"
И светило вздохнуло и сказало:
- Применяемая нами методика лечения неврозов дает в большинстве слу-
чаев положительные результаты. Разрабатываются новые препараты, все шире
применяются электронная техника и радиоактивные изотопы. Статистика убе-
дительно доказывает...
Валюшин сидел и слушал.
Синяя история
Начать с того, что нос посинел у Анны Львовны.
Посинел тотчас после того, как все выпили тот последний коростылевс-
кий коктейль, о котором предварительно два слова. То есть не о коктейле
два слова, а о проклятом Коростылеве.
Это Анна Львовна несчастная сама его и откопала. По ее словам, она с
ним в отпуске познакомилась, в Ялте, но уже только в последний день, так
что оставьте ваши дурацкие намеки, ничего такого не было, а наоборот,
очень милый, такой начитанный, такой остроумный и вообще геодезист. И
сама-то она его к Муркиным привела, и, действительно, очень он на всех
произвел благоприятное впечатление, особенно когда выдал тот анекдот,
как там у мужа с женой чего-то не получалось. Все прямо обхохотались,
особенно сам Муркин наш, Михаил Павлович, этот от хохота прямо чуть из
штанов не выпрыгнул. Он еще не подозревал, что скоро через этого прокля-
того Коростылева ему будет не до смеха.
Ну и все стали Коростылева к себе в гости приглашать, а потом уже он
сам к себе всех позвал. Причем не просто так - а на коктейль.
Оказывается, этот проклятый геодезист еще тогда рассказал Анне Львов-
не, когда они с ней вместе из Симферополя летели, - да перестаньте вы!
просто случайно попали на один рейс! - так вот, он ей рассказал, что у
него есть такое хобби - коктейли.
Ну и когда к нему пришли, оказалось, правда. Оказалось, этот Коросты-
лев помешан на приготовлении всяческих смесей - всяких там пуншей, фли-
пов, джулепов и тому подобное. У него оказалась целая библиотека всяких
рецептов со всего света, а на кухне все просто было забито разными мик-
серами, шейкерами, выжималками и сотрясателями, которые этот чертов Ко-
ростылев с большой охотой всем демонстрировал.
Но самое страшное оказалось не это, а то, что гости должны были его
смеси непременно дегустировать. Он уединялся в кухне, невероятно долго
там звякал, стукал, жужжал и булькал, в то время как гости сидели в ком-
нате и ждали начала дегустации. Причем те, которые были тут впервые,
ждали с интересом, а которые не впервые - с содроганием.
И вот наконец открывалась дверь, и в комнату въезжал столик на коле-
сиках, на котором покачивались бокалы, уже наполненные очередным корос-
тылевским кошмаром, а за столиком входил сам Коростылев, с таким видом,
словно он не дряни всякой намешал, а открыл философский камень. Ну и
все, значит, должны были эту его гадость пробовать, нюхать, глядеть на
свет и ахать - какой потрясающий запах, и вкус, и особенно послевкусие.
Этот Коростылев, чтоб его, утверждал, что чем дольше послевкусие, тем
изысканнее напиток. И надо ему отдать должное, однажды он исхитрился
устроить всем послевкусие недели на полторы. Ему удалось изготовить та-
кое нечеловеческое пойло, что каждый из тех, кто усилием воли смог всо-
сать его в себя, полторы недели после этого провел в автономном режиме,
без выхода наружу. Ибо если кто и успевал еще добежать до выходной две-
ри, то ему сейчас же приходилось бежать обратно.
Конечно, после той дегустации на Коростылева все были несколько оби-
жены, но он сам был больше всех расстроен, всем звонил, извинялся и
объяснял, что неприятность проистекла потому, что в тот коктейль, как он
упорно называл свою отраву, следовало по рецепту положить еще какую-то,
африканскую, что ли, травку, которой у него не было, но теперь ее ему
привезли, и он просто обязан искупить свою вину и всех угостить уже
по-настояшему, по фирме. И до того он был милый, и так переживал, да еще
бедная Анна Львовна, черт бы ее драл, тоже так за него страдала, что все
Коростылева простили и опять у него сошлись, чтобы он угостил всех уже
по фирме.
И на сей раз действительно никакого такого послевкусия не было. Вкус
гадчайший был - это да, а послевкусия - ни-ни. Но назавтра всех обзвони-
ла жена Муркина и объявила, что она этого Коростылева убьет, потому что
после фирменного напитка у ее Михаила Павловича напрочь отнялась речь. И
она это так говорила, что у всех возникло ощущение, что у Михаила Павло-
вича от коростылевского зелья пострадала не только речь. И никто даже не
сомневался, что Коростылеву осталось жить недолго, потому что все очень
хорошо знали супругу Муркина. И это счастье для проклятого Коростылева,
что Михаилу Павловичу быстро достали какие-то лицензионные таблетки, от-
чего у него вновь заработал речевой аппарат и вообще.
