– Интересная подобралась компания.
– Ну, не поздно отказаться от танца, – невинно заметила Эми.
– Еще чего не хватало. Это моя компенсация. Руку?
Эми протянула ему руку.
17
Может, его кто-то и подослал с целью отвлечь и развлечь ее. Впрочем, столько искреннего интереса трудно кому-либо изобразить правдоподобно.
А Эми просто принимала это внимание, нежилась и отогревалась в его волнах.
Ничего не задумывала даже на час вперед. Недавние события оставили в ней пустоту, но Роланд не заполнял ее, он просто был рядом, и это помогало спокойно смотреть в себя.
Признаться честно, в том раздражении, которое поднял в ней Стэнли час назад, вряд ли она реагировала бы положительно на традиционные разговоры о погоде и прочей ерунде. Роланд чем-то зацепил ее, показавшись к тому же довольно интересным. Нельзя сказать, что на тот момент ей было все равно, кто окажется рядом и будет занимать ее разговорами. Но первоначальный задор перепалки в Эми поугас. Из какой-то далекой точки сознания она спокойно наблюдала за происходящим, открытая к различному развитию событий, но совершенно не готовая действовать…
После завершения свадебного переполоха (если честно, она почувствовала облегчение, когда гости, проводив Мей с Коннором, стали расходиться, а из-за облегчения, соответственно, угрызения совести за свою бесчувственность) Роланд вызвался доставить ее домой, поймав такси.
Но привез не домой, а в боулинг.
Там Эми сначала блестяще выиграла две партии из трех, а потом начала посылать тяжелые шары к бортику и всячески мазать. В результате по итоговой сумме баллов с серьезным преимуществом победил Роланд.
Потом они совместными усилиями заклеивали пластырем ее стертые пальцы, ибо по наивности Эми выбирала чуть ли не самые тяжелые шары, полагая, что так удар будет мощнее.
Впрочем, это не помешало Роланду заявить, что у нее был самый красивый бросок на всех дорожках.
Потом он повез ее, находившуюся в состоянии, уже близком к коматозному, опять-таки не домой, как было обещано, а в одну из бесчисленных кофеен в центре Эдинбурга.
Эми удобно расположилась в глубоком кресле, потягивая коктейль, и время от времени поглядывала на освещенный фонарями ночной город в окне. Там накрапывал, мерцая в свете витрин, нечастый дождь.
Потом она украдкой переводила взгляд на Роланда. Он с неменьшим комфортом расположился напротив, вытянув ноги, переплетя пальцы над дымящейся чашкой, и выглядел вполне расслабленным. Веки были полуприкрыты, хотя она не могла поручиться, что он не смотрит на нее. Но Эми пользовалась возможностью рассмотреть его в спокойной обстановке. Почему-то делать это открыто ей было неудобно. Она даже не могла понять, чего именно стесняется, да и стесняется ли вообще?
В ресторане, когда они сошлись в словесной дуэли, Эми успела решить только, что внешность у него, пожалуй, располагает к себе. Потом краешком внимания отмечала то, что нравилось: хорошая открытая улыбка, смуглый, подвижный. При этом впечатляюще развитая мускулатура. И движется легко. В боулинге она, вопреки своим ожиданиям, не на шутку увлеклась состязанием и, хотя смотрела на своего противника лишь время от времени, больше отмечала все ту же слаженность, легкость движений. А сейчас, за кофе, поняла, что, оказывается, толком не знает лица своего спутника.
Изучив его, Эми решила, что, пожалуй, это запоминающееся, неординарное лицо. Высокий лоб, четко очерченные губы, нос, похоже, когда-то был сломан, что, впрочем, не сильно отразилось на привлекательности его хозяина. Но главным в этом лице были глаза. Под темными, почти сросшимися бровями из-за непозволительно длинных для мужчины ресниц внимательно смотрели глаза цвета очень темного янтаря или цвета болотной воды, толщу которой пронизывают солнечные лучи.
На какое-то мгновение Эми ощутила мстительно-злорадный укол в сторону Стэнли. Видишь, и без тебя нисколько не страдаю, более того – прекрасно провожу время, наслаждаюсь разнообразием жизни, пользуюсь вниманием интересных людей…
Мысль исчезла так же внезапно, как и появилась, смытая нахлынувшей ночной усталостью.
Да, собственно говоря, и не имело происходящее никакого отношения ни к Стэнли, ни к проекту, ни к одному из случившихся за последние дни событий или недоразумений.
На грани полусна, куда-то проваливающегося сознания мелькнула другая мысль: пожалуй, историю со Стэнли можно смело закрывать. Считать завершенной. Присваивать экспонату номер и сдавать его в архив.
Нет, она не жалела о том, что была искренной, что проявляла свои чувства и пыталась добиться того, к чему стремилась.
Но все-таки впредь ей, Эми Белнил, стоит внимательней смотреть, на кого она собирается распространять свою искренность. Это ведь тоже подарок. Не все стоят такого подарка, как доверие. И, наверное, лучше одарить человека своим расположением с опозданием, чем поспешить. А за науку она Стэнли даже спасибо скажет. Да и история эта могла обойтись ей куда дороже – по времени, по истерзанным чувствам и по несбывшимся ожиданиям…
Через пару дней после свадьбы на мобильный начинает трезвонить Роланд.
Эми была бы рада ответить, но ей было нечем… Диалог, как правило, предполагает включение обеих сторон.
Эми валялась на разбросанных ярких подушках, цвет которых поглощала обступившая все темнота. Поздний вечер, тишина вокруг…
И вдруг наступает понимание того, что ее бесцельное валяние в темноте под одеялом не принесет никаких плодов. Она ведь все равно не в состоянии до конца оценить случившееся. Только сама жизнь впоследствии расставит события по местам, тогда станет немного понятней, для чего это было нужно.
Сейчас Эми твердо знала только одно: она купилась на разноцветный стеклярус, на фальшивку. И хотя та довольно быстро обнаружила свою сущность, погружение в иллюзию оказалось болезненным. Эми приняла горсть цветных стекляшек за драгоценные камни.
Но она, черт подери, ни о чем не жалела! Собственный жизненный опыт не продашь и не подаришь другому человеку, но он важен для нее самой, вот что главное.
Эми встала и зажгла в комнате яркий свет. Ее взгляд упал на заброшенный мольберт. Эми уже давно стащила его с антресолей, планируя хоть немного порисовать на природе. Когда-то ей неплохо удавалось это занятие. Вытащила, а потом, закрутившись, напрочь забыла о том, что приносило ей пусть небольшую, но чистую радость творчества, когда через пальцы свойственными только ей движениями, индивидуальными штрихами на бумаге начинает проявляться что-то, чем уже можно поделиться с другими…
И Эми начала рисовать, выплескивая в пространство, ограниченное контурами белоснежного листа, все, что жило и бушевало внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36