились к заплатке на его левом колене.
Оставив на стойке библиотекаря свои читательские билеты, они вместе вышли из зала. На лестнице она спросила: «Неправда ли, отличная погода для апреля?».
– Да. Я тут недавно ездил к морю, там вообще жара как в июле.
Они немного постояли, привыкая к жаре на улице. Женщина взглянула на Кельвина, улыбнулась и сказала: «Ну, вот…»
– А может, я мог бы предложить вам бокал вина?
С минуту она колебалась, наконец его открытое, привлекательное лицо перевесило потертую одежду, и она решилась:
– Пойдемте в отель Крэнборн.
Слушая, он чувствовал ощупывающий его одежду взгляд, видимо женщина прикидывала, как же он впишется в роскошное убранство отеля Крэнборн. Он уже начал проклинать себя за поспешность, с которой кинулся предлагать свои услуги, но успокоил себя тем, что просто он не смог пока найти в мозгу полочку, соответствующую этой женщине, поэтому ему с ней пока интересно.
По пути в отель она спросила: – «А вы здесь живете?»
– Да нет, я только сегодня утром приехал, я остановился в пансионе на площади короля Георга. А вы здесь постоянно живете?
– Да, у нас дом на Блэнфорд Роу. Знаете, где это?
– Нет.
– Это совсем недалеко от центра. Тихая, спокойная улица, обсаженная буками с обеих сторон.
– Должно быть очень красиво.
Они замолчали, и не прервали тишины, пока не пришли в старинный огромный герцогский дом, недавно перестроенный в гостиницу, сразу же ставшую наиболее популярным местом встреч всех жителей Колдминстера. Швейцары и носильщики в гостинице носили одежду цветов некогда властителя здешних мест – герцога Колдминстерского. В номерах дирекция предусмотрительно развешала портреты и гербы старинного дворянского рода, а над входом в бар красовался огромный щит, некогда принадлежавший, видимо, одному из отпрысков графа. Внутри было уютно и прохладно, в темноте уже виднелось несколько ранних посетителей, потягивавших коктейли.
Официант поставил перед ними бокалы, Кельвин поднял свой, как бы предлагая тост, понимая, что женщина продолжает оценивать, насколько свободно он будет себя чувствовать в незнакомой обстановке – черт его побрал выйти из дома в этом старье. Неожиданно она прервала молчание: «Мой муж офицер. Он сейчас на каких-то учениях.»
– Что вы говорите?
Кельвин еще некоторое время говорил какую-то малозначащую чушь, но вскоре женщина взглянула на часы и сказала:
– Извините, мне уже давно пора домой. У меня маленький сын, ему пора спать.
– Ох, простите, не буду вас задерживать.
– Да вы меня не задерживаете. С вами так приятно. Может, как-нибудь еще встретимся?
– Очень даже может быть.
Кельвин заплатил по счету, она взяла сумочку, собираясь выходить, но тут всеобщее внимание привлекла элегантная пара, вошедшая в бар – все посетители не могли оторвать от них глаз. Наконец женщина увидела свободный столик и направилась к нему. По пути она столкнулась с Кельвином, и, бросив на него быстрый взгляд, затараторила: «Простите пожалуйста…», – затем присмотрелась, близоруко щуря глаза, и воскликнула:
– Кельвин! Дорогой мой! Ты что здесь делаешь! – Кельвин поднялся. – Ты не к нам сюда приехал? А где Грейс?
– Она у моря, мы там дом сняли.
– А что же вы нам ничего не сказали? Да ну вас! Сегодня же звони нам, или просто приходи – поужинаем, тогда все и расскажешь! Ну, я полетела. Ждем звонка.
И она умчалась в сопровождении своего спутника. Кельвин устало опустился на стул, и сказал:
– Извините, вы видели, она мне рта не дала открыть, я просто не успел вас представить. Вечно она куда-то торопится.
– О, я ее знаю, – Кельвин удивленно взглянул на свою спутницу. – То есть, я знаю, как ее зовут – это же баронесса Рокбер, верно?
– Да именно она, с мужем. Они мои старинные друзья. Они живут здесь, недалеко, на Строуд Холл, у них дом – я другого такого нигде не видел.
– Да, я видела, это там, на холме. Выглядит очень солидно.
Он понял, что она в замешательстве, она явно поторопилась сделать о нем выводы по его одежде.
Кельвин поднялся: «Простите, вас, наверное, сын заждался.»
