Миранда мгновенно взяла себя в руки и перешла к делу.
– Если вы сейчас не заняты, мне хотелось бы побеседовать с вами.
В глазах Коула мелькнула надежда, но тут из кабинета раздался голос Уэйна. Миранда совсем забыла про него.
– Это относительно того конфиденциального дела, о котором я говорила вчера. Постарайся помочь и не слишком любопытничай.
– О, разумеется, – произнес он с сарказмом и, поддразнивая девушку взглядом, спросил: – Где будем беседовать?
Коул сделал двусмысленное ударение на последнем слове, и это привело Миранду в бешенство. Нервы были на пределе, но она усилием воли заставила себя сохранять хладнокровие.
– Что это за комната? – деловым тоном поинтересовалась Миранда, указав на дверь без таблички.
– Артистическая уборная, помещение для отдыха и прочих нужд.
– Она большая?
– Для нас места хватит. Если разойдемся по стенам, то, пожалуй, и касаться друг друга не придется.
– Меня не это беспокоит, – поспешно парировала Миранда. Неужели она так откровенно бесхитростна?
Коул вопросительно вскинул левую бровь, и у девушки ёкнуло сердце. Как такое может быть – от одного почти незаметного движения у нее захватывает дух?
– А что же?
– О, мне просто не хотелось бы доставлять неудобства другим музыкантам группы. Сколько у нас времени до начала представления?
Коул, повернув запястье внутренней стороной вверх, глянул на циферблат; у него были часы спортивной модели.
– Чуть меньше часа.
– Тогда давайте начнем.
Миранда направилась к закрытой двери. Коул последовал за девушкой, восхищаясь ее грациозной поступью. Она не ходила, а словно скользила по земле.
Однако Коул догадывался, что за внешним спокойствием Миранды Рэндольф, сравнимым с безмятежной гладью невозмутимого моря, таится бурное подводное течение, и он, стремясь увидеть огонь ее души, будь то гнев или страстный пыл, сам того не замечая, постоянно провоцировал девушку сбросить маску хладнокровия.
Миранда присела на край туалетного столика, спиной к зеркалу, таким образом предоставив Коулу две возможности в выборе места для себя: или стоять перед ней, или вести разговор с мягкого кожаного дивана. Он выбрал последнее и, откинувшись на подушки, положил ноги на стул возле туалетного столика.
У Миранды участилось дыхание. Находиться с ним за закрытой дверью было почти невыносимо. Во всяком случае, для нее. Коул же, казалось, вовсе не испытывал неловкости. Он смотрел на нее равнодушно, холодно, с самодовольной усмешкой во взгляде, будто забавлялся.
– Могу вам только сообщить, что за Уэйном следят, а вот кто это делает, каким образом и с какой целью, это я должна выяснить.
– Давно он под наблюдением?
– Последние несколько недель. Вы не замечали чего-нибудь необычного в этот период? Может, кто-то подозрительный околачивался возле клуба во внеурочное время, или ремонтные рабочие ходили туда-сюда? У вас есть новые работники?
– Нет. – Коул отвел взгляд от густых рыже-золотисто-каштановых волос девушки, волнами лежавших на ее нежном мягком свитере. – Все работают давно, со дня открытия.
– Может быть, кто-то из сотрудников ведет себя подозрительно, нервничает, дергается?
– Только Уэйн.
– И давно он проявляет нервозность?
– С месяц где-то. Должно быть, обзавелся новой подружкой. Едва соображает от страха, боится, что Виктория прознает. Почему, затрудняюсь сказать. О его похождениях известно всему городу. Но, по-видимому, теперь она решила ему не спускать. Молодчина.
Миранда пропустила мимо ушей его реплику-приманку. В словах Коула ее заинтересовало нечто другое.
– Вы не знаете, кто новая любовница Уэйна?
– Значит, он опять взялся за свое. – Коул презрительно покачал головой. Миранда недоумевала. Как может Коул пребывать в неведении относительно того, что партнершей Уэйна по постели, – точнее, по сцене, удрученно усмехнулась про себя девушка, – является гитаристка его группы?
С другой стороны, не исключено, что Коул пытается сбить ее со следа, прикрываясь Викторией. С ним следует быть осторожнее, решила она. Нельзя допускать, чтобы он вводил ее в заблуждение.
Коул, словно завороженный, следил за игрой чувств в глазах Миранды. Внезапно ее взгляд снова стал суровым.
– Уэйн говорил, что вы хотели бы увеличить свою долю участия в клубе?
Коул сдвинул брови при столь неожиданном повороте разговора.
– Какое это имеет отношение к слежке?
– Может, и никакого. Просто я хочу знать ответ на этот вопрос.
– Ну, хотел бы, – осторожно ответил Коул. – Что в этом плохого? Дело прибыльное, моя группа собирает публику. Уэйн неплохой компаньон, но ему слова не скажи, тут же начинает орать, что он владелец контрольного пакета.
– Значит, вы желали бы выкупить его долю?
– У меня нет средств, чтобы выкупить его долю, я могу только чуть увеличить свою.
Тут на Коула снизошло озарение. Он стремительно вскочил на ноги и, одним шагом преодолев расстояние между диваном и туалетным столиком, встал перед Мирандой. Его лицо находилось теперь совсем рядом.
– Значит, за ним не просто следят, не так ли? Ему угрожают? Шантажируют?
Миранда онемела. Эта неожиданная вспышка гнева парализовала ее. Что в ее словах так взбесило его, раздуло искры ярости, еще только начинавшие воспламеняться, но до сего момента не разгоравшиеся. Девушка отчаянно искала ответ. Она не хочет ничего выдавать. Ни обстоятельств дела. Ни своих чувств. Миранда отвернулась.
– Это и есть ответ на мой вопрос, не так ли? – с какой-то страстной горечью произнес он. – Я под подозрением. Уже второй раз за день. Что ж, по крайней мере я должен знать, в чем меня обвиняют.
– Вас ни в чем не обвиняют, – жалким, неубедительным голосом сказала Миранда.
Коул взял ее за подбородок и властно повернул к себе лицом. От его прикосновения по шее побежали мурашки, затрепетала грудь, а от взгляда по телу разлилась горячая волна, докатилась до живота, обожгла промежность, запульсировавшую в туго облегающих джинсах. Миранда, почти не сознавая, что делает, напрягла мышцы и потерлась лобком о твердый шов брюк.
Коул, заметив ее ерзающее движение, решил, что она просто пытается увильнуть от разговора начистоту.
– Полицейский, хоть и наглая скотина, по крайней мере не лгал. А ты даже на это не способна.
Оба были взволнованы, накалены до предела, но ни он, ни она не могли бы сказать, что испытывают: гнев или возбуждение, страх или страсть. В следующее мгновение губы Коула накрыли ее губы, с силой вдавились, раскрыли рот; язык его неистовствовал, словно пытался выбить из Миранды правду. Коул втиснулся меж ее ног, прижался к разгоряченному телу. Она хотела протестовать, но вместо этого из горла вырвался стон покорности и смирения.
– Хм, прошу прощения, – раздался от двери спокойный голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104