— спросила Дорис.
Интересно, кто из присутствующих при этом заметил нотки ревности в голосе девушки? Вот в чем вопрос! Ди не ответил и лишь молча хлестнул коней кнутом Дорис.
Ветер взвыл в ушах: лес и злодеи уносились все дальше и дальше.
— Дэн, ты не пострадал? — с трудом спросила Дорис, поравнявшись с двуколкой.
Они гнали во весь опор, чтобы граф не настиг беглецов, и колеса коляски дико крутились, так что спицы слились в сплошной круг.
— Ничуточки. Я собирался спросить то же самое — но ты, вижу, цела. Молодец Ди. Он не позволит и волоску упасть с твоей головы.
— Да, думаю, не позволит, — согласилась Дорис. Глаза ее радостно сияли.
— Видела бы ты это! — восторженно прокричал Дэн. Меньше пятнадцати секунд на каждого — и он избавился от всех уродов! Жалко, последний ушел, но тут уж ничего не поделаешь, Ди был ранен и все такое.
— Ранен? Правда?
Понятно, почему при известии о ранении Ди побледнела Дорис, но почему на дампира взволнованно оглянулась Лармика?
— Ага, это была еще та драка! Ди проткнули живот, а ему хоть бы хны — старина Ди летел по бездорожью как стрела, со мною за спиной да еще со второй лошадью в поводу! Нет, жаль, что ты этого не видела! Когда поводья в руках Ди, чертовы лошади сигают через самые широкие овраги, не моргнув глазом, без остановки скачут по болоту, кишащему гигантскими пиявками, и не тормозят даже на самых крутых склонах. Потом Ди обязательно должен научить меня так же управляться с конями и боевым приемчикам тоже!
— О, это будет здорово! Ты станешь хорошим учеником… — Напускной восторг быстро выветрился из слов Дорис. Возможно, инстинкт намекнул ей о том, как может закончиться их история.
Будто окаменевшая, Лармика внезапно пробормотала:
— Предатель…
— Что ты сказала? — взвилась Дорис.
Она догадалась, что вампирша говорит о Ди. Лармика даже не взглянула на девушку — ее горящие кровавым огнем глаза не отрывались от точеного профиля охотника.
— У тебя достаточно силы и мастерства, чтобы запугать и меня, и отца, но ты забыл о своей гордой аристократической крови. Ты чувствуешь, что чем-то обязан людям — хуже того, ты настолько глуп, что служишь им, охотясь на нас. Обращаясь к тебе, я чувствую себя запятнанной. Отец и не подумает преследовать нас. Убей меня здесь и сейчас!
— Замолчи! Мы не слушаем приказов пленников, — рявкнула Дорис. — Как ваши высокопоставленные аристократы поступают с нами? Только потому, что вам хочется есть, хочется горячей человеческой крови, вы впиваетесь в людей, не сделавших вам ничего плохого, и превращаете их в вампиров. Они нападают на свои семьи — и тогда приходится вгонять колья в сердца родных. Вы демоны. Нет, вы — дьяволы! Знаешь, сколько людей умирает каждый год, сколько родителей и детей оплакивает утраты, вызванные нарочными сбоями погодных контроллеров, которыми управляют твои сородичи? — Дорис выплюнула обвинения в лицо вампирши, точно сгусток крови, но Лармика лишь холодно улыбнулась.
— Мы аристократы — правящий класс. Нам дано право на подобные меры, дабы сдерживать бунтарские позывы низших существ. Считай, что тебе повезло, что мы не положили конец твоей расе. — И, наградив презрительным взглядом уныло рысящего рядом Греко, добавила: — Действительно, мы нападаем на людей и осушаем их до последней капли сладкой крови. Однако взгляни на своего спутника. Что он сделал? Я слышала! Желая заполучить тебя, он не предупредил дряхлого старика о грозящей тому опасности, не так ли?
Дорис не нашлась, что ответить.
Голос Лармики продолжал звенеть в ночи:
— Но я не виню его за это. — Она рассмеялась. — Напротив, этот человек достоин похвалы. Разве неправильно ради удовлетворения собственных нужд приносить в жертву других? Сильный правит слабым, высший ввергает низшего в грязь — вот основной принцип вселенной. Среди вас, людей, многие разделяют нашу точку зрения.
— Ха-ха-ха, — неожиданно издевательски расхохоталась Дорис. — Не смеши меня. Если вы такие великие правители, что вам надо от меня? — Теперь настал черед Лармики промолчать. — Я тоже кое-что слышала. Мне аж тошно стало: кажется, твой отец пожелал сделать меня своей невестой? Каждую ночь он шлялся вокруг моего дома, высматривая, вынюхивая, точно озабоченный пес. Я дала ему от ворот поворот — как думаешь, он все еще не потерял интереса? Нет? У аристократов, должно быть, проблемы с женщинами. Или дело в другом? Может, твой отец одержимее остальных?
