– Но через несколько недель или через месяц, когда наступит зима, она снова придет в себя, – добавил Кен, выкладывая свои покупки на передний прилавок и выстраивая их по размеру.
– Кеннет Синклер, ты нарушаешь церковные заповеди. Я христианка и воспитывала тебя более доброжелательным, особенно по отношению к твоему брату и его жене. – Она сделала ударение на последнем слове. – Буду с тобой откровенна, я знаю, что ты просил Эрин выйти за тебя замуж. – Эрин в конце концов рассказала Мег о предложении Кена, но нисколько ее этим не удивила, а Денни досказал остальное. – Я знаю, ты надеялся соблазнить ее этим домом в Диллоне.
– Любая другая женщина была бы безмерно счастлива жить в подобном доме.
– Тебе уже почти сорок лет, – продолжила Мег, понизив голос и переворачивая замороженный обед-полуфабрикат, чтобы прочесть цену на наклейке, – и полагаю, пора бы присмотреть себе подходящую пару, а не пытаться разрушить чужую семью.
Предупреждая его возможные возражения, Мег яростно стала нажимать на кнопки кассового аппарата и, не глядя на сына, назвала ему общую сумму. Мег не понимала, что на нее нашло, ведь она никогда не делала резких замечаний тем, кого любила, а Кена она тоже любила. Он, как и Хенк, мог быть упрямым, и она нисколько не сомневалась, что он всегда завидовал брату – не только из-за Эрин, но и из-за того, что у Денни была мечта. Кто мог знать лучше Мег Синклер, что в жизни не всегда и не все получается строго по задуманному плану? Ей хотелось бы, чтобы и Кен это понимал.
– Надеюсь, ты изменишь свое намерение продать часть ранчо.
– Свою часть. Если только ты не думаешь, что ее я тоже должен отдать Денни.
Кен отсчитал бумажные банкноты и мелочь, сложив монеты в маленький аккуратный столбик, и оставил на прилавке, вместо того чтобы отдать в руки Мег.
– У твоего отца никогда не было намерения разрезать это ранчо на ломтики, как пирог с ревенем. Ты это прекрасно знаешь, Кеннет.
– Но у него никогда не было намерения отдать его во владение Денни.
– Я не так уж в этом уверена.
Кен оглянулся по сторонам и, заметив девочек, направлявшихся по проходу в переднюю часть магазина, произнес почти шепотом:
– Я понимаю, ты будешь говорить все, что угодно, чтобы только сохранить Парадиз-Вэлли целым, верно?
– Да, – ответила она, сгребая монеты с прилавка себе в ладонь, – буду. Даже в том случае, если ты постараешься убедить меня продать землю.
– Не рассчитывай на Денни, мама. Если он не уплатит взнос за мою долю, я продам ее первому желающему. Я чертовски уверен, что больше не собираюсь тратить деньги на этот Богом забытый кусок грязи!
– Не кричи на меня! Скорее меня вынесут отсюда вперед ногами, чем я соглашусь продать эту землю! – Мег швырнула деньги в открытый ящичек кассы и, не обращая внимания на девочек, выбравших себе бантики для волос, плотно закрыла его и вышла из-за прилавка, прежде чем Кен успел собрать свою сдачу и направиться к выходу. – Я воспитывала тебя религиозным и порядочным человеком. Что за низменные помыслы обуяли тебя? – Мег была не в силах сдерживаться, не понимая, кто тянул ее за язык.
Кен, почти такой же высокий, как Денни, смотрел на нее сверху вниз горящими огнем глазами, но она не отступила; мать троих мальчишек, она уже давно научилась прочно стоять на земле.
– Я взрослый человек, – Кен бросил свои покупки в хозяйственную сумку-сетку, – я говорю, что хочу, думаю, что хочу, и, черт возьми, делаю, что хочу! – Он повернулся и пошел к двери. – Я больше тебе не мальчик и не обращайся со мной, как с маленьким.
– Ты всегда будешь для меня маленьким, – сказала Мег, но не попыталась коснуться его: Кен никогда не любил нежностей или объятий. – Для меня вы все трое всегда будете малышами.
– Теперь нас двое. И если Денни будет продолжать делать то, что он делает, вполне возможно, что останется один.
Мег только плотно сжала губы, но не стала его удерживать, дверь со стуком захлопнулась, и колокольчик громко звякнул. Кен напоминал ей крепкий дуб, который в отличие от гибкой березы старается, не склоняясь, противостоять любому урагану.
– Кеннет, Кеннет, – тихо пробормотала она ему вслед.
Долгое время она считала, что навсегда потеряла Денни, как Тревора. Теперь, когда Кен ушел, она задумалась, не потеряла ли она гораздо больше, чем когда-нибудь могла себе представить.
– Тебе, мой мальчик, просто-напросто нужна женщина, – как бы про себя сказала Мег и повернулась к кассе, строго взглянув на хихикающих девочек, которые сверх всякой меры перемазали свои личики пудрой.
Поболтав с владельцем ранчо о коликах у его трехмесячного ребенка и пожелав, чтобы у него все было хорошо, она навела порядок в магазине и опечатала кассу. Все это время Мег старалась не смотреть в окно витрины, куда она перед тем все время поглядывала в надежде увидеть кого-нибудь из мужчин, по которым скучала, и не хотела себе признаться, что к числу этих мужчин относится и Люк Хастингс.
Спустя неделю Денни возвратился из долгого путешествия по Техасу, где участвовал в двух родео, и, вытащив сумку с вещами из-за переднего сиденья пикапа, направился к дому. В час ночи в Парадиз-Вэлли было темно, как в преисподней, и без знакомого радостного ржания из кораля тихо как в могиле. Кемосабе тоже был на родео, участвуя в ловле телят арканом с ковбоем по имени Уэс Тернер, в отношении которого у Денни появлялось все больше сомнений, но он не говорил о них, боясь еще сильнее расстроить Тима; теперь, после того как Кемосабе увезли, Денни и так попал к сыну в немилость.
Глядя на темный дом, Денни не был уверен, ждет ли его Эрин на этот раз, как ждала несколько раз в полусне, с тех пор как он вовсю закрутился, стараясь в этом сезоне получить максимальный заработок – то в одном месте мелкие соревнования с небольшим призовым фондом и гораздо большим шансом на победу, то в другом месте крупное мероприятие с жесткой конкуренцией и злобными животными, зато и с большими деньгами.
Это путешествие, во-первых, окончилось для него благополучно, и, во-вторых, он заработал две тысячи баксов, из которых, вероятно, почти половину отдал за бензин на обратную дорогу. Денни в одной руке нес спортивную сумку, а свободной рукой потирал затылок; обычно он любил ездить по свободным дорогам, но сегодня вечером чувствовал усталость во всем теле.
Денни приехал вместе с Люком и думал, что приятель отправился спать в фургон, пока не услышал у себя за спиной его шаги.
– Я умираю от голода. Как ты думаешь, у твоей матери не мог остаться от обеда какой-нибудь десерт?
– Что ты задумал?
Денни поднялся в дом с заднего крыльца и через комнату-прачечную вошел в кухню, но не стал включать свет, и Люк чуть не наступил ему на пятки, когда он остановился, чтобы снять кроссовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99