Судя по спертому, влажному воздуху, помещение не проветривалось месяцами. Всеобщий потоп, хотя и незначительно, коснулся и «преисподней» — в двух-трех местах растеклись обширные лужи, ковры и мебель набухли от сырости, пахло плесенью и гнилью. Стены были испещрены нецензурщиной и фольклором уровня общественных туалетов.
— Не волнуйтесь, — насмешливо произнес мужчина, поймав мой настороженный взгляд, — бандитов здесь нет — если не считать меня, конечно. Мы с этой милой девушкой предусмотрительно заперлись изнутри.
— Кто вы такой? — спросил я в упор.
— Моя фамилия мало что вам скажет, — пожал он плечами. — Ну, допустим, Харитонов.
— Он работает шеф-поваром, — сказала Катя.
— А! Так это вы отравили Потапова! — воскликнул я грозно и крепче сжал автомат. — Отвечайте — вы?
Он печально опустил голову.
— Я об этом очень сожалею, — произнес Харитонов чуть слышно. — Вам этого не понять, молодой человек, а я ведь всю свою жизнь честно проработал в общепите…
— Да уж куда мне, — зло проговорил я, не спуская с него глаз. — Поднимите лучше руки!
— Да не трону я вас, нужны вы мне… А руки поднимайте сами, если хотите… И нечего сверлить меня глазами, я вас не боюсь. Я теперь никого не боюсь, а смерть сочту за избавление. И зачем я только связался с ними! Надо было сразу уходить отсюда, пока они не втянули меня в свои черные дела. Да уж теперь поздно, прежнего не воротишь.
— Отвечайте, вы отравили Потапова? — решительно произнес я.
— Я, молодой человек, я. И своей вины не отрицаю.
— Зачем вы это сделали?
— А затем, молодой человек, что яд предназначался не для этого несчастного, перед которым я теперь в неоплатном долгу, а совсем для другого человека, — повысил голос Харитонов, в упор глядя на меня. — Нет, не для человека, а для выродка, для оборотня, отравить, раздавить, уничтожить которого — долг каждого честного человека.
— Кто же он, этот человек?
— Понятия не имею, кто он на самом деле, но здесь его зовут Артистом.
У меня перехватило горло от одного звуках этого имени. Опять Артист!
— И вы пошли, — продолжал я, — на это… отравление только потому, что в жертвы предназначался Артист?
— Да, именно так.
— Согласились бы вы отравить любого другого человека?
Он пожал плечами.
— Вряд ли.
В этом «вряд ли» было больше убедительности, чем если бы он просто сказал «нет». Я опустил автомат.
— Каким ядом был отравлен Потапов?
— Не знаю. Яд мне передал Курт, правая рука Баварца.
Я кивнул. С Куртом я уже имел честь познакомиться.
— Во что был подмешан яд?
— В одну-единственную котлету, специально приготовленную лично мною. Она предназначалась для Артиста.
— Каким же образом эта единственная котлета попала в тарелку Потапова? Объясните!
Он беспомощно развел руками.
— Вот чего я никак не могу понять, так именно это. Ведь я сам видел, как порцию с той котлетой Артист самолично взял с раздачи.
— Артист… — я растерянно посмотрел на него. — Вы уверены?
— Абсолютно! На все сто! Я сам положил злополучную котлету в его тарелку. Сам!
Да, было от чего свихнуться.
— Вы лично знакомы с Артистом?
— Лично — нет, но неоднократно видел его здесь и наслышан о его мерзких делах.
— Как он выглядит? — быстро спросил я, подавшись вперед. — Кто скрывается под этим прозвищем?
Он не успел ответить. В дверь кто-то гулко забарабанил.
— Откройте! — грубо потребовали снаружи. — Эй, кто там? Что за дурацкие шутки? Ты, Харитон? Хорош борзеть, старый хрен, открывай!
— Что случилось? — услышал я спокойный голос Баварца.
— Да Харитон заперся. Подлюга! Небось бормоты налакался…
— Девчонка с ним?
— А я почем знаю!
Послышался негромкий стук в дверь.
— Макар Иванович, будьте так любезны, откройте, пожалуйста, дверь, — чуть слышно произнес Баварец.
Катя инстинктивно прижалась ко мне.
— Я боюсь! — прошептала она, вся дрожа.
Харитонов напрягся и сжал кулаки, его толстая, мясистая шея стала багровой.
— Я не дам вас в обиду, — храбро шепнул я девушке в самое ухо. Я почувствовал такой прилив отваги, что готов был сразиться с целой армией Баварцев, Куртов, Утюгов, Сундуков, Смурных и им подобной нечисти. Мне вдруг стало ясно, что чувствовали средневековые рыцари, идя на подвиги ради прекрасных дам.
— Слышите, Макар Иванович? — снова произнес Баварец. — Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам. Откройте дверь, или я прикажу стрелять.
Я взглянул на дверь. Она была обита листовой жестью, но автоматная очередь наверняка прошьет ее насквозь.