Желание убивать лучом ненависти выстрелило из глаз Лармики в лицо Дорис, утонув в волне ответной неприязни. Невидимые угли пылали между скачущей лошадью и несущейся двуколкой — это схлестнулись взгляды человека и вампира.
Внезапно Ди натянул поводья.
— Ох! — Дорис резко остановила свою лошадь.
Один Греко замешкался, а когда заметил, что оторвался от остальных, то решил, что оставаться в такой компании ему больше не с руки — как бы не вышло чего похуже! Он рванул с места в карьер и скоро растворился во мраке.
Никто не знал, что затеял Ди, но Дэн послушно вылез из повозки вслед за «старшим братцем», а Дорис спешилась. Лармика повернулась к ним.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Ты сама сказала, что мы ушли достаточно далеко и граф уже не погонится за нами. Теперь осталось только разобраться с тобой… — Голос охотника был мягок, но Лармика напряглась; затвердели лица и Дорис с Дэном. — Меня наняли, чтобы защитить эту девушку, а значит, я должен убить твоего отца. О другом речи не было, так что сейчас мой наниматель должен решить, как поступить с тобой. Итак?
Последнее «итак?» было обращено к Дорис. Девушке казалось, что она достаточно сильно ненавидит вампиров, чтобы прикончить их всех, но сейчас она видела перед собой красивую, беззащитную молодую леди, почти что свою ровесницу. Это противоречие ставило Дорис в тупик.
«Дочь мерзкого аристократа… Если бы не ее семейка, мы с Дэном жили бы сейчас спокойно… Нужно убить ее! Я могу дать ей свой хлыст, и пусть дерется с Ди. Это будет честно. Предоставим ей шанс, в этом нет ничего постыдного…»
— Ну, чего ты хочешь? — спросил Ди.
— Зарезать меня. — Глаза Лармики полыхнули.
Дорис тряхнула головой.
— Отпустим ее. Не хочу, чтобы на моей совести было убийство. Не хочу, пусть даже она и аристократка…
Ди повернулся к Дэну:
— А ты что скажешь?
— Ясно как день! Хладнокровно убить женщину — я на такую низость не способен, да и ты тоже, верно?
И тут Ди улыбнулся. Годы, даже десятилетия спустя Лэнги будут помнить эту улыбку и гордиться тем, что она была вызвана их словами.
— Что ж, вопрос решен. Иди.
С этими словами Ди отвернулся от Лармики, обрушившей ему в спину поток оскорблений:
— Меня поражает людская глупость!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Интересно, кто из присутствующих при этом заметил нотки ревности в голосе девушки? Вот в чем вопрос! Ди не ответил и лишь молча хлестнул коней кнутом Дорис.
Ветер взвыл в ушах: лес и злодеи уносились все дальше и дальше.
— Дэн, ты не пострадал? — с трудом спросила Дорис, поравнявшись с двуколкой.
Они гнали во весь опор, чтобы граф не настиг беглецов, и колеса коляски дико крутились, так что спицы слились в сплошной круг.
— Ничуточки. Я собирался спросить то же самое — но ты, вижу, цела. Молодец Ди. Он не позволит и волоску упасть с твоей головы.
— Да, думаю, не позволит, — согласилась Дорис. Глаза ее радостно сияли.
— Видела бы ты это! — восторженно прокричал Дэн. Меньше пятнадцати секунд на каждого — и он избавился от всех уродов! Жалко, последний ушел, но тут уж ничего не поделаешь, Ди был ранен и все такое.
— Ранен? Правда?
Понятно, почему при известии о ранении Ди побледнела Дорис, но почему на дампира взволнованно оглянулась Лармика?
— Ага, это была еще та драка! Ди проткнули живот, а ему хоть бы хны — старина Ди летел по бездорожью как стрела, со мною за спиной да еще со второй лошадью в поводу! Нет, жаль, что ты этого не видела! Когда поводья в руках Ди, чертовы лошади сигают через самые широкие овраги, не моргнув глазом, без остановки скачут по болоту, кишащему гигантскими пиявками, и не тормозят даже на самых крутых склонах. Потом Ди обязательно должен научить меня так же управляться с конями и боевым приемчикам тоже!
— О, это будет здорово! Ты станешь хорошим учеником… — Напускной восторг быстро выветрился из слов Дорис. Возможно, инстинкт намекнул ей о том, как может закончиться их история.
Будто окаменевшая, Лармика внезапно пробормотала:
— Предатель…
— Что ты сказала? — взвилась Дорис.
Она догадалась, что вампирша говорит о Ди. Лармика даже не взглянула на девушку — ее горящие кровавым огнем глаза не отрывались от точеного профиля охотника.
— У тебя достаточно силы и мастерства, чтобы запугать и меня, и отца, но ты забыл о своей гордой аристократической крови. Ты чувствуешь, что чем-то обязан людям — хуже того, ты настолько глуп, что служишь им, охотясь на нас. Обращаясь к тебе, я чувствую себя запятнанной. Отец и не подумает преследовать нас. Убей меня здесь и сейчас!