У книжного киоска в коридоре отеля он остановился и попросил: «Подождите секунду, мне надо сигарет купить».
Продавец не сразу нашел сдачу с фунта за газету и пачку сигарет.
Она взяла в руки книгу с прилавка и странно на нее посмотрела. «Ненавижу эту книжку», – сказала она.
Кельвин подавил усмешку и спросил: «Почему же?»
Она пожала плечами: «Словами трудно выразить, но не люблю – это точно. Не нравится мне, какого он мнения о женщинах ему кажется, что он все о нас знает.»
Он мягко ответил: «А может, так и есть?» – и заметил, что продавец тоже с интересом прислушивается к диалогу. Он протянул Кельвину его сигареты и газету, но не отошел от прилавка, а стоял рядом с ними, улыбаясь недогадливости женщины. Кельвин изо всех сил боролся со смехом.
– Вот, взгляните, – сказал он, – это новое издание получше оформлено, – он протянул женщине экземпляр книги.
Она раскрыла ее, и на минуту замерла, переводя лишь взгляд с фотографии автора на развороте на его же живое лицо перед собой, щеки ее при этом стали ярко-пунцовыми.
Наконец она выдавила: «Ради бога, извините, я не знала…»
– Ничего страшного, всегда приятно выслушать объективное мнение, – улыбаясь ответил Кельвин. Внезапно ему все надоело – весь этот балаган с мятыми брюками, глупые речи в баре, и в то же время ему почему-то стало жаль эту женщину, и, злясь на себя, он произнес, чтобы поскорее от нее отделаться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Извините – я действительно не подумала, что всем помешаю читать.
Кельвин удивился тембру ее голоса, слишком он оказался высоким, но в то же время почти властным, хотя Кельвину казалось, что ей бы больше пошло мягкое контральто.
– Да что вы, ничего страшного, я уже забыл.
– Ничего вы не забыли – я же видела, как вы расстроились.
Настала очередь Кельвина улыбаться, ему понравилась ее прямота.
– Давайте я вашу книгу на полку поставлю, – предложил он, и, не дожидаясь разрешения, взял том и прошел к полке, ощущая спиной ее оценивающий взгляд – его это порадовало. – А что вы тут разыскиваете?
– Ничего особенного – я хотела найти хоть что-нибудь о генеалогическом дереве семьи моего мужа.
Кельвин взял «Геральдический вестник», поставил его на полку, затем расставил по местам и свои книги. Обернувшись, он увидел, что дама уже собрала свои вещи и, похоже, была готова выходить, улыбка ее выглядела поувереннее – она повторила:
– Спасибо. Мне всегда как-то не по себе в библиотеках.
– Честно говоря, я тоже. Мне просто в них плохо.
Кельвин вдруг обнаружил, что женщина откровенно разглядывает его мятые фланелевые брюки – глаза ее как будто приклеились к заплатке на его левом колене.
Оставив на стойке библиотекаря свои читательские билеты, они вместе вышли из зала. На лестнице она спросила: «Неправда ли, отличная погода для апреля?».
– Да. Я тут недавно ездил к морю, там вообще жара как в июле.
Они немного постояли, привыкая к жаре на улице. Женщина взглянула на Кельвина, улыбнулась и сказала: «Ну, вот…»
– А может, я мог бы предложить вам бокал вина?
С минуту она колебалась, наконец его открытое, привлекательное лицо перевесило потертую одежду, и она решилась:
– Пойдемте в отель Крэнборн.
Слушая, он чувствовал ощупывающий его одежду взгляд, видимо женщина прикидывала, как же он впишется в роскошное убранство отеля Крэнборн. Он уже начал проклинать себя за поспешность, с которой кинулся предлагать свои услуги, но успокоил себя тем, что просто он не смог пока найти в мозгу полочку, соответствующую этой женщине, поэтому ему с ней пока интересно.
По пути в отель она спросила: – «А вы здесь живете?»
– Да нет, я только сегодня утром приехал, я остановился в пансионе на площади короля Георга. А вы здесь постоянно живете?
– Да, у нас дом на Блэнфорд Роу. Знаете, где это?
– Нет.
– Это совсем недалеко от центра. Тихая, спокойная улица, обсаженная буками с обеих сторон.
– Должно быть очень красиво.
