Ты не из Акмола... Вон, Ювара спросите, он не даст соврать: дней двадцать назад в город привезли пленного пустынника. Это, вроде как, их посланец и был. Сам сдался дозорным паукам: отведите, говорит, меня к самому главному своему смертоносцу. Поначалу вроде Младший Повелитель не очень был доволен, даже приказал пустынника бросить в темницу, но потом все же смилостивился и согласился взять бедняг под свою опеку... Даже выслал им еды немного на двух шарах, а то они там совсем с голода дохли. А чтоб все было по-честному, туда слетала и наша Управительница, Ная, — а это такая женщина... у-у, при ней не очень-то...
«Ну, вот, — усмехнулся про себя Велиман, походя пнул распластавшуюся на камне оторванную муравьиную голову, — уже родилась новая легенда».
Жаль только, до правды ей, как и любой легенде, было, ой, как далеко. Ну, это и не важно. В пустыне одни предания, а в Долине Третьего круга — другие совсем. В песках будут, конечно, ходить истории о Могучем Воителе, который в одиночку выжег тысячу тысяч муравьев и спас проклятых раскоряк.
Но если и правда огненную смесь изобрел тот парень, Редар, то раскорякам ничего не останется, кроме как признать за «свободными» разум, по меньшей мере, равный их собственному. Сработано чисто и уверенно, будто всю жизнь тренировались: несколько коротких мгновений неукротимого буйства огня — и едва ли не две трети муравьиной армии разом уничтожено. Хорошо бы и дальше так же. * * *
Опять Древний враг? Да еще такой голодный, что пожирает его воинов с неодолимой жадностью. На несколько мгновений он даже растерялся — а огонь тем временем рос, набирал силу, набрасывался на все новые жертвы. Неужели жалкие двуногие опять смогли его остановить. С Древним врагом бороться невозможно, отступать некуда, даже прорыв сквозь огонь не удался — за огненной завесой его солдат поджидали мягкотелые со своими метательными зарядами.
Неужели выхода нет?
Что же, ему придется отступиться, бросив своих воинов на произвол судьбы?
Хотя... Ну, конечно же! Как он мог позабыть о рабочих — исполнительных, верных, жертвенных?
Извечный, отпечатанный в глубинах памяти, что досталась от многих поколений, страх перед огнем оказался сильнее любых приказов. С тыла муравьиное войско подпирало сплошное море огня, ветер гнал пламя, прижимая остатки рыжего воинства к стенам Мераса. Захватчики оказались между молотом и наковальней и ничего не могли противопоставить огню и пращам людей. Наконец неведомому командиру муравьев чудом удалось восстановить какое-то подобие порядка. Простоявшие все время боя без дела у заваленного еще во время первого штурма рва, рабочие встрепенулись и разом бросились тушить огонь смехотворными струйками муравьиной кислоты. Неожиданно в них проснулся древний инстинкт защиты муравейника от лесных пожаров. Бесполезная затея! В слепом подчинении приказу несчастные муравьи погибали напрасно. Впрочем, ценой огромных жертв им все же удалось на какое-то время приостановить продвижение огня.
Огороженные от смертельного буйства огненной стихии, постепенно пришли в себя и солдаты. И тогда в последней самоубийственной атаке они ринулись на стены Мераса, надеясь найти спасение.
Там их уже ждали. Смертоносцы разили без промаха. Не отставали и люди, хотя упоение битвы в них горело лишь благодаря ментальным приказам пауков. Если бы не это, любой ополченец давно убежал бы с криками ужаса при виде жутчайшей картины: поле, заваленное тысячами обугленных, скорченных трупов, и бесконечные, сменяющие одна другую, волны свирепых «укороченных» муравьев с обожженными конечностями, кляксами пылающей нефти на хитиновых панцирях.
И все же шестилапым чуть было не удалось склонить чашу весов на свою сторону. Муравьиные полчища в первую очередь пытались уничтожить смертоносцев, и там, где это удавалось, люди, лишенные волевой поддержки, не выдержав напряжения битвы, отступали или просто валились с ног от усталости и ран. Казалось, рыжее море вот-вот захлестнет стены и погребет под собой последних защитников, но в этот момент сзади в него ударили силы пещерных и пустынных жителей.