— Ну нет, — процедил сквозь зубы Харитонов и решительно шагнул к двери, — достаточно я совершил подлостей в этой жизни. Хватит!.. Слышишь, Баварец? Убирайся прочь и забери свое шакалье! Девушку я вам не отдам — и точка!
Баварец оказался терпеливее, чем я думал.
— Зря вы так горячитесь, Макар Иванович. Я ведь все равно войду, если потребуется, вы же меня знаете.
— Знаю, — глухо произнес Харитонов, — на свою беду.
— А беды может не случиться, если вы будете благоразумны. Давайте жить в мире и согласии, а, Макар Иванович?
— Да что ты с ним цацкаешься, Баварец! — нетерпеливо проревел кто-то из-за двери. — Только моргни — и я шарахну по этой скорлупе из своей пушечки — одни щепки полетят!
Харитонов резко повернулся к нам. Глаза его светились решимостью и покорностью выбранной судьбе, страха в них не было в помине.
— Уходите! — чуть слышно шепнул он и махнул рукой в сторону люка, из которого я появился четверть часа назад. — Быстрее!
— А вы? — спросил я, кидаясь к люку и увлекая девушку за собой.
— На мне кровь человека, — спокойно сказал он, — и я обязан смыть ее. Прощай, Катюша!.. Да идите же вы, чтоб вас!.. — крикнул он, заметив мою нерешительность.
Я схватился за крышку люка. Катя крепко держалась за мою руку.
— Вы совершаете ошибку, Макар Иванович, — снова раздался бесстрастный голос Баварца, — притом ошибку грубейшую. Воля ваша, вы сами выбрали свою судьбу. Я умываю руки… Давай! — Последнее слово явно адресовалось кому-то снаружи.
Автоматная очередь наискосок прошила дверь, пробив ее в нескольких местах. Харитонов вздрогнул, пошатнулся, схватился за грудь и упал на затоптанный множеством грязных ног ковер.
— Макар Иванович! — закричала Катя и рванулась было к нему, но я удержал ее.
— Идемте отсюда! Скорее, Катя! Мы все равно не сможем ему помочь. Видите, что творится?
Мощные удары в дверь гулко отдавались под низкими сводами «преисподней».
— Как же это? А? Как же? — шептала Катя, широко раскрыв глаза и безропотно подчиняясь мне. Я уже спустился вниз и теперь помогал девушке, поддерживая ее за талию. Когда мы достигли дна колодца, я снова поднялся наверх и задвинул крышку люка.
Но прежде чем окончательно поставить ее на место, где-то вдалеке я услышал беспорядочные выстрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Не волнуйтесь, — насмешливо произнес мужчина, поймав мой настороженный взгляд, — бандитов здесь нет — если не считать меня, конечно. Мы с этой милой девушкой предусмотрительно заперлись изнутри.
— Кто вы такой? — спросил я в упор.
— Моя фамилия мало что вам скажет, — пожал он плечами. — Ну, допустим, Харитонов.
— Он работает шеф-поваром, — сказала Катя.
— А! Так это вы отравили Потапова! — воскликнул я грозно и крепче сжал автомат. — Отвечайте — вы?
Он печально опустил голову.
— Я об этом очень сожалею, — произнес Харитонов чуть слышно. — Вам этого не понять, молодой человек, а я ведь всю свою жизнь честно проработал в общепите…
— Да уж куда мне, — зло проговорил я, не спуская с него глаз. — Поднимите лучше руки!
— Да не трону я вас, нужны вы мне… А руки поднимайте сами, если хотите… И нечего сверлить меня глазами, я вас не боюсь. Я теперь никого не боюсь, а смерть сочту за избавление. И зачем я только связался с ними! Надо было сразу уходить отсюда, пока они не втянули меня в свои черные дела. Да уж теперь поздно, прежнего не воротишь.
— Отвечайте, вы отравили Потапова? — решительно произнес я.
— Я, молодой человек, я. И своей вины не отрицаю.
— Зачем вы это сделали?
— А затем, молодой человек, что яд предназначался не для этого несчастного, перед которым я теперь в неоплатном долгу, а совсем для другого человека, — повысил голос Харитонов, в упор глядя на меня. — Нет, не для человека, а для выродка, для оборотня, отравить, раздавить, уничтожить которого — долг каждого честного человека.
— Кто же он, этот человек?
— Понятия не имею, кто он на самом деле, но здесь его зовут Артистом.
У меня перехватило горло от одного звуках этого имени. Опять Артист!
— И вы пошли, — продолжал я, — на это… отравление только потому, что в жертвы предназначался Артист?
— Да, именно так.
— Согласились бы вы отравить любого другого человека?
Он пожал плечами.
— Вряд ли.
В этом «вряд ли» было больше убедительности, чем если бы он просто сказал «нет». Я опустил автомат.
— Каким ядом был отравлен Потапов?