Как ни странно, но и на этот раз геодезиста простили. И даже опять
стали к нему ходить, дегустировать: во-первых, не хотели огорчать Анну
Львовну, милую женщину, черт бы ее драл, а во-вторых, надеялись, что,
может быть, Коростылев еще сделает что-нибудь не такое уж гадкое, а ка-
кое-нибудь другое.
Дождались!
И очень даже символично, что именно с Анны Львовны все и началось.
В тот раз опять все сидели у Коростылева. И Анна Львовна, и Муркин с
женой, и Сергей Арташезович без жены, он вообще предпочитал бывать в
разных местах без жены, потому что в разных местах могли быть какие-ни-
будь интересные встречи, а какие могут быть интересные встречи, когда
рядом жена? И еще какие-то были люди, которых сейчас не вспомнить. И все
сидели и беседовали об искусстве, что один режиссер опять сошелся с ар-
тисткой, с которой раньше жил, а ту, с которой сейчас жил, бросил. Потом
стали говорить, что вообще бог знает что творится. И, разговаривая,
нервно прислушивались к бульканью и звяканью на кухне.
Наконец, как всегда, появился Коростылев проклятый со своим столиком,
и все, конечно, лицемерно захлопали и заахали. Только жена Муркина пог-
розила как бы шутя пальчиком и говорит: "Ну, на этот раз смотрите мне,
Коростылев!" А сам Муркин при этих словах заерзал и покраснел.
Бедная же Анна Львовна, черт бы ее взял, как всегда, первая схватила
бокал и принялась его нюхать, изображая на лице неслыханный восторг. И
остальные тоже стали нюхать и вертеть свои бокалы, с большим подозрением
разглядывая довольно-таки мутную жидкость какого-то голубоватого цвета.
Потом - деваться некуда - хлебнули. Мол, за здоровье, значит, хозяина.
Лучше б они выпили не за его здоровье, а чтоб он сгорел.
Тем не менее заглотили. И даже, против обыкновения, на этот раз вкус
был менее отвратительный. Так что все не слишком даже покривились, а
Сергей Арташезович даже сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
И светило вздохнуло и сказало:
- Применяемая нами методика лечения неврозов дает в большинстве слу-
чаев положительные результаты. Разрабатываются новые препараты, все шире
применяются электронная техника и радиоактивные изотопы. Статистика убе-
дительно доказывает...
Валюшин сидел и слушал.
Синяя история
Начать с того, что нос посинел у Анны Львовны.
Посинел тотчас после того, как все выпили тот последний коростылевс-
кий коктейль, о котором предварительно два слова. То есть не о коктейле
два слова, а о проклятом Коростылеве.
Это Анна Львовна несчастная сама его и откопала. По ее словам, она с
ним в отпуске познакомилась, в Ялте, но уже только в последний день, так
что оставьте ваши дурацкие намеки, ничего такого не было, а наоборот,
очень милый, такой начитанный, такой остроумный и вообще геодезист. И
сама-то она его к Муркиным привела, и, действительно, очень он на всех
произвел благоприятное впечатление, особенно когда выдал тот анекдот,
как там у мужа с женой чего-то не получалось. Все прямо обхохотались,
особенно сам Муркин наш, Михаил Павлович, этот от хохота прямо чуть из
штанов не выпрыгнул. Он еще не подозревал, что скоро через этого прокля-
того Коростылева ему будет не до смеха.
Ну и все стали Коростылева к себе в гости приглашать, а потом уже он
сам к себе всех позвал. Причем не просто так - а на коктейль.
Оказывается, этот проклятый геодезист еще тогда рассказал Анне Львов-
не, когда они с ней вместе из Симферополя летели, - да перестаньте вы!
просто случайно попали на один рейс! - так вот, он ей рассказал, что у
него есть такое хобби - коктейли.
Ну и когда к нему пришли, оказалось, правда. Оказалось, этот Коросты-
лев помешан на приготовлении всяческих смесей - всяких там пуншей, фли-
пов, джулепов и тому подобное. У него оказалась целая библиотека всяких
рецептов со всего света, а на кухне все просто было забито разными мик-
серами, шейкерами, выжималками и сотрясателями, которые этот чертов Ко-
ростылев с большой охотой всем демонстрировал.
Но самое страшное оказалось не это, а то, что гости должны были его
смеси непременно дегустировать. Он уединялся в кухне, невероятно долго
там звякал, стукал, жужжал и булькал, в то время как гости сидели в ком-
нате и ждали начала дегустации. Причем те, которые были тут впервые,
ждали с интересом, а которые не впервые - с содроганием.
