— Зачем он вам, Григорий Адамович? — спросил он наконец. — Ведь стрелять вы не умеете, и даже, как я понял, боитесь его. Может быть, отдадите мне?
Мячиков снова полез в карман.
— Если это приказ, — отчеканил он уже без тени улыбки, — то я готов беспрекословно подчиниться. Возьмите, Семен Кондратьевич, вы вправе требовать это от меня. Но, по правде говоря, с ним я чувствую себя спокойнее.
— Нет-нет, что вы! — остановил его Щеглов. — Какой там приказ! Это просто дружеский совет, не более чем рекомендация. Оставьте его у себя, раз вам так удобнее, только будьте осторожнее, и если уж придется вам применить оружие, то старайтесь делать это лишь в самых крайних обстоятельствах, когда другого выхода не будет.
— Разумеется, — снова расцвел Мячиков. — В лучшем случае я припугну им кого следует, а так — Боже упаси вообще к нему прикасаться.
В течение следующих десяти минут Щеглов вводил Мячикова в курс дела, вкратце изложив ему результаты своей утренней рекогносцировки. Мячиков внимательно слушал, весь подавшись вперед: глаза его жадно светились, придавая луноподобному лицу какое-то фантастическое выражение. Затем Щеглов остановился на ампулах, найденных мною в предыдущие ночи, но наши совместные с ним умозаключения оставил пока при себе. Реакция Мячикова на рассказ об ампулах была весьма бурной.
— Чушь какая-то! — воскликнул он, недоверчиво качая головой. — Не может такого быть! Посудите сами, Семен Кондратьевич: наркотики — и в эдакой дыре! Где же здесь логика? Что он, спрашивается, здесь забыл? Нет, нет, что-то здесь не так…
— Однако, — строго произнес Щеглов, в упор глядя на Мячикова, — ампулы существуют, и этот факт со счетов уже не сбросишь. Вот взгляните, одна из них, — и Щеглов протянул ему мою ночную находку.
Но Мячиков не взял ее и даже, как мне показалось, слегка отшатнулся от Щеглова. Лицо его стало бледным, а глаза испуганными.
— Нет-нет! — воскликнул он. — Не надо! Я вам верю, хотя о таком лекарстве слышу впервые. Омнопон… Гм… Просто я хотел увязать вашу находку с обычной логикой. Согласитесь, что это удается с большим трудом.
— Возможно, — сухо ответил Щеглов, — но в нашем деле во главу угла следует ставить факты, а уж потом обрамлять их гипотезами с привлечением этой вашей логики. Если следователь начнет отбрасывать факты и вещественные доказательства только потому, что они не подлежат логическому осмыслению — по крайней мере, с его точки зрения, — то, согласитесь, это будет выглядеть несколько странно.
Мячиков улыбнулся и опустил голову.
— Разбит, — произнес он покаянно, — разбит по всем статьям. Тягаться с вами, Семен Кондратьевич, мне явно не под силу. Согласен признать свое поражение и вашу правоту во всем, что было, есть и будет впредь. Прав был Максим Леонидович, называя вас гениальнейшим сыщиком нашего времени.
— Ну, знаете ли… — произнес было я, краснея от смущения, но Мячиков тут же перебил меня:
— Говорили, говорили, Максим Леонидович, — помните, в первый вечер нашего знакомства?
— Довольно! — строго оборвал его Щеглов. — Я этого не люблю… Итак, вернемся к нашему делу. У вас есть какие-нибудь соображения, Григорий Адамович?
Мячиков ненадолго задумался.
— Вы считаете, Семен Кондратьевич, что среди обитателей дома отдыха есть наркоман?
— Да, считаю.
— Гм… Пожалуй, я соглашусь с вами, хотя между этим фактом и убийством Мартынова пока никакой связи не вижу. Опять-таки исходя из вашей теории ставить во главу угла факты, и только факты.
— Толковать факты тоже надо уметь, — возразил Щеглов. — Ладно, давайте не будем дискутировать на эту тему. Меня интересует вот что. Прежде чем приступать к активным действиям, я хотел бы знать ваши соображения о путях наших дальнейших поисков. — Он вопросительно взглянул на Мячикова; тот лишь пожал плечами и покачал головой.
— Я пока что не готов предложить что-нибудь существенное.
— Ты, Максим, — обратился ко мне Щеглов.
Я не заставил себя долго ждать и сказал:
— Во-первых, нужно определить круг подозреваемых лиц. В этот круг, по-моему, смело можно включить все население дома отдыха, но некоторым из них, безусловно, следует отдать предпочтение.
— Кто же эти лица? — с интересом спросил Щеглов.
— Директор дома отдыха, четверо алтайцев и…
— …и врач, — подсказал Мячиков.
— Верно, — ответил Щеглов, прохаживаясь по номеру и явно страдая от моего запрета на курение, — я полностью согласен с вами, друзья. Эти шестеро действительно заслуживают пристального внимания. Дальше?
— Во-вторых, — продолжал я, — необходимо проникнуть в подвал и исследовать его.
— Вот! — воскликнул Щеглов. — Вот слова, которые я ожидал услышать от вас. Правильно, Максим, именно в подвале кроется основная тайна этого здания.
— Вряд ли, — с сомнением покачал головой Мячиков. — Вряд ли подвал скрывает что-либо интересное для нас. Скорее всего, там хранятся продукты, и вы, Семен Кондратьевич, вполне могли слышать голоса поваров или грузчиков, спустившихся вниз из кухни.
— Но почему они заперты изнутри? — тут же спросил Щеглов.
— Это их право, — ответил Мячиков. — Подвал — такое же служебное помещение дома отдыха, как и другие, и обслуживающий персонал вправе пользоваться им по своему усмотрению.
— А с вами приятно работать, Григорий Адамович, — улыбнулся Щеглов. — Слова не даете сказать, чтобы не вставить возражение. По крайней мере, заставляете шевелить мозгами. Учись, Максим, — кивнул он мне, — и не бойся спорить со мной. В споре, как известно, рождается истина. Я ведь не Господь Бог и тоже не застрахован от ошибок. И все-таки, — он снова повернулся к Мячикову, — я остаюсь при своем мнении. А потому предлагаю следующий план операции. До обеда осталось, — Щеглов взглянул на часы, — что-то около часа, а час в наших условиях — это целая вечность. Я возьму на себя самый опасный участок — подвал и постараюсь незаметно проникнуть туда, ты, Максим, найди доктора и переговори с ним: чует мое сердце, он многое может порассказать, а вам, Григорий Адамович, я бы посоветовал прощупать директора. Обратитесь к нему под каким-нибудь предлогом, разговорите его, посетуйте на судьбу, на погоду, на гипертонию, на что хотите, и так, между прочим, попытайтесь выудить интересующие нас сведения: о подвале, о его исчезнувшем помощнике, о докторе и так далее.
— Не волнуйтесь, — заверил его Мячиков, — директора я беру на себя.
— В таком случае заседание следственной группы прошу считать закрытым, — полушутя-полусерьезно заявил Щеглов и достал папиросу, собираясь закурить сразу же по ту сторону двери. — Надеюсь, этот час не пропадет для нас даром.

4.
За истекшие сутки интенсивность снегопада не уменьшилась ни на одну снежинку, белые хлопья все так же валили с обезумевших небес, надеясь погрести грешную землю под девственным покрывалом, дабы скрыть людские тайны, горести и страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62