— Не знаю. Яд мне передал Курт, правая рука Баварца.
Я кивнул. С Куртом я уже имел честь познакомиться.
— Во что был подмешан яд?
— В одну-единственную котлету, специально приготовленную лично мною. Она предназначалась для Артиста.
— Каким же образом эта единственная котлета попала в тарелку Потапова? Объясните!
Он беспомощно развел руками.
— Вот чего я никак не могу понять, так именно это. Ведь я сам видел, как порцию с той котлетой Артист самолично взял с раздачи.
— Артист… — я растерянно посмотрел на него. — Вы уверены?
— Абсолютно! На все сто! Я сам положил злополучную котлету в его тарелку. Сам!
Да, было от чего свихнуться.
— Вы лично знакомы с Артистом?
— Лично — нет, но неоднократно видел его здесь и наслышан о его мерзких делах.
— Как он выглядит? — быстро спросил я, подавшись вперед. — Кто скрывается под этим прозвищем?
Он не успел ответить. В дверь кто-то гулко забарабанил.
— Откройте! — грубо потребовали снаружи. — Эй, кто там? Что за дурацкие шутки? Ты, Харитон? Хорош борзеть, старый хрен, открывай!
— Что случилось? — услышал я спокойный голос Баварца.
— Да Харитон заперся. Подлюга! Небось бормоты налакался…
— Девчонка с ним?
— А я почем знаю!
Послышался негромкий стук в дверь.
— Макар Иванович, будьте так любезны, откройте, пожалуйста, дверь, — чуть слышно произнес Баварец.
Катя инстинктивно прижалась ко мне.
— Я боюсь! — прошептала она, вся дрожа.
Харитонов напрягся и сжал кулаки, его толстая, мясистая шея стала багровой.
— Я не дам вас в обиду, — храбро шепнул я девушке в самое ухо. Я почувствовал такой прилив отваги, что готов был сразиться с целой армией Баварцев, Куртов, Утюгов, Сундуков, Смурных и им подобной нечисти. Мне вдруг стало ясно, что чувствовали средневековые рыцари, идя на подвиги ради прекрасных дам.
— Слышите, Макар Иванович? — снова произнес Баварец. — Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам. Откройте дверь, или я прикажу стрелять.
Я взглянул на дверь. Она была обита листовой жестью, но автоматная очередь наверняка прошьет ее насквозь.
— Ну нет, — процедил сквозь зубы Харитонов и решительно шагнул к двери, — достаточно я совершил подлостей в этой жизни. Хватит!.. Слышишь, Баварец? Убирайся прочь и забери свое шакалье! Девушку я вам не отдам — и точка!
Баварец оказался терпеливее, чем я думал.
— Зря вы так горячитесь, Макар Иванович. Я ведь все равно войду, если потребуется, вы же меня знаете.
— Знаю, — глухо произнес Харитонов, — на свою беду.
— А беды может не случиться, если вы будете благоразумны. Давайте жить в мире и согласии, а, Макар Иванович?
— Да что ты с ним цацкаешься, Баварец! — нетерпеливо проревел кто-то из-за двери. — Только моргни — и я шарахну по этой скорлупе из своей пушечки — одни щепки полетят!
Харитонов резко повернулся к нам. Глаза его светились решимостью и покорностью выбранной судьбе, страха в них не было в помине.
— Уходите! — чуть слышно шепнул он и махнул рукой в сторону люка, из которого я появился четверть часа назад. — Быстрее!
— А вы? — спросил я, кидаясь к люку и увлекая девушку за собой.
— На мне кровь человека, — спокойно сказал он, — и я обязан смыть ее. Прощай, Катюша!.. Да идите же вы, чтоб вас!.. — крикнул он, заметив мою нерешительность.
Я схватился за крышку люка. Катя крепко держалась за мою руку.
— Вы совершаете ошибку, Макар Иванович, — снова раздался бесстрастный голос Баварца, — притом ошибку грубейшую. Воля ваша, вы сами выбрали свою судьбу. Я умываю руки… Давай! — Последнее слово явно адресовалось кому-то снаружи.
Автоматная очередь наискосок прошила дверь, пробив ее в нескольких местах. Харитонов вздрогнул, пошатнулся, схватился за грудь и упал на затоптанный множеством грязных ног ковер.
— Макар Иванович! — закричала Катя и рванулась было к нему, но я удержал ее.
— Идемте отсюда! Скорее, Катя! Мы все равно не сможем ему помочь. Видите, что творится?
Мощные удары в дверь гулко отдавались под низкими сводами «преисподней».
— Как же это? А? Как же? — шептала Катя, широко раскрыв глаза и безропотно подчиняясь мне. Я уже спустился вниз и теперь помогал девушке, поддерживая ее за талию. Когда мы достигли дна колодца, я снова поднялся наверх и задвинул крышку люка.
Но прежде чем окончательно поставить ее на место, где-то вдалеке я услышал беспорядочные выстрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62