Уже опаленные огнем, но сохранившие силы — ведь они почти не принимали участия в сражении, — опытные охотники врубились в тающие ряды противника. Жилистые бойцы с кожей цвета меди привычно орудовали копьями. Что им муравей, пусть и сотый по счету, когда случалось завалить и скорпиона, и фалангу! Резкие, точные удары разили рыжих прямо в затылок или в шею, под жвалы — самые уязвимые места. Скупое движение — и под ноги валился в предсмертных судорогах еще один враг. Все! Следующий...
Во главе пещерного отряда рубились Римал и Кенгар. Редара в бой не пустили, как он ни рвался. Айрис лично запретила:
— Ну, куда ты пойдешь! О, песчаная буря! Беда с этой молодежью, и ты не лучше Киры.
Редар обиженно насупился:
— Когда муравьи напали на твой город, Правительница, моя молодость не помешала мне биться на заслонах!
— Тебе бы все спорить. То, что ты хороший воин, я знаю. Но еще я знаю, что после шестнадцати дней плена у смертоносцев даже самые хорошие бойцы превращаются в плохих. А потом, — добавила Айрис уже тихо, — я Кире пообещала глаз с тебя не спускать... Если с тобой опять что-нибудь случится, она не вынесет.
Это был веский аргумент, Редар сник. Пришлось подчиниться.
— Несправедливо, — пробурчал он себе под нос, чтобы Айрис не слышала. — Сама-то вон пошла войско сопровождать, как ни уговаривали ее остаться в городе.
Переход по пустыне Правительница выдержала с трудом — все же Айрис была уже не так молода, как ей казалось; большую часть пути ее по очереди несли на скрещенных руках дюжие охотники. В
Мерасе она немного отдохнула, выцедила горьковатый отвар, немедленно сготовленный Кивинарой из походных запасов. И, естественно, сразу же захотела отправиться в засаду вместе со всей армией. «Это поднимет боевой дух наших», — отрезала Айрис в ответ на все увещевания своих мастеров.
Легенды говорят, Ивар Сильный то же самое примерно утверждал, и слова его пережили целые века: «Командир должен переносить все тяготы войны вместе со своей армией. Тогда люди видят, что их не бросят умирать, видят вождя, за которого они будут биться. И, умирая с его именем на устах, каждый воин будет надеяться, что именно в этот момент вождь остановил на нем свой взор и запечатлел в сердце его подвиг».
Айрис пыталась понять по лицу Редара, о чем он думает. Не иначе, о ней. Причем мнение явно не самое лестное. Ладно, пусть думает, что хочет, хорошо хоть в битву больше не рвется. Правительница пещерного города удовлетворенно кивнула, показала рукой на поле боя:
— Там и без тебя уже всех рыжих перебили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
«Ну, вот, — усмехнулся про себя Велиман, походя пнул распластавшуюся на камне оторванную муравьиную голову, — уже родилась новая легенда».
Жаль только, до правды ей, как и любой легенде, было, ой, как далеко. Ну, это и не важно. В пустыне одни предания, а в Долине Третьего круга — другие совсем. В песках будут, конечно, ходить истории о Могучем Воителе, который в одиночку выжег тысячу тысяч муравьев и спас проклятых раскоряк.
Но если и правда огненную смесь изобрел тот парень, Редар, то раскорякам ничего не останется, кроме как признать за «свободными» разум, по меньшей мере, равный их собственному. Сработано чисто и уверенно, будто всю жизнь тренировались: несколько коротких мгновений неукротимого буйства огня — и едва ли не две трети муравьиной армии разом уничтожено. Хорошо бы и дальше так же. * * *
Опять Древний враг? Да еще такой голодный, что пожирает его воинов с неодолимой жадностью. На несколько мгновений он даже растерялся — а огонь тем временем рос, набирал силу, набрасывался на все новые жертвы. Неужели жалкие двуногие опять смогли его остановить. С Древним врагом бороться невозможно, отступать некуда, даже прорыв сквозь огонь не удался — за огненной завесой его солдат поджидали мягкотелые со своими метательными зарядами.
Неужели выхода нет?
Что же, ему придется отступиться, бросив своих воинов на произвол судьбы?
Хотя... Ну, конечно же! Как он мог позабыть о рабочих — исполнительных, верных, жертвенных?