— Замолчи! Мы не слушаем приказов пленников, — рявкнула Дорис. — Как ваши высокопоставленные аристократы поступают с нами? Только потому, что вам хочется есть, хочется горячей человеческой крови, вы впиваетесь в людей, не сделавших вам ничего плохого, и превращаете их в вампиров. Они нападают на свои семьи — и тогда приходится вгонять колья в сердца родных. Вы демоны. Нет, вы — дьяволы! Знаешь, сколько людей умирает каждый год, сколько родителей и детей оплакивает утраты, вызванные нарочными сбоями погодных контроллеров, которыми управляют твои сородичи? — Дорис выплюнула обвинения в лицо вампирши, точно сгусток крови, но Лармика лишь холодно улыбнулась.
— Мы аристократы — правящий класс. Нам дано право на подобные меры, дабы сдерживать бунтарские позывы низших существ. Считай, что тебе повезло, что мы не положили конец твоей расе. — И, наградив презрительным взглядом уныло рысящего рядом Греко, добавила: — Действительно, мы нападаем на людей и осушаем их до последней капли сладкой крови. Однако взгляни на своего спутника. Что он сделал? Я слышала! Желая заполучить тебя, он не предупредил дряхлого старика о грозящей тому опасности, не так ли?
Дорис не нашлась, что ответить.
Голос Лармики продолжал звенеть в ночи:
— Но я не виню его за это. — Она рассмеялась. — Напротив, этот человек достоин похвалы. Разве неправильно ради удовлетворения собственных нужд приносить в жертву других? Сильный правит слабым, высший ввергает низшего в грязь — вот основной принцип вселенной. Среди вас, людей, многие разделяют нашу точку зрения.
— Ха-ха-ха, — неожиданно издевательски расхохоталась Дорис. — Не смеши меня. Если вы такие великие правители, что вам надо от меня? — Теперь настал черед Лармики промолчать. — Я тоже кое-что слышала. Мне аж тошно стало: кажется, твой отец пожелал сделать меня своей невестой? Каждую ночь он шлялся вокруг моего дома, высматривая, вынюхивая, точно озабоченный пес. Я дала ему от ворот поворот — как думаешь, он все еще не потерял интереса? Нет? У аристократов, должно быть, проблемы с женщинами. Или дело в другом? Может, твой отец одержимее остальных?
Желание убивать лучом ненависти выстрелило из глаз Лармики в лицо Дорис, утонув в волне ответной неприязни. Невидимые угли пылали между скачущей лошадью и несущейся двуколкой — это схлестнулись взгляды человека и вампира.
Внезапно Ди натянул поводья.
— Ох! — Дорис резко остановила свою лошадь.
Один Греко замешкался, а когда заметил, что оторвался от остальных, то решил, что оставаться в такой компании ему больше не с руки — как бы не вышло чего похуже! Он рванул с места в карьер и скоро растворился во мраке.
Никто не знал, что затеял Ди, но Дэн послушно вылез из повозки вслед за «старшим братцем», а Дорис спешилась. Лармика повернулась к ним.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Ты сама сказала, что мы ушли достаточно далеко и граф уже не погонится за нами. Теперь осталось только разобраться с тобой… — Голос охотника был мягок, но Лармика напряглась; затвердели лица и Дорис с Дэном. — Меня наняли, чтобы защитить эту девушку, а значит, я должен убить твоего отца. О другом речи не было, так что сейчас мой наниматель должен решить, как поступить с тобой. Итак?
Последнее «итак?» было обращено к Дорис. Девушке казалось, что она достаточно сильно ненавидит вампиров, чтобы прикончить их всех, но сейчас она видела перед собой красивую, беззащитную молодую леди, почти что свою ровесницу. Это противоречие ставило Дорис в тупик.
«Дочь мерзкого аристократа… Если бы не ее семейка, мы с Дэном жили бы сейчас спокойно… Нужно убить ее! Я могу дать ей свой хлыст, и пусть дерется с Ди. Это будет честно. Предоставим ей шанс, в этом нет ничего постыдного…»
— Ну, чего ты хочешь? — спросил Ди.
— Зарезать меня. — Глаза Лармики полыхнули.
Дорис тряхнула головой.
— Отпустим ее. Не хочу, чтобы на моей совести было убийство. Не хочу, пусть даже она и аристократка…
Ди повернулся к Дэну:
— А ты что скажешь?
— Ясно как день! Хладнокровно убить женщину — я на такую низость не способен, да и ты тоже, верно?
И тут Ди улыбнулся. Годы, даже десятилетия спустя Лэнги будут помнить эту улыбку и гордиться тем, что она была вызвана их словами.
— Что ж, вопрос решен. Иди.
С этими словами Ди отвернулся от Лармики, обрушившей ему в спину поток оскорблений:
— Меня поражает людская глупость!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56