Элементарно, Ватсон, не правда ли? Одного только козлы плешивые не учли: изменить ход времени им не по зубам. Ха! они думают, что при неблагоприятной газетной заметке они смогут отказаться от задуманного! Ан нет, господа налетчики, ничего-то у вас и не выйдет. Газета-то, хоть и завтрашняя, а все ж таки печатает только то, что уже имело место быть, и если сказано: «налетчики задержаны» — значит, они обязательно будут задержаны. Не отбрыкаетесь, гундосы прыщавые, не отвертитесь, кретины тугодумные. Всех вас к ответу притянут, все-ех к ногтю прижмут.
Вернее, прижали бы. Однако, при имеющемся раскладе, они, похоже, выйдут сухими из воды. В газете черным по белому написано, что «грабители скрылись еще до приезда представителей органов правопорядка».
И вот тут-то у меня в черепке снова случился каламбур. То, что газетка мне подброшена Санта-Клаусом, ясно как день: газетка-то ненормальная, с чудинкой, с эдакой сверхъестественной изюминкой. Но вот вопрос: а на хрена он мне ее подкинул? С какой такой целью, а? Проинформировать меня о готовящемся преступлении? Но зачем? Ведь, даже если я вмешаюсь в ход событий, я все равно ничего изменить не смогу. Что же в таком случае задумал этот лапландский прохиндей? Вопросик, надо сказать, на засыпку.
А задумал он, видать, совершеннейший абсурд: именно это самое вмешательство в ход мировых событий! Ни много ни мало, черт побери. Он вообще-то соображает, во что сует свой отмороженный занзибарский нос, а? И меня — меня! — он как бы подбивает на эту авантюру, подсовывая свою потустороннюю газетенку. Вот умора! Он что же, думает, что я сейчас все брошу, сорвусь, как полоумный, и помчусь обезвреживать банду бритоголовых? За идиота, что ли, меня держит?..
Кстати, на какой час назначен налет? Ага, на 15.30. Так, улица Радио. М-да… далековато. Я кинул взгляд на часы. 10.00. Уйма времени. Успею!
Я сорвался и, как полоумный, помчался спасать сберкассу.
Ну не идиот?!
Глава семнадцатая
По пути я нашел исправный телефон-автомат и набрал «02». Надо, думаю, в ментовку сообщить, пущай группу захвата высылают к месту предполагаемого налета. На вопрос дежурного по городу я зачитал газетную заметку, по ходу дела изменив прошедшее время на будущее. «Представьтесь», — строго потребовал мент на том конце провода. «Осведомитель» — хихикнул я в трубку
— и дал отбой. Тоже мне, дурака нашел!
Как я плутал по серым, обшарпанным, грязным от подтаившего снега кривым улочкам — это особая эпопея. Я был страшно зол на самого себя; видно, рожа у меня была далеко не самая приветливая, так как люди шарахались при виде моей смурной персоны, как от ВИЧ-инфицированного. И какого, спрашивается, хрена я влез в эту авантюру? Сидел бы сейчас в своем цеху, в тепле и уюте — и горя не знал. Ан нет, подписал меня черт на доброе дело, на выполнение, так сказать, моего гражданского долга. Идиотизм какой-то! Вот и вечно я так: сам приключения на свою задницу ищу. Мало мне, выходит, моего геройства на стадионе, когда мне зубья-то проредили, так я в новое дерьмо влезть норовлю, еще похлеще прежнего. Ну не идиот?
Идиот и есть. Только таким уж, видать, я на свет уродился, такова, значит, у меня фортуна — шагу ступить не даст, чтобы тумаком не оделить. А ну ее к лешему совсем! Мне дело делать надо, а не саморентгеном заниматься.
Допилил-таки я до той дурацкой сберкассы. Наткнулся на нее совершенно случайно, когда уж решил было, что корова ее языком слизнула. Глянул на часы. Ё-мое, 14.30! Еще цельный час кантоваться в ожидании налета. Сунулся было в дверь — и уперся в табличку: «Обед — с 14.00 до 13.00». Плюнул с досады, выматерился от души — и вроде как отлегло. Ладно, думаю, перекантуюсь как-нибудь, вон хотя бы в том парадняке в доме напротив. И местность оттуда просматривается, и вход в сберкассу как на ладони, и глаза мозолить никому не буду. Не дай Бог, Гундос с Прыщом на меня наткнутся — хана тогда тебе, Василь Петрович, запросто порешить могут. Ведь при них и пушки наверняка имеются — как они без пушек банк брать будут, а? Итак, решено, засяду-ка я в засаду и буду бдеть.
Сижу я, значит, в подъездном тамбуре, нос свой сквозь выбитое окошко высовываю — и бдю. Тоскливо как-то на душе стало, муторно. Прежние мысли снова в башке забегали: и чего, думаю, я здесь торчу? Мне чего, больше всех надо?.. А тут как раз и сберкассу открыли.
Гляжу — минут десять четвертого подкатывают на иномарке орлики мои бритоголовые. Значит, клюнули, уроды, на газетную заметку! Чувствую, начнется сейчас заварушка.
Тачку они остановили не у входа в сберкассу, а чуть поодаль, метрах в двадцати от моего укрытия. Гундос, Прыщ и еще один выбрались из своего лимузина и нервно закурили, а четвертый, тот, что был за рулем, так за рулем и остался. Перебрасываясь отдельными словечками, которые разобрать я так и не смог, они изредка косились на входную дверь сберкассы. А туда уже, кстати, прошмыгнуло несколько посетителей.
И тут… поджилки у меня затряслись, когда я увидел, как Прыщ направляется в мою сторону. Вот черт! Чего ему здесь понадобилось, в моем подъезде?
— Ты куда намылился? — резко окрикнул его Гундос.
— Пойду отолью, — не оборачиваясь, на ходу бросил Прыщ.
— Что, очко играет?
— Да пошел ты…
Прыщ был уже в нескольких шагах от моего убежища, когда до меня вдруг дошло, что далее торчать здесь мне совсем не светит. От этого типа можно ожидать любой пакости, да и засвечивать себя в мои планы явно не входило. Взяв ноги в руки, я мигом взлетел на второй этаж и затих. Прыщ тем временем рванул дверь парадняка и проник в тамбур. На мою удачу, выше подниматься он не стал.
Слышу — зажурчало. Кряхтя и сопя, Прыщ делал свое мокрое дело. Делал тщательно, не спеша, вдумчиво. А сделав, так же не спеша, вразвалочку заковылял к своим плешивым сообщникам.
Время уже подходило к часу «Х». Чем ближе стрелки часов подбирались к 15.30, тем сильнее одолевал меня колотун. Спокойно, Василь Петрович, нервишки свои держи в узде, все будет о'кей.
Однако, где же менты? Где, в конце концов, группа захвата в камуфляжных спецовках? Пора бы им уже и объявиться.
Я прильнул к пыльному стеклу лестничной клетки, пытаясь обозреть взглядом окружающую сберкассу местность. Но, увы, видимость была практически на нуле. Тогда я спустился вниз, в тамбур, на свою исходную позицию. В нос мне тут же шибануло вонью общественного сортира. Скорчив брезгливую рожу, я бочком, чтобы не влезть в парящую лужу Прыщовой мочи, осторожно выглянул в оконную амбразуру.
Гундос о чем-то шептался с сообщниками. Ага, последние инструкции козлам своим дает. Те молча кивали, очевидно, соглашаясь с главарем. Потом все трое одновременно отшвырнули докуренные до самого фильтра бычки и решительно двинулись к объекту ограбления.
А ментов все не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28