Извечный, отпечатанный в глубинах памяти, что досталась от многих поколений, страх перед огнем оказался сильнее любых приказов. С тыла муравьиное войско подпирало сплошное море огня, ветер гнал пламя, прижимая остатки рыжего воинства к стенам Мераса. Захватчики оказались между молотом и наковальней и ничего не могли противопоставить огню и пращам людей. Наконец неведомому командиру муравьев чудом удалось восстановить какое-то подобие порядка. Простоявшие все время боя без дела у заваленного еще во время первого штурма рва, рабочие встрепенулись и разом бросились тушить огонь смехотворными струйками муравьиной кислоты. Неожиданно в них проснулся древний инстинкт защиты муравейника от лесных пожаров. Бесполезная затея! В слепом подчинении приказу несчастные муравьи погибали напрасно. Впрочем, ценой огромных жертв им все же удалось на какое-то время приостановить продвижение огня.
Огороженные от смертельного буйства огненной стихии, постепенно пришли в себя и солдаты. И тогда в последней самоубийственной атаке они ринулись на стены Мераса, надеясь найти спасение.
Там их уже ждали. Смертоносцы разили без промаха. Не отставали и люди, хотя упоение битвы в них горело лишь благодаря ментальным приказам пауков. Если бы не это, любой ополченец давно убежал бы с криками ужаса при виде жутчайшей картины: поле, заваленное тысячами обугленных, скорченных трупов, и бесконечные, сменяющие одна другую, волны свирепых «укороченных» муравьев с обожженными конечностями, кляксами пылающей нефти на хитиновых панцирях.
И все же шестилапым чуть было не удалось склонить чашу весов на свою сторону. Муравьиные полчища в первую очередь пытались уничтожить смертоносцев, и там, где это удавалось, люди, лишенные волевой поддержки, не выдержав напряжения битвы, отступали или просто валились с ног от усталости и ран. Казалось, рыжее море вот-вот захлестнет стены и погребет под собой последних защитников, но в этот момент сзади в него ударили силы пещерных и пустынных жителей.
Уже опаленные огнем, но сохранившие силы — ведь они почти не принимали участия в сражении, — опытные охотники врубились в тающие ряды противника. Жилистые бойцы с кожей цвета меди привычно орудовали копьями. Что им муравей, пусть и сотый по счету, когда случалось завалить и скорпиона, и фалангу! Резкие, точные удары разили рыжих прямо в затылок или в шею, под жвалы — самые уязвимые места. Скупое движение — и под ноги валился в предсмертных судорогах еще один враг. Все! Следующий...
Во главе пещерного отряда рубились Римал и Кенгар. Редара в бой не пустили, как он ни рвался. Айрис лично запретила:
— Ну, куда ты пойдешь! О, песчаная буря! Беда с этой молодежью, и ты не лучше Киры.
Редар обиженно насупился:
— Когда муравьи напали на твой город, Правительница, моя молодость не помешала мне биться на заслонах!
— Тебе бы все спорить. То, что ты хороший воин, я знаю. Но еще я знаю, что после шестнадцати дней плена у смертоносцев даже самые хорошие бойцы превращаются в плохих. А потом, — добавила Айрис уже тихо, — я Кире пообещала глаз с тебя не спускать... Если с тобой опять что-нибудь случится, она не вынесет.
Это был веский аргумент, Редар сник. Пришлось подчиниться.
— Несправедливо, — пробурчал он себе под нос, чтобы Айрис не слышала. — Сама-то вон пошла войско сопровождать, как ни уговаривали ее остаться в городе.
Переход по пустыне Правительница выдержала с трудом — все же Айрис была уже не так молода, как ей казалось; большую часть пути ее по очереди несли на скрещенных руках дюжие охотники. В
Мерасе она немного отдохнула, выцедила горьковатый отвар, немедленно сготовленный Кивинарой из походных запасов. И, естественно, сразу же захотела отправиться в засаду вместе со всей армией. «Это поднимет боевой дух наших», — отрезала Айрис в ответ на все увещевания своих мастеров.
Легенды говорят, Ивар Сильный то же самое примерно утверждал, и слова его пережили целые века: «Командир должен переносить все тяготы войны вместе со своей армией. Тогда люди видят, что их не бросят умирать, видят вождя, за которого они будут биться. И, умирая с его именем на устах, каждый воин будет надеяться, что именно в этот момент вождь остановил на нем свой взор и запечатлел в сердце его подвиг».
Айрис пыталась понять по лицу Редара, о чем он думает. Не иначе, о ней. Причем мнение явно не самое лестное. Ладно, пусть думает, что хочет, хорошо хоть в битву больше не рвется. Правительница пещерного города удовлетворенно кивнула, показала рукой на поле боя:
— Там и без тебя уже всех рыжих перебили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75