И вот наконец открывалась дверь, и в комнату въезжал столик на коле-
сиках, на котором покачивались бокалы, уже наполненные очередным корос-
тылевским кошмаром, а за столиком входил сам Коростылев, с таким видом,
словно он не дряни всякой намешал, а открыл философский камень. Ну и
все, значит, должны были эту его гадость пробовать, нюхать, глядеть на
свет и ахать - какой потрясающий запах, и вкус, и особенно послевкусие.
Этот Коростылев, чтоб его, утверждал, что чем дольше послевкусие, тем
изысканнее напиток. И надо ему отдать должное, однажды он исхитрился
устроить всем послевкусие недели на полторы. Ему удалось изготовить та-
кое нечеловеческое пойло, что каждый из тех, кто усилием воли смог всо-
сать его в себя, полторы недели после этого провел в автономном режиме,
без выхода наружу. Ибо если кто и успевал еще добежать до выходной две-
ри, то ему сейчас же приходилось бежать обратно.
Конечно, после той дегустации на Коростылева все были несколько оби-
жены, но он сам был больше всех расстроен, всем звонил, извинялся и
объяснял, что неприятность проистекла потому, что в тот коктейль, как он
упорно называл свою отраву, следовало по рецепту положить еще какую-то,
африканскую, что ли, травку, которой у него не было, но теперь ее ему
привезли, и он просто обязан искупить свою вину и всех угостить уже
по-настояшему, по фирме. И до того он был милый, и так переживал, да еще
бедная Анна Львовна, черт бы ее драл, тоже так за него страдала, что все
Коростылева простили и опять у него сошлись, чтобы он угостил всех уже
по фирме.
И на сей раз действительно никакого такого послевкусия не было. Вкус
гадчайший был - это да, а послевкусия - ни-ни. Но назавтра всех обзвони-
ла жена Муркина и объявила, что она этого Коростылева убьет, потому что
после фирменного напитка у ее Михаила Павловича напрочь отнялась речь. И
она это так говорила, что у всех возникло ощущение, что у Михаила Павло-
вича от коростылевского зелья пострадала не только речь. И никто даже не
сомневался, что Коростылеву осталось жить недолго, потому что все очень
хорошо знали супругу Муркина. И это счастье для проклятого Коростылева,
что Михаилу Павловичу быстро достали какие-то лицензионные таблетки, от-
чего у него вновь заработал речевой аппарат и вообще.
Как ни странно, но и на этот раз геодезиста простили. И даже опять
стали к нему ходить, дегустировать: во-первых, не хотели огорчать Анну
Львовну, милую женщину, черт бы ее драл, а во-вторых, надеялись, что,
может быть, Коростылев еще сделает что-нибудь не такое уж гадкое, а ка-
кое-нибудь другое.
Дождались!
И очень даже символично, что именно с Анны Львовны все и началось.
В тот раз опять все сидели у Коростылева. И Анна Львовна, и Муркин с
женой, и Сергей Арташезович без жены, он вообще предпочитал бывать в
разных местах без жены, потому что в разных местах могли быть какие-ни-
будь интересные встречи, а какие могут быть интересные встречи, когда
рядом жена? И еще какие-то были люди, которых сейчас не вспомнить. И все
сидели и беседовали об искусстве, что один режиссер опять сошелся с ар-
тисткой, с которой раньше жил, а ту, с которой сейчас жил, бросил. Потом
стали говорить, что вообще бог знает что творится. И, разговаривая,
нервно прислушивались к бульканью и звяканью на кухне.
Наконец, как всегда, появился Коростылев проклятый со своим столиком,
и все, конечно, лицемерно захлопали и заахали. Только жена Муркина пог-
розила как бы шутя пальчиком и говорит: "Ну, на этот раз смотрите мне,
Коростылев!" А сам Муркин при этих словах заерзал и покраснел.
Бедная же Анна Львовна, черт бы ее взял, как всегда, первая схватила
бокал и принялась его нюхать, изображая на лице неслыханный восторг. И
остальные тоже стали нюхать и вертеть свои бокалы, с большим подозрением
разглядывая довольно-таки мутную жидкость какого-то голубоватого цвета.
Потом - деваться некуда - хлебнули. Мол, за здоровье, значит, хозяина.
Лучше б они выпили не за его здоровье, а чтоб он сгорел.
Тем не менее заглотили. И даже, против обыкновения, на этот раз вкус
был менее отвратительный. Так что все не слишком даже покривились, а
Сергей Арташезович даже сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89