И тотчас же вслед за этим послышался звук полицейских сирен. Топот, крики, мерцание мигалок… Полицейские ворвались в имение. К заложникам страха подоспела помощь!
Но всего этого Берта не видела. Она как подкошенная упала в траву, потеряв сознание… Ольга, перекрестясь и шепча слова Иисусовой молитвы, старалась не смотреть в воду, где плавала обуглившаяся черная масса. Усадив девочек возле матери, она двинулась навстречу спасателям.
В мозгу ее солнечными протуберанцами вспыхивала только одна мысль: кто был тот человек, превращенный в обгорелое мясо?!! Кто он?.. Она боялась узнать ответ.
К ней навстречу бежали Вера с Никитой.
– Оля, как ты? – издалека крикнула Вера.
А Никита замер на полдороге, не находя в себе сил приблизиться к ней…
– Скорее туда, в подземелье! – Ольга стрелой мчалась к сараю. – Господи, нет! – зарыдала она, уже достигнув раскрытых дверей, за которыми виднелся темный провал и груда выломанных камней, сваленных неподалеку. Она заплакала в голос, больше не в силах сдерживаться. – Нет, я боюсь! Господи, пожалуйста… Пусть это будет не он!
Она не видела, как полицейские поднимали из воды обожженное тело, как двое других обступили Берту и девочек и повели их к машинам… Как начал рассеиваться туман, и в его оседающей дымке показался полуобрушенный угол дома, над которым еще клубилась пыль и превращенные в порошок остатки цемента и кирпича…
Через минуту к Ольге, застывшей над зиявшим жерлом провала, подоспела Вера. Никита – как тень – за ней. Он стоял чуть поодаль от Ольги, не прячась, но и не стараясь попадаться ей на глаза, готовый в любую секунду подхватить, если ее покинут силы…
– Вера, там… – Ольга дрожащей рукой указала во тьму дыры. – Я знаю, он там! Нет!!! – крикнула она, поняв, что совершила оплошность: Вера не раздумывая прыгнула в яму и исчезла во тьме.
– Кто-нибудь… – озиралась Ольга беспомощно, – остановите ее. Там опасно! – Только тут она увидала Никиту, не мигая глядевшего на нее. И пережитое потрясение вдруг раскрыло ей глаза. – Ты? Что ты здесь… Господи, Никитка! Мальчик мой милый! – Она упала ему на руки и, уткнувшись в плечо, вся сотрясалась от бурных и ничем уже не сдерживаемых слез. – Ты-то как тут… ока-зал-ся? – спотыкаясь от рыданий на каждом слоге, выдавила она. Ее зубы выбивали мелкую дробь.
– Я? – Он гладил ее по голове, словно маленькую девочку, обиженную несправедливостью взрослых. – Долго рассказывать, – улыбнулся он и почувствовал, как что-то жгучее и горячее закипает в уголках глаз. – Ну, не надо, маленькая моя, все хорошо! Я с тобой! Я ведь всегда был с тобой, ты это знаешь?
Она всхлипнула и подняла на него сиявшие болью и радостью загадочные глаза – окна ночи!
– Я это чувствовала… что ты обо мне помнишь. Но это ведь чудо какое-то… Так не бывает!
А он смеялся и плакал, обнимая ее и незаметно увлекая подальше от жуткого края земли, ведущего в подземелье. Вокруг лаза уже толпились полицейские, вооруженные мощными ручными фонариками. Они по двое стали спускаться в дыру.
А Вера? Не думая об осторожности, она продвигалась на ощупь вперед по узкому коридору, прорытому в незапамятные времена в толще земли. Нащупывая руками стены и свод, она поняла, что они выложены камнем, как и пол тоннеля. Вскоре он стал чуть-чуть расширяться, так что она могла выпрямиться. Со всех сторон ее окружала кромешная темень.
«Надо было фонарик взять! – мелькнуло в ее голове. – Что ты мелешь, дура! Какой фонарик – только б скорее найти…»
– Але-еша! – крикнула она, но низкие своды и спертый воздух приглушали все звуки. Ее крик был больше похож на сдавленный стон.
Ее нога наткнулась на что-то. Это была кирка – Вера нащупала рукой ее острый край и деревянную ручку.
– Где-то здесь! Уже близко… Ну, еще немного, только бы свод не обрушился… – Она начала разговаривать вслух – так ей легче было продвигаться вперед. Внезапно рука ее увязла в пустоте – больше стены коридора не было… Она попыталась вновь отыскать ее и поняла, что в этом месте коридор значительно расширился, образуя нечто вроде каменной комнаты.
И тут послышался стон! Слабый, протяжный и еле слышный. Вера кинулась на этот звук, но ноги от волнения подкосились, и она упала, больно ударившись о камень.
– Алешка! Алешенька, где ты? Это я! Я здесь! Ты слышишь меня? Алеша, где ты?
Стон повторился. Вера стала ползти вперед прямо на четвереньках… и скоро наткнулась на тело мужчины, лежавшего, прислонившись спиной к стене. Задыхаясь, спеша, она стала ощупывать пальцами лицо лежавшего и с воплем узнавания приникла к нему губами.
Он был жив! Она нашла его!
– Алешка, милый мой, это я, Вера! Очнись, ну пожалуйста! Господи, помоги мне! – горячо шептала она, осыпая его лицо поцелуями и обливая слезами.
Лежавший вновь застонал, и наконец Вера услышала слабый, до боли родной голос:
– Где я?..
– Ты со мной, миленький, все хорошо, ты со мной! – лепетала она, пытаясь хоть чуть-чуть приподнять его. – Лешенька, ты можешь двигаться? У тебя что-нибудь болит? А? Скажи мне где?!
– Ничего… Ничего не болит. Ве-ра… – Она почувствовала, как его пальцы медленно сжались вокруг ее запястья. – Ве-ра, – повторил он и шевельнулся, пробуя приподняться, – тут Вальтер. Он… Помоги ему.
– Хорошо, хорошо, сейчас, – хлопотала возле любимого Вера, не в силах от него оторваться.
Внезапно в тоннеле послышались голоса и по стенам заметались огни фонариков. Это шли полицейские. Через пару минут они обступили двоих русских – женщину и мужчину, перепачканные лица которых невозможно было узнать…
Вера, не понимавшая по-немецки ни слова, стала брыкаться, отталкивая услужливые руки, которые пытались помочь ей подняться. Ей казалось, что ее хотят оторвать от Алеши, что их хотят разлучить… Это была своего рода истерика… Но в конце концов, вслушиваясь в успокаивающие интонации полицейских, она уступила. Две пары сильных и ловких рук подняли Алешу и понесли к выходу.
– Тут должен быть еще один! – кричала Вера, цепляясь за Алешу. – Хенде хох! Тьфу, что я говорю… Хальт! Стоять! Тут еще один человек! Айн, цвай… Цвай манн! Два человека здесь… – Ей улыбались, кивали и неуклонно влекли к выходу – на свет божий…
Оказавшись на воле, она кинулась к Алеше на грудь и всю ее залила слезами. Слезы лились нескончаемым потоком, но глаза улыбались. Алексей слабеющими руками старался покрепче прижать ее к себе и шептал:
– Дорогая моя… Любимая!
Тут же подоспели врачи, которые осмотрели Алешу и, к своему изумлению, не нашли у него на теле ни царапинки – никаких повреждений… Откуда ни возьмись к Вере с криком радости кинулась Ольга. После бурных объятий обе несколько успокоились, и Ольга взяла на себя функции переводчика.
– Они говорят, у него ни царапинки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47