– Ты смотри, – Афанасий Сергеевич на всякий случай грозился пальцем, – соблюдай свое назначение…
И Ксения дала себе слово не встречаться пока с Алексеем, ну хотя бы до тех пор, как он прочтет библию, которую она как-то тайком привезла ему из города.
Но не выдерживала и снова гуляла с ним в лесу.
Однажды они заблудились, забрели в какую-то деревню, и, когда проходили через нее, Ксении вдруг показалось, что в сумерках возле одной избы мелькнула знакомая Евфросиньина фигура. Ксения отбежала от Алексея, прижалась к изгороди. Но она, наверно, ошиблась – на вечерней улице никого не было, и во дворе той избы тоже не было никого. И Ксения успокоилась. Прошел день, другой, и она забыла об этом.
Как-то утром, собираясь на ферму, Ксения увидела деда Кузьму. Он стоял, облокотясь об изгородь, будто давно поджидал здесь Ксению.
– С добрым утречком! Вот я смотрю на тебя, Ксюша, и удивляюсь: другая ты стала. Молодец. Отчего бы, а?
– Да ну вас, дедушка, все такая же, – проговорила она, а самой приятно стало и то, что старик похвалил ее, и то, что, откровенно любуясь, смотрел ей в лицо.
– Нет, не такая… – Дед поманил ее пальцем, спросил таинственным шепотом: – А вот гдей-то ты пропадала вчера вечером?
У Ксении дрогнуло сердце, но она не отвела глаз и ответила:
– Как где? На базу.
– А вот и не было тебя на базу, – с торжеством сказал дед Кузьма. – Я котел для кашеварки возил, а тебя не приметил. Искал – нету, говорят.
– Так я, наверное, уже ушла.
– Вот я и говорю – ушла. А куда – тайна. Председатель поручение мне передал, чтобы ты забежала к нему, а тебя уж и след простыл. И дома не было. Не хитри – старого не проведешь. Не бойся, не выдам. А сейчас пошли к председателю, мне тоже в правление надобно.
Ксения шла за ним, а сама с тревогой думала, что скоро все будут знать ее тайну. У нее нет уже сил обманывать, прятаться.
Возле правления даже в этот утренний час было многолюдно. Два старика сидели на крыльце, дымили самокрутками. Пустая полуторка стояла на дороге, за рулем дремал незнакомый шофер. Лошадь, запряженная в телегу, жевала мокрыми губами. У раскрытого окна правления стоял Афанасий Сергеевич, говорил хмуро:
– Не сумею, Филиппыч. Это ж надо крюк какой давать.
– Сумеешь, езжай, не теряй время, – услышала Ксения голос председателя.
Отец заворчал, отошел от окна. Он кивнул деду Кузьме, сердито спросил Ксению:
– Ты чего тут?
– Председатель зайти велел.
– Зачем это?
– Не знаю, велел…
– Все распоряжается, – недовольно буркнул отец и прошел к лошади, взобрался на телегу, дернул вожжами. – Трогай давай, размечталась!
Ксения и дед Кузьма вошли в правление. Счетовод, отец Вальки Кадуковой, стоял на стуле, доставал со шкафа пухлую пыльную папку. Девушка-машинистка тыкала одним пальцем в клавиши машинки, весело посматривала через раскрытую дверь в кабинет председателя.
В кабинете было накурено, шумно: приехали делегаты из соседнего колхоза просить помощи – начали они строить школу, а лесу не хватило.
– Будь человеком, Иван Филиппыч, – три вагона ждем, отдадим быстренько.
– Нету, говорю. Самому надо, – сердясь, сказал Иван Филиппович и ударил ладонью по столу, как бы подчеркивая, что разговор окончен. Но делегаты не уходили, улыбались понимающе, дескать, пускай поломается, и рассаживались вокруг стола, за которым, как в ловушке, сидел Иван Филиппович. Он морщился, разгонял плывущий ему в лицо дым. Ксения вспомнила о его обещании бросить курить и удивленно подумала: «Бросил ведь!»