Они замолчали, и не прервали тишины, пока не пришли в старинный огромный герцогский дом, недавно перестроенный в гостиницу, сразу же ставшую наиболее популярным местом встреч всех жителей Колдминстера. Швейцары и носильщики в гостинице носили одежду цветов некогда властителя здешних мест – герцога Колдминстерского. В номерах дирекция предусмотрительно развешала портреты и гербы старинного дворянского рода, а над входом в бар красовался огромный щит, некогда принадлежавший, видимо, одному из отпрысков графа. Внутри было уютно и прохладно, в темноте уже виднелось несколько ранних посетителей, потягивавших коктейли.
Официант поставил перед ними бокалы, Кельвин поднял свой, как бы предлагая тост, понимая, что женщина продолжает оценивать, насколько свободно он будет себя чувствовать в незнакомой обстановке – черт его побрал выйти из дома в этом старье. Неожиданно она прервала молчание: «Мой муж офицер. Он сейчас на каких-то учениях.»
– Что вы говорите?
Кельвин еще некоторое время говорил какую-то малозначащую чушь, но вскоре женщина взглянула на часы и сказала:
– Извините, мне уже давно пора домой. У меня маленький сын, ему пора спать.
– Ох, простите, не буду вас задерживать.
– Да вы меня не задерживаете. С вами так приятно. Может, как-нибудь еще встретимся?
– Очень даже может быть.
Кельвин заплатил по счету, она взяла сумочку, собираясь выходить, но тут всеобщее внимание привлекла элегантная пара, вошедшая в бар – все посетители не могли оторвать от них глаз. Наконец женщина увидела свободный столик и направилась к нему. По пути она столкнулась с Кельвином, и, бросив на него быстрый взгляд, затараторила: «Простите пожалуйста…», – затем присмотрелась, близоруко щуря глаза, и воскликнула:
– Кельвин! Дорогой мой! Ты что здесь делаешь! – Кельвин поднялся. – Ты не к нам сюда приехал? А где Грейс?
– Она у моря, мы там дом сняли.
– А что же вы нам ничего не сказали? Да ну вас! Сегодня же звони нам, или просто приходи – поужинаем, тогда все и расскажешь! Ну, я полетела. Ждем звонка.
И она умчалась в сопровождении своего спутника. Кельвин устало опустился на стул, и сказал:
– Извините, вы видели, она мне рта не дала открыть, я просто не успел вас представить. Вечно она куда-то торопится.
– О, я ее знаю, – Кельвин удивленно взглянул на свою спутницу. – То есть, я знаю, как ее зовут – это же баронесса Рокбер, верно?
– Да именно она, с мужем. Они мои старинные друзья. Они живут здесь, недалеко, на Строуд Холл, у них дом – я другого такого нигде не видел.
– Да, я видела, это там, на холме. Выглядит очень солидно.
Он понял, что она в замешательстве, она явно поторопилась сделать о нем выводы по его одежде.
Кельвин поднялся: «Простите, вас, наверное, сын заждался.»
У книжного киоска в коридоре отеля он остановился и попросил: «Подождите секунду, мне надо сигарет купить».
Продавец не сразу нашел сдачу с фунта за газету и пачку сигарет.
Она взяла в руки книгу с прилавка и странно на нее посмотрела. «Ненавижу эту книжку», – сказала она.
Кельвин подавил усмешку и спросил: «Почему же?»
Она пожала плечами: «Словами трудно выразить, но не люблю – это точно. Не нравится мне, какого он мнения о женщинах ему кажется, что он все о нас знает.»
Он мягко ответил: «А может, так и есть?» – и заметил, что продавец тоже с интересом прислушивается к диалогу. Он протянул Кельвину его сигареты и газету, но не отошел от прилавка, а стоял рядом с ними, улыбаясь недогадливости женщины. Кельвин изо всех сил боролся со смехом.
– Вот, взгляните, – сказал он, – это новое издание получше оформлено, – он протянул женщине экземпляр книги.
Она раскрыла ее, и на минуту замерла, переводя лишь взгляд с фотографии автора на развороте на его же живое лицо перед собой, щеки ее при этом стали ярко-пунцовыми.
Наконец она выдавила: «Ради бога, извините, я не знала…»
– Ничего страшного, всегда приятно выслушать объективное мнение, – улыбаясь ответил Кельвин. Внезапно ему все надоело – весь этот балаган с мятыми брюками, глупые речи в баре, и в то же время ему почему-то стало жаль эту женщину, и, злясь на себя, он произнес, чтобы поскорее от нее отделаться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44