Их нельзя было назвать по-настоящему рыжими, но он не знал, каким словом можно определить эту легкую рыжину, покрытую золотом, и тот свет, который они излучали, даже собранные в свободный пучок.
Сейчас в кухне он проиграл, она перехитрила его, пусть так, но в тот момент, когда он увидел ее у раковины, ничто на свете больше не имело значения. Он почти пересек комнату, и она чуть не оказалась в его объятиях, еще немного, и он поцеловал бы ее, но холодный взгляд зеленых глаз напомнил ему о пропасти между ними, и вместо этого он прижался к двери. Никогда раньше она так не смотрела на него, никогда до этого момента. И он решил, что она тоже изменилась. С трудом сдерживаясь, чтобы не подойти к ней, он нагрубил и заметил, как ее красивые губы сжались в прямую линию.
Он ей не нужен. Ну что ж, это неудивительно.
Денни с болью преодолел подъем по лестнице и остановился на пороге своей бывшей комнаты, рассматривая открывшуюся перед ним картину. Он помнил многое из того, что происходило в этой комнате, а теперь здесь лежал Тим; его темные волосы были растрепаны, на бледной коже резко выделялись веснушки, а этот нежный детский рот… и этот драндулет из гипса на его тоненькой левой ручонке… ярко-зеленый гипс, весь разрисованный картинками.
У Денни у самого разболелась поврежденная рука, он почувствовал, что комната закружилась, будто он, оставшись без снаряжения, сидит на брахме, который старается сбросить его ко всем чертям. Его покалеченный ребенок. Он никогда не задумывался, что почувствует, если с Тимми что-нибудь случится, а его не будет рядом. Зато рядом всегда будет Кен, таково реальное положение вещей в Парадиз-Вэлли.
Наблюдая за своим братом и за своим сыном, Денни оперся о дверную раму, словно сегодня был не в состоянии справляться с собственным телом. Его забинтованные ребра болели, и вместе с ними болело сердце; его лицо и все тело было полно болью.
– Как дела, Кен? – наконец произнес он.
Его брат, сидевший на кровати рядом с Тимом и вместе с ним смеявшийся над шедшим по телевизору диснеевским мультфильмом, резко обернулся.
– Какого чер…
– Разве ты не видишь, это я.
– Папочка! – Тим вскочил с кровати, не обращая внимания на больную руку. – Папочка, я знал, что ты приедешь! – Он прижался к больной ноге Денни.
Поморщившись от боли, Денни подхватил его на руки и уткнулся лицом в душистые волосы, а Тим крепко обнял отца за шею.
Кен, нахмурившись, отошел в сторону. Нужно что-нибудь придумать, что-нибудь подобное тому, что он сделал, когда родился Тим. Нужно сказать что-то, от чего у Денни подкосились бы ноги. Денни прикрыл глаза и наслаждался ощущением хрупкого тельца своего маленького сына, прижимавшегося к его груди и животу.
– Заблудшая овца возвращается, – высказался наконец Кен.
– Не думай, что я буду дожидаться твоего приглашения.
– Что ж, добро пожаловать. Брось последний взгляд на эти места, пока мы все не продали.
– Кто – мы? – Денни совсем не был готов к такому заявлению, и слова больно поразили его, он знал, что его матери и Кену принадлежало две трети Парадиз-Вэлли, а он и Эрин владели остальной частью, но в его отсутствие даже его жена стала похожа на незнакомку. Неужели Эрин хочет продать дом?
Кен только улыбнулся, но напряженную тишину нарушил Тим.
– Ты не можешь продать ранчо! – воскликнул он, вскинув голову.
Денни перехватил его в более удобное положение, пригладил его прямые темные волосы и поверх головы сына посмотрел на своего старшего брата.
– Никто не собирается ничего продавать, можешь быть совершенно спокоен.
Эрин разминала мягкое картофельное пюре, похожее на крем, с маслом и чесноком – рецепт Мег – и старалась не смотреть на трех сидевших за столом мужчин, так как не была уверена, что дождется конца трапезы.
Ей хотелось, чтобы обед удался. Картофель, нежное тушеное мясо и ананасовый кекс были самыми любимыми блюдами Тимми. Она хотела снова вернуть его, своего мальчика, чтобы он попросил ее приготовить что-нибудь вкусное и почитать на ночь. Прошлой ночью она размышляла о своем эгоизме и сейчас, снова возвращаясь к этой проблеме, хотела, чтобы Тим забыл не только о своей сломанной руке, но и о последних неделях, проведенных с Денни, – да, и об этом тоже.
В течение всего обеда Кен молчал, а Денни и Тимми стрекотали как сороки, словно старались сгладить всеобщую неловкость.
Положив себе на тарелку солидную порцию картошки, Эрин встала из-за стола, перевернула кекс и поставила его в духовку подрумянить сахарно-ананасовую верхушку, потом вернулась на место и снова попыталась взяться за еду.
Сидевший рядом с ней Тимми подцепил на вилку большущий кусок мяса, отправил его в рот и, не прожевав, обратился к отцу:
– Папочка, помнишь, как мы ездили в Техас в тот раз, когда ты объезживал Дейлайт?
– Объезжал, – поправила его Эрин.
– Помнишь? – повторил Тим, проглатывая еду.
– И не разговаривай с полным ртом, – добавила мать.
– Тим, ты разговариваешь с набитым ртом, – мягко поддержал ее Денни, – и нам придется преподать тебе правила хорошего тона. Конечно, я помню. – Он усмехнулся. – Слишком задержался на старте и пришел вторым. Восемьдесят одно очко.
– А помнишь, как дядя Люк изображал тореадора?
– Дядя Люк и есть тореадор, – ответил ему Денни, – именно так он и называется.
Как клоун на родео Люк обычно работал с партнером, так называемым человеком с барабаном, а сам занимался тем, что приплясывал перед мордой разъяренного быка. Давным-давно Эрин пришла к выводу, что у Люка вообще отсутствует здравый смысл, а сейчас ему, должно быть, уже около пятидесяти, прикинула она.
– Он смелый, папочка?
– Конечно.
– Такой же смелый, как ты?
– Ну, об этом я не могу судить. – Денни с улыбкой рассматривал свою тарелку с картошкой.
– Не нужно скромничать. – Кен посмотрел, как Денни потянулся за салатницей с овощами. – Мальчику хочется верить, что ты смелый.
– Ты не думаешь, что папочка смелый? – спросил Тимми, с любопытством взглянув на своего дядю.
– Больше подходит слово «безрассудный», – хмыкнул Кен.
Эрин, хотя и разделяла его мнение, промолчала и, не зная, что еще сделать, предложила Кену блюдо с рогаликами.
– Нет, спасибо. – Кен улыбнулся ей, и она заметила, как Денни с хмурым видом перехватил эту улыбку. – Мне, пожалуй, достаточно.
Кен съел только одну порцию, несмотря на то что любил приготовленное Эрин жаркое, и, опустошив свою тарелку, откинулся на спинку стула.
– Еще есть кекс, – предложила она и в то же мгновение почувствовала, что кухню заполняет запах подгорающих ананасов. – О черт!
Эрин оттолкнула свой стул и бросилась к плите, но Денни опередил ее и, схватив держатель для формы, вытащил кекс, а Эрин разочарованно посмотрела на его почерневшую верхушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99