– В окно выскочу, – сказал председатель, – некогда мне.
– А за окошком у нас эвон гляди, два мужичка охраняют, не выскочишь.
Иван Филиппович увидел Ксению, деда Кузьму и махнул им рукой:
– Заходите!
Однако делегаты не пустили их.
– Не торопитесь, поспеете.
Дед Кузьма рассердился:
– Новости! Враз всех разгоню!
– Разгони!
Иван Филиппович засмеялся.
– Вот народ! Так и будете сидеть?
– Будем!
– Ну, валяйте, сидите. Обожди чуток, Ксеня. И ты обожди, Трофимыч.
Он уткнулся в какие-то бумаги и так сидел долго, потом поднял голову, сказал угрюмо:
– Времени мне жалко. Ладно, берите пятьдесят кубометров.
Делегатов как ветром сдуло, они выбежали на улицу, стали взбираться на грузовик. Один из них, юркий старик с жиденькой бородкой, всунул голову в открытое окно, крикнул фальцетом:
– А вить пересидели мы тебя!
Иван Филиппович добродушно погрозил ему кулаком.
– Это ты зря им поблажку сделал, – сказал дед Кузьма. – Ишь чего надумали!
Иван Филиппович засмеялся, поманил Ксению, которая все еще стояла у порога.
– Проходи, садись.
Она села, расправила на коленях платье, взглянула исподлобья на председателя и, как обычно, оробела под его прямым, открытым взглядом.
– Зачем звали? Мне работать надо.
– А я тебя довезу, не торопись. У меня ведь минутное дело. В Москву хочешь съездить?
Глаза Ксении загорелись, но она только пожала плечами.
– Не думала.
– А ты подумай. Есть у нас три путевки на экскурсию. Бесплатные. Вот хочу, чтоб ты поехала. А то живешь в шестистах километрах от столицы, а не была. Ну, поедешь?
Он говорил весело, с твердой убежденностью, что обрадует Ксению своим предложением, и сам словно заранее радовался тому, что она поедет в Москву.
– Вот ведь счастье тебе привалило, – сказал дед Кузьма, – соглашайся скорее, Ксюша, а то раздумает.
И Ксения не выдержала, радостно воскликнула:
– Там, говорят, дома в тридцать этажей!
Иван Филиппович засмеялся:
– Есть и такие – сама увидишь.
– В тридцать! Больше! – авторитетно проговорил дед Кузьма. – Со счету собьешься. Я вон чуть не перекувырнулся: голову задирал. И шапку посеял. Хорошая была шапка. С подкладкой.
– Ну, значит, договорились? – спросил Иван Филиппович. – Через три дня и поедете, чего откладывать-то.
Он встал, снял с вешалки плащ, перекинул его через руку и сказал деду:
– В город сгоняешь, буха надо в райфо отвезти.
– В райфо так в райфо, я на все согласный, – ответил дед.
– Ну, пошли, подвезу до фермы, Ксеня. – Иван Филиппович обернулся к ней, но она сидела, не двигаясь. Глаза ее потухли, плечи опустились.
– Нет, Иван Филиппович, другого кого посылайте в Москву.
Он досадливо поморщился, бросил на стол плащ.
– Не поеду, – сутулясь под его взглядом, упрямо сказала Ксения. – Не хочу.
Она знала: ни отец, ни Василий Тимофеевич не отпустят ее, да и сама понимала, что ехать на эту экскурсию – значит искать развлечений. Нет, не поедет она, нельзя ей.
– Бога испугалась? – тихо спросил Иван Филиппович. – Нет, – решительно сказал он, – поедешь! Путевка уже оформлена. Нельзя отказываться. А с отцом я сам поговорю, если ты боишься. Или вот Кузьма Трофимыч с ним по-соседски побеседует, уговорит.
– Чегой-то? – Дед Кузьма встрепенулся, вскинул на председателя испуганные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28